— Утром все доложим, — попытался возразить кто-то.

— У вас есть приказ? — отрезал Палло. — Выполняйте!

Начальник штаба поиска Ветров зло взглянул на Палло, но больше спорить не стал. Действительно, приказ был категоричен: полностью подчиняться этому человеку, выполнять все его распоряжения. Даже специальный самолет гнали из Красноярска за ним и его группой.

Они ввалились в штаб и бесцеремонно разлеглись на полу. Через пять минут все уже спали, кроме этого чернявого, довольно молодого человека. «Судя по фамилии, эстонец или латыш», — подумал Ветров.

Люди измотаны. Сутки назад засекли этот передатчик, и вот уже двадцать шесть часов Ветров не сомкнул глаз. Подняли с постели и сразу сюда, в Туруханск. Пять самолетов, почти сотню человек перебросили. Наконец нашли эту «пищалку» за полторы тысячи километров от Туруханска, «держали» ее с воздуха да вот потеряли. А как туда добраться? Тайга, мороз, снег — столько намело, что утонуть можно. А метеоролог погоду не обещает до следующей среды… В Туру надо перебраться, но там взлетная полоса не готова. Расчищают от снега… Завтра и начальство пожалует, значит, «пищалка» эта беспокоит Москву. Может, шпионы какие оставили? Но зачем так далеко в тайге? Впрочем, Ветрову уже было все равно, что там за «пищалка», достать бы ее быстрее — и домой, в Красноярск.

Наконец в комнате собрались все. Пришел секретарь райкома. На его голову свалилось столько людей, техники, пришлось отменить даже занятия в школе, которую и отдали гостям.

— До точки более полутора тысяч километров. — Ветров показал на карту. — Район нам приблизительно известен.

Но теперь главное — работает ли передатчик? Если да, то найдем, ну, а если молчит…

— Это не имеет значения, — перебил его Палло. — Надо найти. Нас выбросите, будем прочесывать тайгу. Метр за метром…

— Сейчас снега глубокие и метель, — попробовал возразить Ветров, — это же Север, а не… — Он замялся, хотел сказать «Эстония», но потом передумал.

— Знаю, что не Эстония, — неожиданно добавил Палло. — Но мы обязаны найти передатчик, обязаны. Ясно?.. А программа такова: тот вертолет, что есть в Туре, мы используем. Но могут потребоваться другие. Значит, надо гнать их туда. Это нужно сделать быстро. Далее, приготовьте десант — человек двадцать. Если потребуется, выбросите к нашей группе. Мы через час вылетаем.

— А связь? — поинтересовался Ветров.

— Рация у нас есть. Главное — летчики. Нужен опытный пилот на вертолет. Очень опытный, — повторил Палло. — Вес «шарика» довольно тяжелый — более двух тонн…

— Можно только одну, — заметил Ветров.

— Знаю, — вновь перебил Палло, — а там более двух.

— Это же свыше допустимого! Я не могу разрешить… И не перебивайте, — вспылил Ветров, — я выполняю приказы, но никто не заставит меня отменять другие. У нас в авиации запрещено использовать вертолеты при подъеме тяжестей свыше одной тонны двухсот килограмм. Категорически запрещено, — подчеркнул он, — машина не выдержит.

Кажется, этот «эстонец» растерялся.

— Запросите свое командование, — сказал он. — Сейчас же, а я поговорю с вертолетчиками.

Ветров вернулся с пункта связи минут через двадцать. Красноярск ответил «нет», а так как он ждал ответа долго, значит, руководство управления запрашивало Москву. Ветров увидел «эстонца», который склонился над картой.

— Конечно же, нельзя, — торжествующе сказал Ветров. — Это было и так ясно. — Ему хотелось как-то задеть этого самоуверенного человека, способного, видно, только приказывать, хотя в авиации он не очень-то разбирается.

— Я знаю, — спокойно ответил Палло. — Да и пилоты сомневались, поговорил с ними. И Туру запросил — Козлов тоже говорит, нельзя. Сообща, значит, авиаторы — и там и здесь. Ну, ничего, разберемся попозже. Кстати, у вас неплохой летчик есть. — Палло заглянул на обрез карты, где была записана фамилия. — Он сказал, что найдет «пищалку», я с ним и полечу. Все необходимые инструкции о дальнейшей работе получите по радио. А эту телеграмму, — Палло протянул листок бумаги, — передайте немедленно в Москву.

