Даниэлу компания обнаружила на пролёте, под собственное певучее бормотание созерцающую пейзаж за окном. Алина коснулась её плеча, ласково позвала. Реакции не было. Друзья вернулись в общежитие.
На втором этаже они встретили Томаса, сильно обеспокоенного.
— Вы Теону не видели? — молодой человек налетел на них, сорвавшись с кресла в холле, ведьму он чуть не сшиб с лестницы.
— Нет, — ответила Дашка, помрачнев.
— В её спальне дверь не заперта. В шесть утра я выходил из комнаты — мне не спалось, и я хотел проветриться на улице, а Теоны уже не было, — сообщил Томас.
— Эзария… — догадалась ведьма.
— Полагаешь, она сбежала с ним? — ахнула Алина.
— Вы про леди Вин… Дьюри сейчас речь завели? — их услышал Фестеан. Подойдя сзади, эльф положил руки на плечи Дашке и Саше.
— Про неё и мерзавца этого, — кивнул студент-призыватель.
— Я видел в окно, как они бежали по аллее. Готов поспорить, что к воротам, — сказал он с грустью, сильно отдававшей горечью.
— О, Ветры, — Алина приложила ладони ко рту, замотала головой. — Надо…
— Что же? — печально усмехнулся профессор. — Где искать их? Я хотел догнать, но не успел. Младший Чезигер уже вынужден личность скрывать. На нём мантия с капюшоном была, капюшон натянут на голову, лицо прячет. Я принца только потому узнал, что он с него на бегу свалился. В людных местах Эзария вряд ли теперь отыщется.
— Сказать Джессике? Дерику? — теперь истерика подкралась к Дашке, влага на ресницах уже была, хихиканье засело в животе, ожидая подходящего момента.
— Если к вечеру не объявится, то отправимся в Фатону, поставим в известность, — Саша сглотнул. — Такие вещи доносить надо лично, а не через магический шар. Вряд ли Эзария остался в городе. Если сбежал с Теоной — они не в Зальване и вряд ли вообще в Элиорамии.
Возле платформы уже стоял поезд. У двери одного из немногочисленных вагонов толпились хранители закона. Эйзифал поглядывал на часы, висевшие над входом в зал ожидания. Десять минут одиннадцатого, принцу пора быть тут. Угрюмый туман распластался, загораживая небо, полупрозрачной крышей, под ним и сотоварищи Эйзифала выглядели мрачнее обычного, хотя были просто не совсем выспавшимися.
На платформу вырвались двое, роскошная девушка с массивной гривой золотых локонов и некто в тёмном плаще. Уже не бегом, а быстрым шагом они приближались к группе хранителей закона, леди слегка отстала. Эйзифал понял, что это принц со спутницей. Он подал знак коллегам, чтобы на них не направляли оружия. С пояса приятель Эзарии отцепил мешочек с монетами, предназначенный для некроманта.
— Здравствуй, — коротко поприветствовал мужчину парень, стаскивая с себя капюшон.
Многие из хранителей презрительно поджали губы. Королевские слуги не прочь были казнить красавчика на месте и подлизаться к Ирвингу, но портить отношения с Эйзифалом, главным среди них, никто не отваживался.
— Едешь с девушкой? — спросил он.
— Не знаю, — вздохнул Эзария. — Дай нам пять минут, мы выясним.
— Разве их будет достаточно для столь серьёзного решения?
— Тебе ничего не известно. Пожалуйста, вели своим людям идти в вагон, — от волнения парень переминался с ноги на ногу.
Взгляд Эйзифала застыл на хранителях закона: «Ну же, делайте, как хочет Эзария». С неохотой колдуны потянулись в вагон. Кое-кто был раздражён тем, что приходится выполнять приказ человека, у которого власти официально уже нет. Некоторые возмущались, один наглец адресовал принцу ругательство, заставившее поморщиться Теону.
— А ты подожди в тамбуре, — обратился некромант к Эйзифалу.
Мужчина подчинился.
— Не буду ничего повторять, даже вопроса, — Эзария подошёл вплотную, склонил голову — их лбы почти касались друг друга, говорил парень сдавленным шёпотом. — Выбирай.
Гнев Дерика и Джессики. Слёзы Элли. Пустота внутри Шаки, Дарьи и Алекса. Или несчастье Эзарии. Увы, придётся сравнить число жертв и остаться здесь.
— Всё-таки нет? — он отступил на полшага, его ладони оказались на щеках у Теоны, он поднял её голову.
