Перед ним снова, как наяву, Небесные горы. Гигантские вершины поднимаются из бездонной глубины Иссык-Куля. На берега набегают широкие полукружья волн. Орел висит в небе на распахнутых крыльях. Выше орлиного взлета только хребет Кунгей-Алатау. «Этот величественный ряд закутанных в белоснежные саваны великанов стоит на страже дорогой нам могилы, обозначая собою ту грань русской земли, за пределы которой наш славный путешественник делал свои отважные набеги в почти неведомые для него в научном отношении страны…»

Дождь все так же барабанит по окнам, а Петр Петрович видит уже иные картины. Дыбятся зыбучие барханы Гоби, зияют ущелья Памира, колеблются туманная ширь Желтой реки и гаоляновые заросли Цайдама: «Из-за этой-то грани привозил он нам богатую добычу планшетов, записей и естественноисто-рических коллекций. Несравненно дороже серебра и золота, которое так бережливо тратил он на свои экспедиции, была эта добыча…»

Целая армия географов, ботаников, метеорологов, зоологов станет изучать наследство Пржевальского. Коллекции, путевые дневники, маршруты. Млекопитающие и холоднокровные животные, рыбы, насекомые, птицы Монголии, Китая, Тибета остаются в наследство от Пржевальского.

Петр Петрович не сводит глаз с ночного окна.

«Не могли мы усыпать дорогую нам могилу сплошным ковром любимых Пржевальским цветов, не могли положить в ее изголовье лаврового венка.

В глубокой древности на берегах Нила существовал трогательный обычай. Лишь только умирал человек, оказавшяй бессмертные услуги своей стране, собирались в его память все, кому были близко известны и заслуги и личность усопшего. И давали они свободно и беспристрастно свои свидетельские показания о нем, в силу которых лучшим людям страны ставились величественные памятники. Они и доныне возвещают всему миру о славе великих людей древнего Египта.

Сегодня мы последуем этому примеру…»

Он встает из кресла, приближается к окну. Невозможно писать некролог! Он скажет свое прощальное слово без заранее написанного текста. Теперь и лучше и важнее обозреть все, что оставил Пржевальский. Озноб пробегает по телу Петра Петровича, ему неуютно и холодно. Он разжигает камин. Языки пламени сгибаются, мечутся, озаряя неверными отблесками картины, книжные шкафы, стеллажи.

В окно все еще стучит невидимый дождь, печально позванивают стекла. Нет! Это звонит черный колокол по человеку, открывшему новые географические горизонты.

Петр Петрович чувствует себя глубоко несчастным. Со смертью Пржевальского умерла и частица его души, ушла в прошлое молодость.

Измученный, осунувшийся, он открыл траурное собрание Географического общества.

«Милостивые государи!

В русском народном творчестве сказочный русский богатырь желает быть похороненным на перепутье, как бы указывая своею могилою на дальнейшие пути тем русским богатырям, которые пойдут вслед за ним. В этом выражается глубокая и трогательная вера русского народного героя не только в бессмертие его идеи, но и в неоскудение русской земли такими же богатырями, как он. И заметьте, что русский богатырь всегда бывает верен народному духу и доблестным преданиям своего отечества. Идет вперед без оглядки и корыстных расчетов, на славу своего отечества, побеждая препятствия и злые силы. Но заметьте еще одну особенность тех дорогих нам былин и преданий, которые так любил Николай Михайлович. Препятствия, злые силы побеждаются большей частью оружием, таинственно скрытым в могиле богатыря, тень которого, или охраняющие могилу духи, сторожат это оружие и охотно передают его не иначе, как достойному преемнику его подвигов.

Вот и глубоко осмысленное, легендарное, поэтическое значение одинокой могилы Пржевальского на пустынном побережье Иссык-Куля, у подножия самой величественной грани русской земли, при входе в те неведомые страны, завесы которых только приподнял нам своей смелой богатырской рукой Пржевальский.

