Однажды Вилли появился в гостиной и заявил: – Эта ваша Нана требует к себе священника. – В его глазах искрился смех. Когда Блайт, схватив накидку, бросилась за преподобным Уорреном, Вилли повернулся к Рейдеру: – Думаю, сейчас мы станем свидетелями чудесного исцеления.

Священник пробыл у Наны Вулрич примерно полчаса. После этого старушка появилась из дверей спальни на своих собственных ногах. Блайт радостно обняла бабушку, а Рейдер и Вилли, переглянувшись, в один голос заявили, что это настоящее чудо. К счастью, физическое исцеление Наны сопровождалось улучшением ее характера. Она была очень довольна тем, что особняк не утратил прежней элегантности и что к Уолтеру наконец вернулся разум.

Весть о замужестве Блайт Вулрич быстро распространилась по Филадельфии. Все только и говорили о том, что в магазине Вулричей появились новые товары, что капитан Гидеон Прескотт вроде бы родом из Чарлстона и что он вложил свои средства в торговую компанию Вулричей, оплатил все их долги, выкупил все закладные и заново обставил дом. Ходили слухи, что муж Блайт – очень опытный предприниматель, никогда не упускающий своей выгоды и не позволяющий обманывать себя. С его легкой руки компания превратилась в акционерное общество и расширилась за счет пайщиков. Правда, никто в Филадельфии как-то не задумывался, почему многие пайщики носят весьма странные фамилии: мистер Шарки, мистер Единственный Зуб…

Когда Блайт со своим капитаном появлялись на людях, все головы поворачивались в направлении этой красивой пары. Никто не придавал серьезного значения слухам о том, что все их богатства награблены, а доброе имя капитана добыто обманным путем. Миссис Дорнли также немало способствовала поднятию престижа дома Вулричей-Прескотт, рассказывая о том, что теперь у них готовит шикарные обеды настоящий повар-француз. Самые злостные сплетницы, всем известные кумушки Дора Франкел и Бьюла Хендерсон, любопытства ради зашли в магазин Вулричей и были поражены изобилием товаров. Вскоре на чету Прескоттов со всех сторон посыпались приглашения на светские рауты. Вне всяких сомнений, процветающий бизнес способен открыть любые двери и сделать приветливыми любые лица.

Впрочем, это нисколько не относилось к Невиллу Карсону. Он вовсе не собирался быть приветливым ни с Блайт Вулрич, ни с ее мужем. Подумать только, высшее общество Филадельфии, упорно не желавшее принимать его в свой круг, сейчас распахнуло свои объятия чете Прескоттов! Ладно, допустим, Блайт Вулрич они знают давно, она из знатной семьи, но почему так радушно приняли Гидеона Прескотта?!

Карсон весь клокотал от ярости еще и по другой причине: все долги Вулричей оплачены, закладные выкуплены. Он с содроганием посмотрел на изящную подпись Гидеона Прескотта, красующуюся на принесенных сегодня банкиром бумагах. Черт побери! Ни Уолтер Вулрич, ни этот Прескотт не соизволили лично нанести ему визит. Карсону пришлось отдать документы рассыльному, какому-то мальчику на побегушках!

Все презирают и ненавидят его! Ну, ничего, он еще себя покажет! Докажет всем, что с Невиллом Карсоном шутки плохи! Найдет способ заставить их заплатить за все унижения, уничтожив эту ненавистную компанию Вулричей-Прескоттов!

– Дикки! – заорал Карсон и, тяжело дыша, уставился на дверь. – Где тебя черти носят?! – Выглянув в коридор и заметив запыхавшегося служащего, он за шиворот втащил его в кабинет. – Я хочу знать все: что они продают, что покупают, сколько вкладывают в банк. Следи за каждым их движением! Не спускай глаз с кораблей, особенно с «Гурмана». Сообщай мне, куда и когда они отправляют груз. Потому что я…

– Н-но, мистер Карсон, – заикаясь, проговорил Дикки. – Я один со всем этим не справлюсь!

– Конечно же нет, болван! – презрительно бросил Карсон. – Найми мальчишек в доках – тех, кто уже работал на нас. Скажи, что я хорошо заплачу за нужную мне информацию. А потом мне понадобятся сильные парни. – В его глазах зажегся мстительный огонек. – Я собираюсь уничтожить компанию Вулричей!

