На прошлой работе было иначе. «Взяли парашют на спуске», — докладывал потом Палло и очень гордился этой фразой, но никто уже не требовал подробностей, так как через час контейнер с Белкой и Стрелкой был отправлен в Москву. Эвакуацию корабля закончили в тот же день настолько быстро и четко, что даже не очень щедрый на похвалу Королев и тот не удержался, сказал: «Спасибо. Хорошо поработали…»

— Значит, вечная ей память, — сказал Комаров. — Жаль, конечно, собачку, но она свой долг выполнила.

Палло промолчал. Комаров… Он был «чужаком», не из их КБ. Его прикрепили к группе перед самым выездом. На контейнере ракеты стояла система их «фирмы», Комаров как будто один из ее конструкторов, но о своей работе рассказывал мало, а Палло не очень интересовался. Если человек молчит, значит, и расспрашивать не надо, не положено.

Палло стало грустно. Жаль все-таки эту собачку. Королев огорчится. В последние месяцы он видел Главного мельком, хотя и считался одним из его друзей. Конечно, до настоящей дружбы было далеко, Королев не из тех, кто перешагивает грань между начальником и подчиненным, но симпатизировал он Палло ясно. И пожалуй, лишь они вдвоем знали истинную причину этой симпатии.

Познакомились в тридцать восьмом, когда работали в РНИИ. Королев в одном отделе, Палло в другом. Изредка виделись, перебрасывались двумя-тремя фразами. Королев, в отличие от многих, запомнился: внешность у него была довольно необычная. Из глыбы камня вытесан — это из-за короткой шеи так казалось. И говорил резко, короткими фразами, словно боясь, что его не поймут. А потом они встретились через шесть лет. Столкнулись в коридоре лицом к лицу.

«Здравствуйте, Сергей Павлович, — Палло протянул руку, — рад вас видеть. Очень рад».

Королев удивленно поднял глаза, посмотрел пристально, наконец, улыбнулся. Палло заметил, что Сергей Павлович постарел, осунулся.

«Спасибо вам, Арвид Владимирович, — ответил Королев и, увидев недоуменный взгляд Палло, добавил: — Я читал отчет об испытаниях. Не забыли написать, что это моя конструкция».

Палло удивился, что Королев помнит его имя и отчество. Ну, а что касается записи об испытаниях, он и не мог иначе, потому что действительно разработку конструкции сделал Королев.

Через два года Королев пригласил его к себе в КБ. Видно, этот человек никогда не забывал таких, как Палло.

Нет, не были они друзьями в том смысле, как принято об этом говорить…

— А не пойти ли изучить местные увеселительные заведения? — услышал Палло. Предложил Комаров. Видно, парень он общительный. — Ознакомиться с достижениями кинематографии или танцевальной программой в клубе?

Комарова шумно поддержали.

— Отдыхайте, — разрешил Палло, — вылет утром, в восемь ноль-ноль. До этого времени все свободны.

— А сам? — спросил Комаров.

— Посплю. Замотался за эти сутки, — ответил Палло.

Он остался один. Допил чай. Убрал со стола. Хотел почитать — томик Лермонтова всегда возил с собой, — но так и заснул, не раскрыв книги.

— Вы товарищ Палло? — тормошил его человек в летной форме.

— Да. — Палло вскочил.

— Вот телефонограмма. — Летчик протянул конверт. — Самолет к вылету готов.

— Куда вылетать? — не понял Палло.

— Не знаю, — ответил летчик, — Ил-14 начал прогревать моторы. А где товарищ Комаров и другие?

— Наверное, в клубе. Пошлите за ними. Пусть сразу к самолету. Я буду там. — Палло взглянул на часы. Было четверть первого.

Он быстро собрал рюкзаки. У окна стояла машина. Шофер отчаянно сигналил.

— В чем дело? — Палло недовольно взглянул на водителя. — Людей разбудите…

— Мне приказано доставить вас через десять минут, — смутился шофер. — Так и сказали: сигнальте.

— Раскомандовались… — Палло начал злиться. Происходило что-то непонятное. И казалось, все вокруг знали о случившемся, все, кроме него.

Его товарищи уже были в самолете. Едва Палло поднялся по трапу, самолет начал разбег.

— Что случилось? — Палло не привык, чтобы им распоряжались так бесцеремонно. Обычно было иначе: он прилетал, и все окружающие немедленно поступали в его распоряжение… Этот же летчик еще вчера прислушивался к каждому его слову.

— Мне приказано доставить вас в город, — ответил пилот. — Любыми средствами и как можно быстрее. А по выполнению доложить самому министру… Ясно?

Палло не ответил. Он уже начал догадываться, что произошло. «А НЗ все-таки напрасно съели», — вдруг подумал он.

В городе ждал Ту-104. Рейсовый из Москвы. До Алма-Аты так и не долетел, посадили здесь. Пассажиров отправили в город, завтра за ними придет другая машина.

— К вылету готов! — доложил командир экипажа, потом, заметив удивленный взгляд Палло, добавил: — Мы поступаем в ваше распоряжение.

— Куда летим? — Палло попытался скрыть свое недоумение — эта гонка на самолетах была непривычной и за ней стояло нечто и некто, о ком Палло мог только предполагать. Хотя «некто» — это Королев, тут у Палло сомнений не было. В этих готовых к вылету машинах и той жесткой схеме гонки, где учитывалась каждая минута, чувствовалась воля и рука Королева, который в своем кабинете — и Палло знал это — следит за его броском на восток. Именно туда взял курс Ту-104, а командир экипажа лишь подтвердил, что об аэродроме для посадки они узнают во время полета.

Палло заставил себя заснуть. Эта привычка отдохнуть хотя бы часок, когда есть такая возможность, выработалась за многие годы, пока Арвид Владимирович работал у Королева. Могло так случиться, что не придется спать и сутки, и двое, поэтому пока следовало отдыхать. Палло заметил, что Комаров тоже задремал.

В Новосибирске повторился «куйбышевский вариант». Ил-14 ждал их, и через десять минут он уже летел к Красноярску. А там вновь рейсовая машина приняла их на борт, и только в аэропорту Красноярска Палло узнал о «загадочном радиопередатчике», который работал где-то на Нижней Тунгуске. К сожалению, пеленг еще не взяли, было известно только направление, по которому следовало искать контейнер — именно он подавал свой голос из тайги. Самолет шел к Туре, где, как сообщили Палло, уже прочесывали тайгу несколько «Илов» и «Аннушек», пытаясь обнаружить «шарик».

— Рассвет. Через полчаса начнем выброску десанта. Предупреди их.

Командир повернулся, и Палло увидел усталое лицо, воспаленные от бессонницы глаза. Самолет задрожал, но болтать стало меньше, — значит, снова начали набирать высоту.

Палло вышел в салон. Глаза не сразу привыкли к темноте. Кажется, еще все спали, и он, постояв минуту, вернулся в кабину.

Командир начал десятый разворот. Самолет лег на правое крыло. Звякнула пустая фляжка, Палло забыл сунуть ее в карман куртки. Он нагнулся и начал рукой шарить у кресла пилота.

— Оставь, — не оборачиваясь, сказал летчик. — Возьми мою. Только там не вода… Пригодится. Проходим Туру. Жаль, что нет там хорошей площадки… Сейчас на земле несладко. Ветер сильный.

— Спасибо, — поблагодарил Палло. И хотя они с летчиком за пять часов перекинулись всего несколькими фразами, он почувствовал, что этот громоздкий человек, едва умещающийся в кресле, не очень хочет отпускать их с самолета. Здесь тепло, уютно, гул моторов убаюкивает, а внизу снежная круговерть и минус сорок.

— Опять пищит, — сказал штурман, — голос звонкий… Как его могли потерять вчера?

— Здесь все возможно: Север. — Командир устал молчать или боялся заснуть и поэтому, как показалось Палло, вызывал на разговор.

— Да, нам повезло, — поддержал он. — А в Туруханске я очень сомневался, что найдем… Повезло.

— Я десять лет здесь летаю, — возразил летчик, — поэтому и говорил, что найду.

Их группу привезли в Туруханск в полночь. Но к этому времени самолет, дежуривший по «голосу» передатчика, потерял его. То ли штурман ошибся, то ли передатчик прекратил работу — никто сказать не мог, и самолет вернули. Штаб поиска уже хотел докладывать в Москву, но Палло потребовал еще одного полета. Пока готовили самолет, он попросил собрать все руководство штаба поиска.