Хлынул дождь. Сначала упали стыдливо несколько мелких дождинок, словно природе было неловко портить людям настроение, а потом длинные косые капли полетели стрелами. С ними смешивались снежинки, красиво застревая у всех на ресницах.
Теона отстранилась от Эзарии. Он приблизился снова, чтобы поцеловать.
— Может быть, я вернусь, когда отец умрёт, — произнёс парень, закончив. Глянув в небо, пестревшее полосами дождя и хлопьями снега, он сорвал с себя мантию и накинул на неё: — Держи.
Некромант кинулся в вагон. Ощутив, что минут расставания было мало, но забыв, что чем такое дело длится дольше, тем потом больнее, Теона бросилась следом, желая догнать принца, но была остановлена в дверях Эйзифалом.
— Мы отъезжаем, леди, — сказал он, аккуратно выставляя её на платформу.
Только Теона встала на неё, двери закрылись. Секунда — и поезд тронулся. Молодая женщина думала просто проводить его взглядом, но из окна высунулся Эзария, тоже не предполагавший такого своего поступка, и Теона рванула за ним. Мокрый снег колол лицо, бил по глазам. Принц, изнутри давясь слезами, не показывающимися наружу, не мог даже закричать. Он не сводил глаз с неё. Поднявшийся злой ветер сорвал с Теоны мантию, в этот же момент волшебница поскользнулась, упав. На ноги она больше не встала, созерцая убегающие вагоны и стремительно удаляющегося Эзарию с колен.
Платформа опустела. Мантия летала по ней некоторое время, цепляясь за всё, что на пути попадалось, потом её унесло. Теона доползла до зала ожидания, где она рухнула на скамью, не имея сил куда-либо идти.
— Уже десять дней снег сыпется и сыпется, — улыбнувшись от восторга, который она замучилась скрывать, София распахнула окно аудитории.
Занятий не было, почти неделю назад в Академии наступили каникулы, но заниматься профессорше приходилось с Даниэлой. Девушку следовало научить хотя бы писать — после потери памяти принцесса даже этого больше не умела.
Старательной ученицей принцесса, как ни странно, не оказалась. Обычно через пять минут после начала урока она отвлекалась: принималась за своё бормотание, представляющее собой обращения уже не невесть к кому, а к Софии, замечала что-то на улице и неслась к подоконнику (в лучшем случае — тыкала туда пальцем) или смотрела на подругу с такой нежностью и преданностью, отбросив при этом перо, что у профессорши не хватало воли продолжать занятие, и она Даниэле бралась рассказывать нечто иное, гораздо более развлекательного характера.
— Доброе утро! — крикнула Софии с улицы Дашка, направляющаяся по аллее к общежитию с Лориантой под руку. — Денёк сегодня хороший!
— Вся эта неделя хороша! — весело ответила демонолог. — Итак, сегодня мы… — София повернулась к принцессе.
Та сидела на парте, болтая ногами, и делала из куска пергамента самолётик, который был брошен в окно — Софии пришлось уклониться. Даниэла уже взялась делать новый, для этих целей возле девушки лежали ещё клочки. Целого же свитка не наблюдалось нигде — пока демонолог любовалась неожиданной зимой, принцесса успела изодрать весь свой пергамент.
— Что, неужели и сегодня занятий не будет? — рассмеялась София.
— Хм, — многозначительно произнесла девушка.
— А что будет? Гулять пойдём?
Даниэла яростно закивала.
На крыльце замка София задержалась, засмотревшись на опушившиеся зимней белизной деревья. Когда она сошла по ступеням, в неё угодил снежок. Кто учинил безобразие, молодая женщина догадывалась. Даниэла, хихикая, лепила следующий «снаряд». За её спиной веселились Лорианта и Дашка, тоже готовясь к обстрелу. Замелькали в воздухе белые комья. Иногда София успевала заметить трогательность этой сцены: все раскрасневшиеся, в пальто нараспашку, съехавших на бок шапках, варежках и длинных шарфах… все радуются с блестящими глазами.
К компании присоединился какой-то парень, в которого Дашка нечаянно попала снежком, целясь в Лорианту. Скоро сюда набежала хохочущая толпа, и перед замком развернулась снежная баталия. Участвовали и ребята с младших курсов, и парни и девушки со старших, позже забаву разделил и Фестеан. Эльф с Амерденом выходили из замка, и между деканами незамедлительно пролетел снежок, пущенный, естественно, не в них, а в Софию. Алхимик тихо возмутился (в основном потому, что первой прыснула молодая коллега, не студенты), зато призыватель в долгу не остался.