Между тем ее герой посреди грязной дороги пытался подняться на четвереньки.

– Иех, – невнятно бормотал он. – Держу пари, слишком много выпил. Потерял равновесие.

С помощью хлопочущей Анны он все же встал на ноги, пьяно пошатываясь, шагнул к карете и облокотился на левое переднее колесо, поразив невесту своим отрешенным видом.

– Бо, – ахнула девушка, – скажи, что ты не пьян!

Тогда джентльмен, столь несправедливо обвиненный, выпрямился во весь свой невпечатляющий рост, поправил (и как следует выпачкал) перекрученный галстук и, стараясь изо всех сил выглядеть внушительно (хотя с кончика его носа капала грязная вода), потребовал у своей леди ответа: хватит ли у нее смелости предположить, что он не в состоянии выпить немного вина.

Оба грабителя, уже связавших Хэрроу, как рождественского гуся, и затолкавших его за сиденье кучера, от всей души наслаждались этим представлением.

– Пьян, как сапожник, – прокомментировал более крупный.

– Да я вообще не видал, чтобы эти крендели умели нормально пить, – согласился второй.

Оба грабителя разразились громким хохотом, а их будущая жертва воспользовалась возможностью подмигнуть возлюбленной, пытаясь дать ей понять, что он просто притворяется. Анна нахмурилась, не совсем понимая, к чему такое нелепое фиглярство, но поскольку она уже придумала свой собственный план, то не видела причин недооценивать старания Бо.

Внезапно более крупный – и более грязный – из двоих грабителей взревел:

– Хватит уже дурака валять! У нас есть работа, Клем, и давай ее делать. Те благородные господа, что нас наняли, велели, чтобы походило на грабеж. Ты как хочешь – сейчас все забрать или обчистить трупы потом?

Хэрроу из своего унизительного положения слышал каждое слово. Он отчаянно рванулся из пут, но лишь ударился коленями о собственные плечи и еще надежнее застрял в своей темнице. Все, что ему оставалось, – это от досады биться головой о стенку кареты. Однако лошади испугались, начали бить копытами, и это на мгновение отвлекло грабителей от безобидных на вид Анны и Бо. Последний тотчас сообразил, что другого шанса ему может не представиться.

Он оторвал дородное тело от каретного колеса и со свирепым воплем, который сделал бы честь любому индейцу, бросился на мерзавцев, посмевших покуситься на его возлюбленную.

Когда Клем, который обычно предпочитал ограничиваться мелкими карманными кражами, услышал этот жуткий вой, волосы у него на загривке встали дыбом и он так рванул к своей лошади, словно за ним гнались все псы ада. Однако его дружок был сделан из более крепкого теста. Когда Бо взвился в воздух, чтобы с разгона врезаться в обидчика, тот просто отступил в сторону, и Бо еще раз плюхнулся прямо в грязь.

Грабитель захохотал (собственно, так поступил бы любой на его месте) и любезно предоставил Бо время подняться на ноги. На этот раз бурая жижа капала даже с рыжих волос Бо, а также с носа и всех остальных частей тела.

– Не вышло, – уныло произнес Бо.

– Милый мой бедняжка, – вздохнула Анна.

– Гы-ы-ы, как грустно на тебя глядеть, крендель, – покачав головой, заметил головорез. – Жаль. Нравишься ты мне. И девчонка твоя нравится, прям храбрая такая. Я бы вас отпустил, честно, да вишь, Клем сбежал, так что мне не придется с ним делиться. Где его искать-то? Спасибо, что напугал его до смерти. Небось теперь не остановится до самого Тотхилла. А ты давай становись рядом с леди, покончим с этим делом, и старый добрый Боб пойдет своей дорогой. Вроде дождь собирается, а я мокнуть не люблю.

– Не знаю. Мы бы не отказались от ванны, – произнес, отплевываясь и вытирая грязь с лица, Бо и не глядя, он шагнул назад и одной грязной рукой обнял Анна за плечи. – Вы сказали, застрелите нас? – вдруг спросил он, словно до него только что дошел смысл происходящего. – Забавно. Не припомню врагов. Леди не трогайте. Никому плохого не сделала. Ангел, вот она кто. Настоящий ангел.

– Не сейчас, парень, – «успокоил» негодяй Бо. – Но скоро. Отойди-ка от нее, а не то я сначала прикончу тебя. Ты ж не хочешь, чтобы твоя девчонка осталась со мной наедине?