ГЛАВА 25

– Я серьезно думаю о покупке еще одного корабля, – сказал Ларс Ольсен, потягивая вино, и посмотрел на сидящую напротив жену.

– И что же это за корабль? Где построен? – поинтересовалась та.

– Английский, – объяснил он, обрадованный тем, что Хильде не приняла его идею в штыки. – «Гурман», недавно захваченный другим кораблем, кажется «Виндрейдером».

Эти слова заставили вспыхнуть их гостью.

– Как вы сказали? «Виндрейдер»? В порту? Здесь?! – На щечках Сигне Торвальд расцвели розы.

– Да, – кивнул Ларс, кузен Йенеса Торвальда. – Уже неделя, как они здесь. Собираются продать английский корабль.

Ларс и Хильде с удивлением наблюдали за Сигне, которая, ухватившись за край стола, затуманенным взором смотрела куда-то вдаль, словно погружаясь в воспоминания.

«Виндрейдер» в Филадельфии… Сигне чувствовала головокружение. Значит, Бастиан Кейн тоже здесь, сильный широкоплечий Бастиан Кейн, с мощными руками и пронзительными карими глазами… Господи, сколько же ночей она провела без сна, жалея, что не отдалась ему на том острове! Как глупо все получилось!

После освобождения Сигне вырвалась из-под опеки брата и села на первый же английский корабль, направляющийся в Нью-Йорк. Однако там оказалось, что ее дом занят английскими офицерами, которые наотрез отказались его освободить, но обязались платить за аренду. Усталая и обозленная, Сигне прибыла в Филадельфию, где ее тепло принял Ларс Ольсен и его добрая жена. Она провела здесь всего две недели, но в последние дни все чаще и чаще задумывалась о своем будущем.

И Ларс, и Хильде уже не раз весьма прозрачно намекали ей на то, что неплохо бы вновь выйти замуж, но Сигне могла думать только об одном человеке.

А сейчас, оказывается, «Виндрейдер» здесь! Бастиан Кейн бродит где-то рядом, а она даже не подозревает об этом.

– Сигне? – Хильде попыталась вернуть ее на землю. – Что с тобой, Сигне?

– О… – Сигне перестала теребить салфетку и посмотрела на Ларса и Хильде. – Ларс… мы должны завтра же утром взглянуть на твой новый корабль. Не так ли, Хильде?

Итак, следующим утром, за четыре дня до Рождества, Сигне Торвальд и Хильде Ольсен стояли на палубе «Гурмана», а Ларс увлеченно рассказывал им о достоинствах корабля, показывая мачты и паруса, которые пришлось заменить. Однако Сигне почти не слышала его, с трепетом ожидая появления Бастиана. А если он не захочет ее видеть? Вдруг у него уже есть жена?

Еще раз поправив широкий черный ремень, Бастиан вышел на палубу. Сегодня он собирался совершить сделку с датчанином, будущим владельцем «Гурмана». Но что это? Неужели ему опять мерещится Сигне Торвальд?

Нет, это действительно была она. Разве можно забыть эти пронзительные глаза голубого цвета, льняные волосы… Бастиан на миг остолбенел. Сигне Торвальд здесь, на палубе «Гурмана»?! Между тем Ларс Ольсен церемонно представил ему свою жену и Сигне. Ни от него, ни от Хильде не укрылось странное поведение Бастиана и Сигне. Похоже, они были знакомы…

Бастиан предложил Ольсену показать своей жене весь корабль. Как только супруги удалились, он схватил Сигне за руку и потащил на ют.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Бастиан, с трудом сдерживаясь, чтобы не заключить ее в объятия.

– Я живу у друзей, потому что англичане заняли мой дом. – Она внимательно посмотрела ему в глаза. – А ты? Как ты оказался в Филадельфии?

– Мы везли в Филадельфию Вул-вич. Здесь живет ее отец, у него магазин. Вот мы с Рейдером и везли ее домой, – бессвязно повторял одно и то же Бастиан.

– Да, твоя женщина должна гордиться тобой. – Сигне указала на мачты «Гурмана». – Такая добыча!

– У меня нет женщины, – ответил Бастиан, и ему показалось, что в ее глазах мелькнула радость. Он бы наверняка, очень удивился если бы прочитал мысли Сигне: «О, у тебя есть женщина, Бастиан Кейн!»