— Ей нездоровится, — ответил Джайде.

— По-моему, леди Блазе всё до последней запятой списала у Дарьи, я хотел вызвать её к доске и проверить, знает ли она что-то без подсказок, — бормотал профессор, копаясь в свитках. — Дарья, в следующий раз отсядете от неё к Лафине Азари. Её подруга, как и ваша, совершенно не думает самостоятельно. Впрочем, перебирайтесь к ней сейчас. Хотя нет, пусть лучше Лафина — к вам. Наблюдать вас у себя под носом удобнее.

Девица не стала препираться, наученная опытом: сделать что-либо не по словам Локки было великим риском для последующей успеваемости. Плюхнув на парту вещи, она сама рухнула на стул.

— Не надо мне такого скорбного выражения, — вызверился профессор и перешёл в другой угол аудитории, возобновив вещание.

— Я ночью совершила славную прогулку, — вполголоса уведомила Лафину Дашка. — Познакомилась с одним магом. Он для меня кое-что полезное сделал.

Соседка по парте, приготовившаяся обозначить в свитке тему лекции, коснулась пером пергамента и некстати замерла: чернила стекли, образовав обширную кляксу.

— Правда, он оказался психически неуравновешенным и чуть меня не убил.

— Сочиняешь, — огрызнулась Лафина.

— У тебя научилась, — торжественно прошептала ведьма.

Одногруппница ахнула, слишком громко. Локки не замедлил поинтересоваться, по поводу чего столь бурные эмоции.

— Меня оскорбили, — пожаловалась девица плаксиво.

— Винсент? — профессор к Дашке испытывал исключительно неприязнь; преподаватель считал недостойным занижать ей оценки и оказывался вынужден ставить знаменитой колдунье высшие баллы, ибо было за что, поэтому притеснял её иными способами. — В чём дело?

— Я заметила, что леди Азари много врёт, — отчиталась Дашка под возмущённое фырканье девушек из группы.

— У вас есть подтверждение?

— Есть, — ляпнула ведьма, не подумав, что теперь надо будет поведать всем про запрещённый эликсир. Локки, выжидая, молчал, как и группа бросила шептаться. — Она моей названой сестре предложила эликсир опасного действия, сказав, что он усиливающий.

— Шаки? — профессор обомлел.

— Приступ не совсем из-за зелья был, — пояснила Дашка — парень протяжно выдохнул, пропустив мимо ушей «не совсем».

— А зелье вообще не ей предназначалось, а Винсент, Шаки передать должна была, — вставила Лафина.

— Девочка случайно его выпила? — старался вникнуть в суть проблемы преподаватель.

— Нет, — скрывать было глупо. — Эликсир номер тридцать два; духи терзали её, чтобы припугнуть меня.

По аудитории пробежала волна ужаса, одна Вайнона восприняла откровение спокойно.

— Леди Азари, бумаги для вашего исключения из Академии подпишут вечером, надеюсь, — оправившись, уведомил профессор.

— У меня в мыслях не было, что всё обернётся этим! — заныла Лафина. — Кстати, Дарье эликсир был нужен, чтобы выиграть на турнире!

— Клевета? — Локки обратился к обеим ведьмам.

— Нет, — потупилась Дашка.

— Вы сняты с турнира, — завершил разбирательство маг. — Леди Азари, вам уже нет нужды томиться в душной аудитории и внимать моим скучным речам, — съязвил Эйлис.

Ретировалась девица, задев бедром парту, что повлекло за собой падение на пол части Дашкиных вещей.

За пятнадцать минут перерыва между занятиями про удаление с турнира участницы, перед которой тряслись шестикурсники, говорили в каждом уголке учебного заведения. Дашку осуждали. Самые смелые кричали ей что-то про привычку быть всегда превосходящей и про болезненную боязнь поражения. Особенно старались студенты, бывшие утром её потенциальными соперниками. Дашка остро жалела, что решила внять совету Тецарры.

