— Да он… — от возмущения девушка даже слов найти не смогла и только головой покачала. — Что же он за человек такой?! У меня прямо руки чешутся ему ещё одну взбучку устроить…

— Знаешь, — Рэмил неожиданно улыбнулся. — У меня это желание с самого начала сидит. Иногда самому кажется, что терпение на исходе, и приходится срочно куда-нибудь исчезать, пока Сила его за ухо не взяла и не встряхнула хорошенько на глазах у всего племени.

— А стоило бы так и сделать, — пробурчала девушка. — Чтобы у него всё в голове на место встало.

— Просто он упорный. Раз сказал, что добьётся, значит, голову расшибёт, но от своего не отступится, — учитель негромко фыркнул. — Его бы упорство да в нужное русло. Цены бы такому вождю не было!

— И не говори! — они хором вздохнули и продолжили путь.

Ярт, приведя Найю домой, сразу же отправился к себе. Пока было время, он решил посмотреть, что же ему передал мастер кузнецов Силливайора.

Развернув ткань, он увидел тонкое ажурное колечко явно на женскую руку и осколок породы с серебряных жил. Внутри прозрачного льдисто-голубого камешка переливались переплетения нитей природного серебра. Из складок ткани выпал небольшой комок бумаги. Ярт расправил её на столе и принялся разбирать ломкие гномьи руны. Это давалось ему с некоторым трудом, потому процесс затянулся надолго.

Сперва мастер передавал ему сердечные приветствия на пол-листа, приглашал заезжать в любое время, как он окажется в Голубых горах. А в самом конце было написано: «Я тут кой чего нашёл. Может, куда применишь. Помнится, ты такой камушек хотел. Прими на память о Силливайоре…»

Ярт положил камень на ладонь и поднёс к окну. Солнечный свет пронизал его, и по стенам комнаты поплыли голубые огоньки. В капюшоне плаща зашевелился Светлячок, с недовольным писком пытаясь выбраться наружу. Когда его усилия увенчались успехом, он перелетел на полку и обижено нахохлился, пытаясь пересветить «соперника». Ярт улыбнулся и сжал ладонь. Голубое очарование исчезло. Остался лишь призрачный зелёный свет, исходящий от Светлячка. Птица победно пискнула и принялась приглаживаться.

Ярт накрыл камень тканью и поднял другой подарок. Искусная рука мастера переплела в узоре крохотные стебли с длинными узкими листьями и раскрывшимися чашечками цветов с острыми лепестками, похожими на лепестки Лотосов, и многолучевые звёзды. Узор был виден очень чётко, несмотря на тонкость работы. Лепестки цветов были покрыты голубым напылением из пустой породы, стебли и листья — лёгкой зернистой чернью, а звёзды сияли чистым серебром. Ярт был уверен, что подарок точь-в-точь подойдёт для руки Фэль. Он ещё немного полюбовался на тонкую работу, подумав, что ему таких вершин мастерства и за тысячу лет не достичь, и убрал кольцо к камню. Сейчас не время для него. Вот когда он найдёт её Имя… Ярт мечтательно улыбнулся и обернулся на скрип двери.

На пороге стоял Альтамир и обижено смотрел на друга:

— Так, значит, да? Самое интересное — и без меня? Я на вас обиделся!

Ярт усмехнулся и присел на подоконник:

— Хочешь узнать, что было на кане?

— А зачем, по-твоему, я до сих пор здесь стою? — удивился Странник и плюхнулся на диванчик. — Уж поверь, не ради твоих прекрасных глаз! Давай, выкладывай, в какие ещё неприятности вы без моего чуткого надзора успели вляпаться?

О! Ярт не пожалел красок, расписывая состоявшийся кан. Когда он закончил своё представление в лицах, изобразив яростно рычавшего Тена, от двери раздалось несколько негромких хлопков. Там, опершись на дверной косяк, стояла Фэль и насмешливо глядела на него:

— Я не совсем это имела в виду, когда просила рассказать Альтамиру всё, что произошло. Спасибо за то, что хотя бы половина из рассказанного — правда.

— Я рассказал, как запомнил, — нимало не смутился Ярт. — Всё так и было. Разве нет?

