Требовательным и настойчивым был Л. А. Говоров, бывший отличным знатоком штабной службы. Он возглавлял войска Ленинградского и 2-го Прибалтийского, координировал действия Ленинградского, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов.
За годы войны от командира дивизии до командующего фронтом вырос генерал армии И. Д. Черняховский. В. И. Сталин внимательно следил за деятельностью самого молодого командующего. После того, как возглавляемая им армия освободила Тернополь, Верховный назначил И. Д. Черняховского командующим войсками 3-го Белорусского фронта, сыгравшего решающую роль в освобождении Минска. Жизнь замечательного полководца трагически оборвалась в ходе Восточно-Прусской операции. В свои 39 лет он был дважды удостоен звания Героя Советского Союза.
Несомненно одаренным полководцем показал себя И. X. Баграмян. Он обладал и командным, и штабным опытом, что помогало ему успешно решать как вопросы руководства войсками, так и разработки планов операций.
Из моих кратких заметок видно, что каждый командующий имел ярко выраженную индивидуальность. Общее, что их объединяло — любовь к Отчизне, к армии, воля к Победе.
Глава 10
Из военно-научного наследия Г.К. Жукова
Советская военная стратегия всегда исходила из основной политической цели — обеспечить мирный труд великой семьи многонационального народа… В рассматриваемый период советская военная стратегия, основываясь на принципиальных установках военной доктрины, мобилизует и организует средства и силы, выделяемые страной для обороны. Как известно, чем мощнее и качественнее силы и средства, выделенн е в распоряжение военно-стратегического руководства, тем решительнее будут проводиться оперативно-стратегические операции как по видам своих действий, так и по форме маневра. Отсюда вытекает, что нельзя военно-стратегическому руководству абстрактно выбирать виды и способы действий своих войск, исходя лишь из своих желаний. Тут должен и будет решать строгий и глубокий учет и расчет качества и количества войск, а также средств в сравнении с противостоящим врагом,[164] — писал Георгий Константинович Жуков в своей неопубликованной работе «Советская военная стратегия. 1941–1945 гг.», найденной мною в бывшем архиве Политбюро ЦК КПСС, ныне архиве Президента Российской Федерации.
С этим вполне можно согласиться. Добавлю только, что не один математический расчет необходим для определения соотношения сил и средств в противостоянии с потенциальным противником. Нужно видеть их состояние, перспективы развития и изменения, степень готовности к выполнению оперативных задач и планов. Иначе говоря, не интуиция, не голая доктрина, а глубокое знание законов военной стратегии, учет всех факторов, влияющих на исход вооруженной борьбы, должны в конечном счете решать участь противостоящих сторон.
«Советская военная доктрина накануне войны 1941 года исходила из того, что современную войну можно выиграть только решительными наступательными операциями сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил. По довоенным взглядам, стратегическая оборона рассматривалась советской воженной наукой как сопутствующий и взаимодействующий фактор наступательных действий, причем на второстепенных фронтах. Стратегическая оборона одновременно на всех фронтах, как вынужденный способ ведения войны, советской наукой не мыслилась и не рассматривалась».[165]
Можно ли было, имея на вооружении такую доктрину, достичь целей войны? Думается, можно, но при соблюдении определенных условий:
1. Заблаговременном переводе всей экономики страны на обеспечение Вооруженных Сил всем необходимым для успешного ведения боевых действий.
2. Обеспечении на международной арене благоприятных условий для вступления государства в войну.
3. Своевременной мобилизации Вооруженных Сил и народного хозяйства.
4. Стратегическом развертывании Вооруженных Сил в соответствии с замыслами и планами войны.
5. Приведении армии и флота в боевую готовность.
Ни одно из этих условий не было соблюдено в предвоенный период. Между тем именно строгое соблюдение перечисленных выше правил позволило германской армии одержать ряд блестящих побед над странами Западной, Центральной и Восточной Европы, хотя немецкая военная доктрина также не предусматривала не только стратегическую оборону, но и оборону в оперативном масштабе. С этой доктриной германские войска вступили в войну с Советским Союзом, о чем свидетельствует план «Барбаросса».
Другое дело, что военно-политическим руководством Германии была допущена стратегическая ошибка в оценке потенциальных возможностей СССР, отсюда и авантюрный план «молниеносной войны», рухнувший сразу при столкновении с исторической реальностью. Далее последовал неизбежный в этом случае ряд фатальных просчетов, главный из которых заключался даже не в пренебрежении стратегической обороной, а в самодовольной уверенности, что военные действия не могут быть перенесены на территорию Рейха. Иными словами, Германия потерпела поражение потому, что ее военно-политическое руководство не смогло глубоко проанализировать возможное развитие событий, заглянуть в ближайшую, а тем более отдаленную перспективу.
По поводу причин тяжелых поражений советских войск в первый период Великой Отечественной войны Г. К. Жуков писал: военным и политическим руководством СССР
«не предусматривался такой важный вид (военных действий — Ю. Г.), как вынужденные широкие отступательные действия далеко вглубь страны… Это подтверждает предвзятость, отсутствие понимания наших оборонительных возможностей и характера ожидаемой войны».[166]
Дилетантский подход к обороне тяжело отразился на действиях войск всех наших фронтов, так как «опыт ведения стратегической обороны накапливался уже в ходе сражений начального периода войны, в период тяжелых отступательных действий наших войск, когда советскому народу и его Вооруженным Силам пришлось испытать всю тяжесть и горечь (неподготовленного — Ю. Г.) отступления».[167]
Вот что думал Георгий Константинович по поводу задач стратегической обороны в таких условиях. С его точки зрения нужно было:
«— задержать фашистские войска на оборонительных рубежах возможно дольше с тем, чтобы выиграть время для создания стратегических резервов, переброски их к фронтам и развертывания их на важнейших направлениях;
— нанести врагу максимум потерь, измотать и обескровить его вооруженные силы… и этим уравновесить соотношение сил;
— обеспечить мероприятия правительства по эвакуации населения и промышленных объектов вглубь страны, эвакуацию экономических и культурных ценностей;
— выиграть время для организации военной промышленности, эвакуированной вглубь страны;
— ну и, конечно, сорвать гитлеровский план «молниеносной войны».[168]
Останавливаясь на ведении стратегической обороны, оборонительных и отступательных операций, маршал с сожалением констатировал, что активная оборона с нанесением контрударов, как было под Ростовом и Москвой, начала применяться нашими войсками только в конце 1941 года.
«Вследствие недостаточного опыта в ведении оборонительных и отступательных операций крупного масштаба, вследствие плохой разведки и частой потери
управления фронтами и армиями, наши войска не раз оказывались в критической обстановке, сдавали врагу большие территориальные пространства, несли большие потери в людях, вооружении, материальных средствах».[169]