СП — «Северная пчела», 1834, № 24 от 30 января. «Об издании истории Малороссийских казаков».
МТ — «Московский телеграф», 1834, № 3, стр. 523–524 (цензурное разрешение — 10 февраля). То же.
М — «Молва», 1834, № 8, стр. 118 (цензурное разрешение — 23 февраля). «Объявление об издании истории Малороссии».
Печатается по тексту М; разночтения СП и МТ приводятся в разделе «Варианты». Рукописные источники до нас не дошли.
Объявление написано Гоголем в связи с начатой им в конце 1833 г. работой над «Историей Малороссии», которая осталась незаконченной и от которой до нас дошли лишь отрывки (см. комментарии к статье «Взгляд на составление Малороссии» в т. VIII настоящего издания). Работая над «Историей Малороссии», Гоголь не удовлетворился печатными источниками, но хотел широко использовать неопубликованные материалы, документы, украинские песни, стремясь с их помощью дать глубокое и правдивое изображение жизни и борьбы народа. С этими стремлениями Гоголя и связано настоящее объявление, опубликованное в январе 1834 г., в самый разгар работы Гоголя над «Историей Малороссии». Как видно из сравнения трех опубликованных текстов «Объявления», Гоголь значительно перерабатывал его перед каждой очередной публикацией, а перед печатанием в «Молве» дал ему новое название.
Печатаются по черновым автографам, № 4 — по копии (ЛБ). Отрывки №№ 5–7 опубликованы Н. С. Тихонравовым и В. И. Шенроком в Сочинениях Гоголя, 10 изд., т. 1, стр. 629–631, т. VI, стр. 445–446, и т. VII, стр. 897–899; отрывки №№ 3 и 4 — Г. П. Георгиевским в книге «Памяти В. А. Жуковского и Н. В. Гоголя», СПб., 1909, стр. 181–183; заметка под № 2 печатается впервые.
Отрывки относятся к двум различным периодам занятий Гоголя в области украинской истории. Заметки под №№ 3, 4 и 7 написаны на отдельных листах такой же бумаги, как заметки Гоголя по русской истории 1834–1835 гг., и относятся к тому же самому периоду; остальные три заметки связаны, как показал Н. С. Тихонравов, с возвращением Гоголя к работе над историей Украины в Вене в августе 1839 г., когда Гоголь берется за переделку «Тараса Бульбы» и пишет драму из украинской истории (см. т. V).
Отрывок № 5, как указал Н. С. Тихонравов, представляет ряд заметок, сделанных Гоголем при чтении книги Боплана «Описание Украйны» Пер. Ф. У<стрялова>. СПб., 1832 (цифры, проставленные в рукописи карандашом в скобках, обозначают страницы книги). Заметки Гоголя представляют частью запись фактических сведений о казаках и жизни крестьян на Украине в XVII веке, содержащихся в записках Боплана, частью — художественные наброски, сделанные на основе этих сведений и предназначенные для «Тараса Бульбы» и драмы из украинской истории (см. об использовании их Гоголем в т. II, стр. 722–723, и т. V, стр. 505).
Отрывок № 6, как установил Тихонравов, состоит из подобных же заметок при чтении второй части книги Шерера «Annales de la Petite-Russie, ou l’Histoire des Casaques Saparogues et les Casaques de l’Ukraine», etc., v. II, Paris, 1788, pp. 13–15, 23–24 (см. Соч. Гоголя, 10 изд., т. I, стр. 629–630).
Стр. 83. «Мать козацкая еще не умерла…» — слова (о казацкой вольности), приписываемые Хмельницкому.
Гоголь преподавал историю в женском Патриотическом институте с февраля 1831 г. по июнь 1835 г. и в Петербургском университете, куда он был назначен адъюнктом по кафедре всеобщей истории летом 1834 г. В университете Гоголь читал исторические курсы в 1834–1835 академическом году и в первом семестре 1835–1836 года. 31 декабря 1835 г. он уволился из университета.
В Патриотическом институте Гоголь читал общий курс истории, в университете — курсы по истории средних веков (в 1834-35 уч. году и в первом семестре 1835-36 уч. года) и древней истории (во втором семестре 1834-35 уч. года).
В официальном отчете о курсах, читавшихся в Петербургском университете в 1834–1835 академическом году, говорится, что «адъюнкт Гоголь-Яновский» читает «древнюю (2 ч.) и среднюю историю (4 ч.) по собственным запискам» (Журн. минист. народного просвещения, 1835, № 2, стр. 317).
Как свидетельствуют письма Гоголя к М. А. Максимовичу и М. П. Погодину за 1832–1835 гг., а также статьи Гоголя «О преподавании всеобщей истории» и «О средних веках» (см. т. VIII), Гоголь в этот период углубленно занимался историей, много размышлял как над общими теоретическими вопросами истории, так и над проблемами исторической педагогики. Современная Гоголю русская и западноевропейская историческая наука не удовлетворяла его. В письме к Пушкину от 23 декабря 1833 г. Гоголь писал, что всеобщей истории «в настоящем ее виде до сих пор, к сожалению, не только на Руси, но даже и в Европе нет» (см. т. X, стр. 290). В своих письмах Гоголь резко критикует и плоско-эмпирическую историографию, лишенную теоретического фундамента, и отвлеченные идеалистические построения, созданные «мимо людей, мимо жизни, мимо нравов, мимо отличий веков» (там же, стр. 341–342).
В связи с чтением университетских лекций у Гоголя возникал ряд планов собственных (не доведенных до конца) исторических работ. Об этом свидетельствует, в частности, «Отчет по Санктпетербургскому учебному округу за 1835 год», в котором, в разделе о состоянии научной работы в университете, говорится: «Адъюнкт по кафедре истории Гоголь-Яновский сверх должности своей по университету принял на себя труд написать Историю средних веков, которая будет состоять из 8 или 9 томов. Также намерен он издать особенное извлечение из оной истории в одном томе» (опубликовано в кн. С. Машинского «Гоголь. 1852–1952». М., 1951, стр. 65).
Несмотря на широту замыслов и идейных запросов Гоголя-историка и на ту серьезность, с которой он относился к преподаванию, его педагогическая деятельность в университете была неудачна. Это послужило причиной скорого ухода Гоголя из университета. По воспоминаниям студентов, слушавших Гоголя (см. воспоминания Н. И. Иваницкого, «Отечественные записки», 1853, № 2, отд. VII, стр. 119–121; М-на (Е. А. Матисена), «Русская старина», 1881, V, 157–158; Н. М. Колмакова, «Русская старина», 1891, V, стр. 460–461; И. С. Тургенева в его «Литературных и житейских воспоминаниях»; С. И. Барановского, «Русский архив», 1906, № 6, стр. 278), лекции Гоголя были неровны; наряду с яркими и увлекательными он читал много лекций, в которых ограничивался сухим изложением фактов, без той художественной обработки, которую сам Гоголь требовал от преподавателя в своих педагогических статьях.
Неудача лекций Гоголя вызвала злорадство со стороны реакционной части университетской профессуры, которая с самого начала встретила появление Гоголя в университете недоброжелательно, так как была возмущена приходом в университет в качестве профессора молодого писателя, лишенного специального академического образования. Недоброжелательство это, несомненно, отражало отношение этой части профессуры и к художественному творчеству Гоголя. Неприязнь реакционно-академической среды к Гоголю ярко отразилась в дневнике Никитенко («Записки и дневник», т. I, изд. 2, СПб., 1904, стр. 263–264; ср. воспоминания Ф. В. Чижова, — П. А. Кулиш. «Записки о жизни Гоголя», т. I. СПб., 1856, стр. 106). Обвинение по адресу Гоголя в несоразмерных претензиях и недостатке у него исторических знаний, выдвинутое этой частью профессуры, было подхвачено позднее либерально-буржуазной историографией.
Между тем, как показывают исторические заметки и конспекты Гоголя, публикуемые в настоящем томе, Гоголь, хотя он и не имел времени для специальных занятий над источниками, весьма тщательно готовился к своим лекциям. В отличие от многих представителей русской реакционной чиновничьей университетской науки своего времени, Гоголь читал свои лекции не по чужим руководствам, а по «собственным запискам». Исторические заметки и конспекты Гоголя свидетельствуют о большой серьезности его исторических интересов, о внимании Гоголя к социальным и политическим отношениям средневековья, резко отличающем Гоголя от представителей казенной академической науки и реакционных историков-романтиков его времени.