— Угу, конечно. Сейчас постараюсь вспомнить, когда это они накинулись с бранью друг на друга, — Фэль задумчиво сморщила нос. — А я, значит, припала в страхе к твоей широкой груди, умоляя защитить меня от Тена. Он попытался выхватить нож, но увидев злобный оскал… прости, тебя или Сэллифэра?.. отступил прочь. Старейшины, значит, назвали его подлецом и поклялись проклясть… Это, впрочем, можно оставить.

Ярт насупился:

— Ну, подумаешь! Ну, приукрасил немного! Меня что, теперь четвертовать за это нужно? То сама клянётся его за меня зарезать, то…

— Ага! Уже я клянусь, — девушка хмыкнула, не спуская глаз с его физиономии. — Пять минут назад я слышала, что это ты поклялся убить его, если он хотя бы пальцем меня… — закончить она не смогла, так как довольно трудно говорить, когда твой рот закрыт поцелуем.

Ярт отошёл на пару шагов и невинно поинтересовался:

— Это было всё, что ты хотела сказать?

— Сейчас я своими руками кого-то задушу на этом самом месте и останусь сама себе женой! — яростно выдохнула Фэль и бросилась к нему.

— Ай! Убивают! Спасите, помогите! — возопил абсолютно счастливый Ярт и с хохотом бросился прочь из комнаты.

— Стой! Если догоню, тебе же хуже будет! — Фэль помчалась за ним.

— Вот именно, если! — он показал ей язык и побежал ещё быстрее.

— Ну, держись! — в девушке взыграл охотничий азарт.

Они вихрем пронеслись через дом, напугав пару-тройку служанок и несколько удивив Найю, а потом выскочили на улицу.

Выбежав на крыльцо, Фэль ахнула от неожиданности и возмущения, получив в лоб снежком. Ярт оккупировал небольшой сугробик раннего снега и теперь мог безнаказанно метать в неё снег.

— Ну, всё! — она встряхнулась, как кошка после купания, и прыгнула с крыльца на дорожку. — Ты попался!

Ярт дал дёру по направлению к хозяйственным пристройкам. Фэль настигла его около хлева. Но он увернулся и сам схватил девушку в охапку. Фэль взбрыкнула, и они вместе рухнули в кучу сена, лежащую у открытых ворот.

— И кто же из нас попался? — весело поинтересовался Ярт, переваливаясь со спины так, что Фэль оказалась под ним. Девушка не ответила, коснувшись его губ поцелуем.

Вокруг был тёплый запах сухого сена, запах лета. Холода совсем не чувствовалось, хотя они были без тиленов, а на дворе по меркам долины стояла поздняя осень. Ярт вдруг оторвался от неё и состроил задумчивую мордашку.

— В чём дело? — поинтересовалась Фэль, обнимая его руками за шею.

— Да так. Интересно, где у них сеновал? — он хитро прищурился.

— Зачем тебе? — удивилась девушка.

— Догадайся, — он лукаво обвёл её глазами.

Фэль рассмеялась и разжала руки, снова погрузившись в мягкое сено.

Найя стояла у окна, задумчиво наблюдая за ними.

— Что ты там увидела? — Тен подошёл к окну и глянул вниз. — А! Эльфийскую шлюху.

— Зачем ты так? — Найя с горечью посмотрела на него и увидела в руке у мужа очередную бутылку. — Почему ты не хочешь принять её выбор? Если бы ты её любил, то ты был бы счастлив только от того, что ей хорошо.

— А я уже не люблю её, — он с громким стуком захлопнул ставню. — Я её ненавижу.

Найя снова сквозь щели глянула вниз и вздохнула:

— Почему у нас всё не так, как у них?

— Потому что ты — не она, — Тен яростно сверкнул глазами и швырнул бутыль об стену. — Я был готов весь мир бросить к её ногам, на руках её носить, женой сделать, заставить всех и всё склониться перед ней, а она отвергла всё это ради какого-то там Пути. Почему? — он схватил жену за косу и подтянул поближе к себе. — Ты, ведьма. Ответь мне, почему она так поступила?

— Потому что ей не нужна такая жизнь, ей не нужно поклонение, её и без этого любят. Потому что пламя нельзя запереть в клетку только для себя. Потому что она свободна и любит свободу. Потому что ей лучше в копне с любимым, чем с нелюбимым на шёлке и пухе. Потому что у неё и без тебя есть всё, о чем только можно мечтать, и ей хватает того, что у неё есть, — Найя рванулась из его рук.

Тен отпустил её косу и несколько мгновений смотрел на жену, а затем негромким трезвым голосом проговорил: