Главную свою задачу миссия видела в ускорении открытия «второго фронта». Не раз Н. М. Харламов присутствовал на учениях по подготовке высадки десанта и других мероприятиях, касающихся операции «Оверлорд». Более того, он сам участвовал в ней в июне 1944 года, высадившись вместе с союзными войсками в Нормандии. Вскоре он вернулся в Советский Союз, а начальником миссии стал в ноябре 1944 года генерал-майор А. Ф. Васильев, прибывший с Итальянского фронта.

После Тегеранской конференции Генштаб получил распоряжение Ставки направить советскую военную миссию в Югославию. При назначении ее руководителя выбор пал на генерал-майора Н. В. Корнеева, обладавшего самыми широкими познаниями в военном деле. Его заместителем стал полковник С. В. Соколов, специалист по применению авиации в горных условиях.

17 января 1944 года два самолета с членами миссии на борту совершили перелет в итальянский город Бари, вблизи которого располагалась английская авиабаза. Отсюда миссии предстояло добраться до гор Боснии, в которых располагался Верховный штаб Народно-Освободительной армии Югославии. В последующем эта база со всем оборудованием, складами, средствами связи была передана советским Вооруженным Силам. Десантирование миссии должно было осуществиться с помощью парашютов и планеров, для чего все члены миссии упорно тренировались, чтобы живыми добраться до места назначения. 23 февраля планеры успешно доставили наших людей в Боснию. На авиабазе остался только С. В. Соколов, остальные присоединились к штабу И. Броз-Тито.

В Бари дислоцировались две эскадрильи советских военных самолетов, по двенадцать машин в каждой. Они перебрасывали в Югославию вооружение, боеприпасы, медикаменты, а обратно забирали раненых. Более пяти тысяч югославских солдат и офицеров перевезли советские летчики через линию фронта. В критический момент они сумели забрать из Югославии даже весь Верховный штаб НОАЮ во главе с самим командующим.

Из остальных миссий отмечу миссию при штабе командующего Средиземноморскими экспедиционными союзными войсками во главе с генерал-майором А. А. Кисленко, а также группу советских офицеров связи при Тихоокеанском флоте США.

Во Франции, при штабе Вооруженных Сил правительства Ш. де Голля и Главнокомандующем экспедиционными войсками союзников генерале Д. Эйзенхауэре советским военным представителем был генерал-майор И. А. Суслопаров. С 1939 года военный атташе в Париже, он оказался свидетелем трагического разгрома и капитуляции Французской республики. Затем, с 1941 года, он служил в штабе артиллерии РККА, командовал артиллерией 10-й армии.

Летом 1944 года его снова послали на военно-дипломатическую работу во Франции. На него возлагалась большая ответственность за осуществление связи с союзниками, открывшими, наконец, «второй фронт» в Европе. Трудность заключалась в том, что он находился в Париже, а штаб союзных войск — в Реймсе. Меж тем следить за ситуацией в штабе нужно было в оба глаза, так как именно там чаще всего германские эмиссары пытались найти пути для сепаратных соглашений. Ставка предвидела возможность таких попыток. Если же вдруг соглашение о капитуляции было бы достигнуто, И. А. Суслопарову были даны полномочия представлять Советский Союз при переговорах и подписании документов. Этим правом ему пришлось воспользоваться 7 мая 1945 года, ибо именно в Реймсе немцы объявили об общей капитуляции Германии.

В штаб Д. Эйзенхауэра прибыл тогда генерал-полковник Йодль. Сначала он предложил, чтобы Германия капитулировала только на Западном фронте. На большее он, якобы, не имел полномочий от нового Главы Германского государства адмирала Деница. Д. Эйзенхауэр отказался обсуждать подобный вариант. Вечером 6 мая И. А. Суслопаров был приглашен к Главнокомандующему, который сообщил нашему представителю, что после требований союзников о полной капитуляции немцы согласились подписать соответствующий акт. Текст этого акта был получен И. А. Суслопаровым и немедленно отправлен в Москву.