Ветров прочитал текст:

— Королеву? — удивился Ветров. — Не знаю такого.

— Телеграмму в Москву, — отрезал «эстонец», — там найдут Королева.

— Но сейчас же ночь… — запротестовал полковник.

— Мне тоже жаль будить Эс-Пэ, — ответил Палло, — но другого выхода нет. Кстати, он еще на работе… Найдут, не волнуйтесь.

Ответ пришел через полчаса.

Сергей Павлович тут же, ночью, позвонил М.Л.Милю. Тот сразу ответил, что вытащить «шарик» сможет Капрэлян.

— Почему только он? — не удержался от вопроса Королев.

— А Капрэлян все может, — ответил авиаконструктор, — даже то, что нельзя, Сергей Павлович. Я его сам попрошу об этом.

— Ну вот и северная заря, — сказал командир.

Самолет шел над рекой. В левом иллюминаторе встали красные столбы полярного сияния. Они уже оторвались от земли, и между ними и горизонтом появился просвет.

— Приготовьтесь. Пора, — добавил командир. — Выброшу вас аккуратно, чтобы поменьше ходить там, — он кивнул вниз.

Они шли к земле плотной группой. Палло машинально пересчитал: да, все. Он взглянул на землю. Уже проступили очертания реки, а слева и справа от нее — черная, бесконечная тайга. «Грузовики уже сели, — подумал Палло. — Ветра почти нет, значит, искать их не придется».

Красный грузовой парашют он заметил метрах в пятидесяти, на полянке, которую уже успел выбрать для приземления. Земля летела навстречу быстро, и Палло привычно собрался перед ударом. Но произошло что-то странное: стропы дернулись. «Зацепился», — мелькнула мысль, и вдруг Палло почувствовал, что висит неподвижно. Почему ничего не видно? Он сдернул маску, и на лицо поползла колючая белая каша. «Снег», — догадался Палло.

Он освободился от парашюта, соскользнул вниз. Под ногой почувствовал твердое — земля. «Ничего сугробик, — усмехнулся он, — метра три — четыре».

Снег сползал на голову, и Палло понял, что медлить нельзя. Словно крот, он начал рыться в этом белом месиве.

Выбрался из сугроба быстро. Но все-таки снег был глубокий — до пояса. Парашют действительно зацепился за два дерева. «Хорошо, — обрадовался Палло, — ориентир для ребят».

Грузовой парашют где-то рядом. Память точно зафиксировала направление, и Палло уверенно пошел в сторону реки. Снег приходилось разгребать руками.

Сначала он увидел красное пятно. Парашют частично был засыпан снегом. Почему? Ведь метели не было! Он потрогал материю, она захрустела. Образовалась складка… Неужели? Палло лихорадочно заработал руками. Стропы… Да, вот он… Из снега торчал черный, обгорелый «шарик».

Он поднял голову, надеясь услышать самолет. Хотел еще раз поблагодарить того неразговорчивого пилота, который даже не представляет себе, какое большое дело сделал. Но самолет уже ушел в Туруханск — горючего оставалось в обрез.

Палло достал ракетницу.

Над тайгой загорелась красная звездочка, и вся группа поиска «поплыла» к своему начальнику. Они поняли, что «шарик» найден.

Козлов, хмурый, вечно не высыпавшийся человек, никогда не спешил. Он еще раз просмотрел те два десятка телеграмм и радиограмм, которые пришли за последние сутки, и недоуменно пожал плечами. Лететь в тайгу, когда ночью было сорок и снегу намело столько, что вертолет утонет в нем? Они что там, в Туруханске, голову потеряли?.. Правда, среди этого вороха требований и приказов (кстати, никто из них не имел права ему приказывать) была радиограмма. Она пришла сегодня утром из Красноярска: «Козлов. Постарайся помочь. В тайге люди. Думаю, найдешь правильное решение».

Козлов распорядился готовить вертолет к вылету.

Две недели, как началась пурга. Посадочную площадку в Туре не успевали расчищать от снега. И как это бывало не раз, та тоненькая ниточка, что связывала поселок с Большой землей, прервалась. Ничего необычного не было, в прошлом году почти месяц не летали. Это же Север… Но, видно, где-то неподалеку что-то случилось, о чем пока Козлову не сообщили. Требуют лететь, а зачем и к кому — молчат. Так работать Козлов не любил и не хотел.