Туда манит многих из вас, милостивые государи, тень усопшего. Зайдите на его могилу, поклонитесь этой дорогой тени, и она охотно передаст вам весь нехитрый запас своего оружия, который слагается из чистоты душевной, отваги богатырской, из живой любви к природе и из пламенной и беспредельной преданности своему отечеству.

Берите же смело это оружие и идите с ним вперед на любом пути знания и истины, на славу дорогой России…»

Глава 27

ДЛЯ ТЕБЯ, РОССИЯ!

В молодости у него был девиз: «Единственная добродетель — любовь к человечеству».

Он не изменяет этому девизу и сейчас. Только к первому девизу он добавил новый: «Для тебя. Россия!»

Все, что он теперь делает, что еще думает сделать, все связано с Россией.

Он думал о ее процветании и славе, когда издавал труды многочисленных экспедиций.

Он думал о России, когда представлял ее на международных научных конгрессах в Лондоне и Милане, Париже и Дрездене, в комиссиях, решавших вопросы, имеющие значение для всего земного шара.

В 70-е и 80-е годы прошлого века северные моря и побережья их все еще мало исследованы. На арктических картах по-прежнему оставались «белые пятна».

Петр Петрович понимал огромное значение Ледовитого океана для России. Еще в 1871 году он активно участвовал в работе особой комиссии Географического общества. Комиссия эта составляла проект Большой экспедиции в Ледовитый океан. «Расширение наших сведений об обширном бассейне Ледовитого океана, которое, по всей вероятности, будет сопровождаться открытием в этом бассейне новых островов и земель, должно подействовать самым благоприятным образом на науку в России, возбуждая интерес к полярным странам и вызывая целый ряд новых частных исследований», — писал Семенов.

Проект Большой экспедиции разрабатывали лучшие знатоки русского севера: Кропоткин, Шеллинг, Шренк, Рыкачев и сам Семенов.

Князь Кропоткин составил обстоятельную инструкцию о научных целях Большой экспедиции.

Семенов отредактировал и специальную записку, написанную Кропоткиным для правительства. «Экспедиция должна поставить себе задачею: обозреть возможно большее пространство Ледового Океана и расширить таким образом наши сведения об Океане и его островах».

Семенов и Кропоткин, отстаивая свои идеи об исследовании северных морей, соединяют глубину научного подхода с практическими государственными интересами.

Большая экспедиция должна собрать сведения о землях, расположенных в приполярных морях, измерить морские глубины к северу от Новой Земли, движение и характер льдов, распространение теплого течения и влияние его на арктический лед. Подробно исследовать фауну, «которая должна представлять в высшей степени интересный материал, вследствие столкновения самых разнообразных физических условий (ветви теплого течения, холодного северного течения и течений из рек)».

Правительство отказалось финансировать Большую экспедицию — не нашлось двухсот тысяч рублей.

Петр Петрович не хочет и не может отказаться от заветной мечты. Он просит, спорит, доказывает, пытается убедить царских министров в необходимости Большой полярной экспедиции. Все напрасно! Вместе с князем Петром Кропоткиным он пишет докладную на имя «августейшего председателя Географического общества». Не помогло. Министр финансов от имени «августейшего председателя» сообщил: правительство не находит возможным ассигновать просимую сумму.

«Исследование Северного океана кровно касается русских интересов. В то время, как норвежцы, шведы, англичане, даже австрийцы вторгаются в Северный океан, наши усилия не приводят к желанным результатам», — заявляет Семенов. Он оскорблен и возмущен, но он человек действия.

Петр Петрович обращается за помощью к русским промышленникам М. К. Сидорову и А. М. Сибирякову.

Промышленники долго раздумывают: а что им дадут полярные экспедиции? Им нужны торговые пути и крупные прибыли. Наконец член-соревнователь Географического общества Сидоров соглашается финансировать небольшую экспедицию в Карское море.

Сибиряков в это время посылает пароход с грузом товаров в устье Лены. Он предлагает Географическому обществу послать одного ученого в это плавание. Расходы по командировке миллионер великодушно берет на себя.