Предстояло объяснение перед компанией. В процессе досталось, помимо Дашки, Клариссе, пославшей ребёнка к Софии, и Шаки, поверившей сомнительной девчонке и не обратившей внимание на оговорку Лафины (усиливающий эликсир — из разряда запрещённых). Остывали долго. Быть зрителем турнира Дашка не пошла, отсиживалась в пристанище. Кларисса осталась, штурмуя библиотеку, и Шаки. Её не опасались отпускать в самостоятельные странствия по территории Академии, ограничившись взятым словом не вступать ни с кем в контакты, девушка просто не захотела идти.

Размышления Дашки о неиссякаемом потоке неприятностей, достающихся ей, приостановились с визитом факультетской старосты. Тецарру впустила и проводила в комнату ведьмы младшая обитательница замка.

Дочь алхимика, убедившись, что ребёнок удалился, заорала:

— Ты не могла в течение допроса Эйлиса почаще держать рот закрытым?! Нянчиться с тобой после твоего оглушительного провала я не намереваюсь, велика угроза утраты репутации.

Распластавшаяся по постели Дашка ощутила неслабое потрясение, несмотря на постепенное привыкание к характеру и причудам подруги.

— Сама же настаивала на принятии эликсира! — она подползла к изножью кровати, ближе к девушке.

— Меня не заботят взаимоотношения тебя с Лафиной, — отрезала Тецарра. — Азари, чтоб ты имела понятие, племянница командующего отряда королевских боевых магов. Ты уважением таких людей разбрасываешься, Дарья.

— Следуя этой логике, мне стоило лечь под Эзарию, когда он выражал желание, — уколола её колдунья.

— Заткнись, — впервые на Дашкиной памяти староста допустила некультурное слово. — Наша свадьба тебя не касается.

— Соглашусь я с Клариссой, — первокурсница разлеглась в той позе, в которой была до прихода девушки. — Магическая Академия хороша знаниями, но плоха народом.

— Кидаешься обвинять в произошедшем кого-либо — начинай с себя. — Тецарра была на грани срыва. — Известность по-разному портит. Не загордишься, так пострадаешь, а страдания уродуют. Зачем вы, неиспорченные дети, полезли сюда? Из вас, вероятно, слепят бунтарей, приносящих не обязательно добро. Вам мерещится, что вы прежние, а истина-то нередко незрима!

Прочь она бросилась со всех ног.

Среди четверокурсников Тецарра заняла первое место. Юноша из Дашкиной группы, Арвелла, оказался победителем в соревнованиях между первокурсниками факультета, а по итогам смешанных поединков стал третьим. Без бурного отмечания не обошлось. Позвать Дашку явился Лиозер; группа неожиданно к ведьме подобрела после выходки Лафины. Излиянием и тирадой Тецарры колдунья была убита и вылазка в шумное место представлялась пыткой — она отказалась.

Лорианту выписали на следующий день. Группа так же презирала бедную девочку, неоднократно Дашку спрашивали: «Охота тебе с этой возиться?». Ей открыто ставили условие — бросай сиротку, тогда присоединишься к нам. Пока согласия не предвиделось, одногруппники, не донимая ведьму насмешками, издёвками и проявлением пренебрежения, стали здороваться с ней, иногда обращаться, звать куда-то, приглашать — но расположение было хрупким, натянутым. Мирное сосуществование имело побочный эффект — страх, что скоро оно сменится на холодную войну, к тому же нелегко приходилось, прикрывая Лорианту от выпадов, делимых раньше пополам, а отныне получаемых одной девочкой. Предостережение Тецарры не покидало головы вместе с догадкой: не охладей к Дашке староста, не смягчилась бы группа. Законы, управляющие благосклонностью и неприязнью в Академии, были колдунье либо непонятны, либо противны. Смятение и тревога пленили её надолго.