— Уважьте предков, не оскорбляйте Элли Винсент! — вспыхнул парень.

— Вам бы лишь кого героем назначить, — фыркнула женщина. — Повезло деткам, попали они в Альдану, оказались вовлечены в знаменательные события — но это случайность!

Я не местная? Хм. Но особо не удивляет. Жизнь до попадания в камеру я припоминаю с трудом. Кроме войны, на которой я и открыла в себе талант боевого мага, фрагменты её извлекаются с огромным трудом. Судя по форменным мантиям на мне и бывших сокамерниках, мы являлись студентами какого-то учебного заведения.

— И откуда же я родом? — простонала я перед тем, как обнять вонючее ведро опять.

— Из Большого Мира, — ответил парень. — Из какого города — не знаю. В Альдане же твоим домом стала Фатона, деревня в землях Элиорамии. Тебе это хоть о чём-нибудь говорит?

— Нет, — после борьбы с брезгливостью я водрузилась на кучу соломы: на полу стало холодно сидеть.

— Ого! — изумился Эльгар. — Ты расскажи нам про себя, что можешь. Проверим, докуда у тебя провалы в памяти.

Убедившаяся в бесполезности речевого воздействия мамаша решила предпринять радикальные меры и удостоила отпрыска оплеухой. Прежде, чем успокоить разревевшегося мальчика, парень внимательно на меня посмотрел. Исстрадавшаяся я натолкнула его на какие-то мысли. Если они связаны со мной, не возражаю. Главное, чтобы озвучивания с последующим допросом меня не состоялось. Состояние, близкое к тому, в каком пребывает материал для некромантских опытов, никак не располагало к возобновлению беседы. Я отчасти даже была благодарна мамаше Эльгара за то, что она заставила сына замолчать.

Ночью нас всех разбудил стук. Мы, продирая глаза, подумали, что в дверь, только потом сообразив: мы её не откроем, поэтому ломиться в камеру нецелесообразно. Долбились в стену.

— Вы умом тронулись? — проорала невежливым соседям женщина. — Мы же спим!

— Мы понимаем, — раздался ответный крик молодого мужчины. В нём из-за надрыва было не разобрать тона, но извинения угадывались. — Просто у меня приступ боли, свидетельствующий о том, что в вашей камере может находиться мой брат.

Парень (кстати, представился он Терфесом) сразу поморщился, приложив ладонь к груди.

— И у тебя болит? — удивилась женщина (перед сном мы все узнали, что зовут её Шагрез).

Неожиданно Терфес изобразил искренне радостную улыбку. Привалившись к стене, он продолжил перекрикивание:

— Скентия? Ты?!

— Терфес? О, Ветры, свершилось! — в соседней камере, кажется, в экстазе были готовы скакать до потолка и исполнять дикие танцы восторга. — Ты как сюда добрался, как появился? Не сильно пострадал?

— Не поверишь, приехал на поезде! Меня подобрали на площади, подозрительной наружности парень со слоем грима на физиономии, жутковатым начёсом на голове и тремя прислужниками, в число которых угодила Элли Винсент! Она сейчас с нами.

Шаги приближающегося к источникам шума стражника отбили у Скентии желание выказывать эмоции по этому поводу именно сейчас.

Первой гнев охраны испытала на себе наша камера. Дверь после трёх поворотов ключа распахнулась изумительнейшим пинком, от которого чуть вовсе не развалилась на доски. В проёме затемнела двухметровая фигура.

— Заговор обсуждаем? — проревел страж, подняв меч.

— Для вас — нет, нет, ни в коем случае нет. Мы обсуждаем погоду, — заявила Шагрез.

Эльгар напрягся, собрался. Кажется, сейчас что-то должно произойти.

— Хамишь? — хмыкнул громила, вваливаясь в камеру на такое расстояние, чтобы за его спиной никто не выскользнул на свободу.

— А ты не демонстрируй отсутствие ума, — с упоением раздражала его женщина, мы с Терфесом приготовились к бурному развитию событий, обещавшему нам понравиться. — Думаешь, увидели меч — и от страха язык развяжется? Это хранителей закона запугать легко, они трусливы до одурения, способны действовать, когда уверены, что противник слабее их.

— И как ты намереваешься использовать свою наглость против моего меча? — хохотнул мужчина, выставив оружие вперёд.