Церемония подписания капитуляции была назначена на 2 часа 30 минут 7 мая 1945 года. Шло время, а ответ из Москвы все не приходил. Создавалась ситуация, когда акт о капитуляции Германии мог быть подписан только между Германией, Англией и США, что дало бы немцам возможность продолжать боевые действия на Восточном фронте. В 2 часа 41 минуту протокол о капитуляции был подписан. Впрочем, И. А. Суслопаров настоял на включении в документ специального примечания, согласно которому церемония подписания акта о капитуляции должна быть повторена еще раз, если этого потребует одно из трех государств-союзников. Едва он успел направить информацию об этом в Ставку, как оттуда было получено строжайшее распоряжение: никаких бумаг не подписывать!.[195]

По линии военной миссии США в СССР генерал Дин сообщил А. И. Антонову просьбу президента США объявить миру о капитуляции Германии на основе Реймсского протокола от 7 мая в 19 часов по Московскому времени. Обсудив создавшееся положение, руководители СССР договорились с союзниками считать капитуляцию Германии в Реймсе предварительной и никаких сообщений по ее поводу не делать. Основная церемония подписания акта о полной и безоговорочной капитуляции должна была пройти в столице побежденного государства, под документом обязательно должны были стоять подписи Верховного Командования всех стран антигитлеровской коалиции. На церемонии предусматривалось присутствие делегаций стран — союзниц Германии.

Все согласились, что оттягивать подписание этого важнейшего исторического документа не следует, назначив его на 8 мая 1945 года. Ровно в полночь церемония началась. В зале, украшенном Государственными флагами СССР, США, Англии и Франции, за длинными столами, сидели военачальники, войска которых сокрушили оборону Берлина и вынудили противника сложить оружие. Здесь же присутствовали делегации стран-союзниц, многочисленные советские и иностранные журналисты.

Прав был Верховный, сказавший незадолго до церемонии командующему 1-м Белорусским фронтом маршалу Г. К. Жукову:

— Главную тяжесть войны на своих плечах вынес советский народ, а не союзники…

И. В. Сталин сумел настоять на проведении церемонии в Берлине и был в своей настойчивости тысячекратно прав. Только так должна была проходить церемония окончания самой тяжелой и кровавой войны в истории человечества — торжественно, в присутствии высших представителей победившей и побежденной страны.

Церемонию открыл Г. К. Жуков. Он заявил о полномочиях делегаций принять безоговорочную капитуляцию Германии, после чего пригласил в зал представителей немецкого командования. В зал вошли фельдмаршал Кейтель, генерал-полковник Штумпф и адмирал флота Фридебург. Им было предложено сесть за отдельный стол. Г. К. Жуков справился у Кейтеля, есть ли у него на руках акт о капитуляции и уполномочен ли фельдмаршал подписать его. Кейтель ответил утвердительно. В президиум был передан документ, подписанный гросс-адмиралом Деницем, о полномочиях немецкой делегации. После этого Г. К. Жуков сказал:

— Предлагаю немецкой делегации подойти сюда, к столу. Здесь вы подпишете акт о безоговорочной капитуляции Германии.

Кейтель шел по залу медленно, неуверенным шагом. Это был не тот Кейтель, который принимал капитуляцию поверженной Франции и участвовал в разработке плана «Барбаросса». Теперь он олицетворял не славу, а позор Германии.

В 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 года важнейший исторический документ был подписан. Немцы вышли из зала, и тогда Г. К. Жуков от имени советского Верховного Главнокомандования поздравил всех присутствующих с Победой. В зале поднялся невообразимый шум, все друг друга поздравляли, жали руки. Многие, вспомнив своих боевых товарищей, которым не суждено было дожить до этой светлой минуты, плакали.

В 0 часов 50 минут церемония, на которой была принята безоговорочная капитуляция немецких Вооруженных Сил, закончилась. Мы победили — ив этом заключена та самая историческая правда, которую ни изменить, ни отменить нельзя.