– Ублюдок! – заорал Бо, перестав притворяться пьяным. Ярость его была столь всепоглощающей, что он не мог придумать никакого пути к спасению, разве что снова броситься на мерзавца. И он, как разъяренный бык, кинулся прямо на линию огня, отчаянно молясь о чуде.

Два выстрела прозвучали одновременно, слившись в один, и два синеватых облачка дыма окутали три фигуры, неподвижно лежавшие на земле.

Когда дым рассеялся, первым очнулся Бо. В ушах у него звенело – слишком близко прогремел этот двойной выстрел. Он потряс головой, и резкий приступ боли убедил его, что он все еще жив. В плече ощущалась тупая боль. Бо сунул руку под сюртук и почувствовал на пальцах что-то липкое и мокрое. Очевидно, в него попали. Это его удивило – Бо всегда предполагал, что раны болят сильнее. Какое-то время он тупо смотрел на свою ладонь, и в его гудевшие мозги постепенно заползала тревога. И тут послышалось грубое ругательство.

– Боже всемогущий! – взревел разбойник, называвший себя Бобом. – Эта паршивка чуть не отстрелила мне ногу! – Посыпался град ругательств, грязных богохульств и воровских непонятных слов. Боб, вцепившись в стремя своей лошади, встал и с трудом забрался в седло. Потрясенный Бо смотрел, как тот лягнул здоровой ногой свою истощенную клячу и потрусил в ту же сторону, куда недавно скрылся его дружок Клем.

Еще минута ушла на то, чтобы Бо мысленно поздравил себя со счастливым избавлением от неудачливого наемного убийцы, но постепенно в его мозгу забрезжила мысль, не имевшая ничего общего с этой. Бо пронзил страх, и он обернулся к карете.

Анна! Где Анна? Он пополз к карете на четвереньках и увидел, как в бледном лунном свете мерцает ее белое платье. Бо торопливо проверил, нет ли на изящном теле ран, ничего не нашел и сделал вывод, что девушка просто упала в обморок. Рядом с ней валялся пистолет, из ствола которого все еще вился дымок. Бо в изумлении уставился на оружие.

Анна вскоре очнулась и бросилась в объятия Бо. Жених крепко обнял ее одной рукой и попросил чуть умерить восторги и не выдавливать остатки его крови из раны в плече.

– Г-г-где грабитель? – робко спросила Анна, оторвав оборку от нижней юбки и бинтуя рану возлюбленного с осторожностью и аккуратностью, которые наверняка потрясли бы вечно презирающую ее мать. – Когда я увидела, что ты так храбро бросился прямо на его пистолет, я пришла в такой ужас, что зажмурилась и выстрелила. Но я не убила его, правда, Бо? Пожалуйста, скажи, что я его не убила!

– Только ранила. Очень жаль, – ответил Бо с полным отсутствием чувствительности, столь характерным для мужчин. – Ранила в ногу. Не так плохо для женщины, полагаю, – добавил он в порядке утешения.

Анна пришла в замешательство:

– Ранила в ногу? Как это возможно? Я точно помню, что целилась в сердце. Впрочем, неважно. Я рада, что не убила его, а то бы сделалась, – тут она передернулась, – убийцей!

– Ни за что, милая. Героиней. Да, настоящей героиней, – ответил Бо и запечатлел звучный поцелуй на дрожавших полуоткрытых губках. Впрочем, интерлюдия оказалась короткой – они не могли больше игнорировать грохот и приглушенные ругательства, доносившиеся с облучка.

Как только Хэрроу освободили, он быстро затолкал торжествующую парочку в карету и повернул лошадей туда, откуда они приехали.

– В Бедлам их обоих, – бормотал он себе под нос. – Те мерзавцы могут вернуться в любой момент, да еще человек пятьдесят с собой приволочь, а эти воркуют да курлычут, как голубки в парке. – Он хлестнул кнутом лошадей, и так мчавшихся очень резво. – Но-о-о! Пошевеливайтесь, никчемные клячи!

Как только между деревьями показались огни дома сквайра, Хэрроу выстрелил из мушкетона. К тому времени, когда карета с грохотом остановилась у главного крыльца, все гости высыпали на портик.

– На нас напали убийцы, милорд! – выкрикнул Хэрроу Джареду. – Наемные убийцы, вот кто. Остановили карету и хотели разделаться с теми, кто внутри!