— Найду способ! Твоё положение осложняется невозможностью что-либо со мной сделать. Нас старались, ловили, обезвреживали, доставляли сюда, алхимики уже обрадовались, что можно, наконец, на ком-то эксперименты проводить — твой варварский поступок будет проявлением элементарного неуважения! — с пафосом произнесла Шагрез.

— Не такой уж великий труд — поймать шалаву вроде тебя, — оскалился охранник, шагнув ближе. — В городе нет дефицита нищих и бездомных, твоя шкура ценности не представляет, — цедил он, глаза подёргивались отупляющей яростью.

Эльгар прошептал Терфесу на ухо пару фраз. Громила не заметил, сосредоточившись на матери мальчика, отважившейся приблизиться к стражу. В его радиус обзора не попало и то, что парень тихо зашёл за спину мужчине, замерев в выжидании. Ребёнок указательными пальцами ткнул с двух сторон себе в шею. Увлекало меня это загадочное действо сильно, я перестала воспринимать ругань сокамерницы со стражем, а в неё из-за уровня громкости не вникать было сложно.

— Ты осознаёшь, как тебе придётся передо мной извиняться? — гоготнул охранник, протягивая лапищи к женщине.

Дотронуться до Шагрез громила не успел: Эльгар подал знак, взмахнув рукой, и Терфес кинулся на стража в попытке придушить. Спереди повис ребёнок, зажимая жертве рот. Возня продлилась пару минут — здоровяк вдруг обмяк мёртвым. Парень по-прежнему надавливал на те места на толстой массивной шее, куда показывал мальчик. Сонная артерия. Гениально!

Звук свалившейся на пол туши весом килограмм в сто с лишним явился сигналом для другого стража: у нас в камере происходит безобразие. Ему был оказан тёплый приём, ведь покойный коллега верзилы N2 не стал возражать против того, чтобы его мечом воспользовался заключённый.

Терфесу оказалось достаточно взять оружие. Явившийся стражник, узрев распростёртое тело, размерами превосходящее его собственное, заподозрил Терфеса в обладании сверхъестественными способностями. Как с таковыми бороться, данный представитель охраны не знал, и вряд ли об этом ведали сослуживцы. Страж, тем не менее, отважился пустить в ход меч, но деморализация свою роль сыграла, плюс помеха в виде меня, Эльгара и Шагрез…

Изъяв вдобавок ещё связку ключей у первого трупа и оружие у второго, мы поторопились освободить компанию из соседней камеры, возглавляемую братом Терфеса. Итого в нашей ораве получилось одиннадцать агрессивно настроенных человек.

Первоочередной задачей было раздобыть ещё оружия, две единицы холодного и пять — магического. Эльгар, впервые столкнувшийся с такой выдающейся концентрацией первоклассных колдунов, состоящих с ним в дружественных отношениях, сиял, сиял от счастья. Я же пребывала в задумчивости. Все освобождённые явно со мной знакомы, причём хорошо. Вдобавок они провозгласили первоочерёдной задачу поиска и спасения, помимо третьего брата Терфеса, какого-то доброго алхимика и ещё двух человек, некой Дарьи Винсент, моей названой сестры, и Шаки Винсент, состоявшей со мной в аналогичных отношениях. Неужели всё настолько запущенно?

Но терзаться по этому поводу мне было некогда. При обилии в замке вооружённых лиц было невозможно что-либо у кого-либо отобрать. Перед тем, как оставить подземелье с камерами, мы позаимствовали у охраны два меча, а так же кинжалы для Шагрез и Эльгара, а это пока не делало нас несокрушимым отрядом. Блестящие красивые клинки, увы, плохая конкуренция тонким деревянным палкам, искусно украшенным, из которых активно лезет магическая энергия по воле колдуна.

На первом этаже нас поджидали охранники покруче составивших нам компанию в подземелье, не мечники, а боевые маги. Конечно, ждали они не именно нас — вообще кого-то, кому приспичит нарушить покой замка. Мы дружно восхвалили Скентию, предложившего пять минут назад обеспечить кинжалами мать с ребёнком: когда Эльгар метнул свой в надвигающегося стража и угодил ему в живот, у нас появился первый жезл. Приобретение присвоил себе колдун по имени Патрик (клянётся, будто имел честь общаться со мной, когда я первый раз была в Альдане). Распорядился он им умело. Таких шаровых молний бедолаги давненько не видали.