— Я вижу, что ты веришь, — шепот Флайри обволакивал ее невесомой осенней паутинкой. Теперь девушек разделяло не больше шага. Казалось, бархатистые глаза наложницы не отражают, а впитывают золотой свет свечей. Амилла заметила две тонких морщинки, которые словно брали ее рот в скобки, и подумала, что наложница старше, чем показалось в первый миг.

— Знаешь, что я подумала? — тонкие пальцы стиснули запястья Амиллы, в горе между женщинами возникает особая близость. — Ты права насчет Темной стороны. Поэтому надо поговорить с кем-то из Инквизиции. Феликса Гаптора нет… Значит, с Хильдисом Коотом.

Кандийка задрожала. Она никогда не разговаривала с епископом. До этого утра. Слышала о нем многое, и хорошее, и плохое. Но сегодняшний разговор, с его завуалированными угрозами, оставил крайне неприятное впечатление… Да что обманывать себя — просто-напросто напугал Амиллу.

«Только не с ним», — хотела ответить она… и потеряла сознание.

Флайри, которой случалось после боя ампутировать руки или ноги покалеченным солдатам, презрительно скривила губы. Затем нагнулась, легко, без натуги подняла с пола обмякшую принцессу, положила на кровать. Долго рассматривала, задаваясь извечным женским вопросом: «Да что же он в ней нашел?»

Успокаивать себя мыслями о браке по политическому расчету не стоило… Адрелиан полюбил невесту, полюбил по-настоящему, и Флайри хорошо это чувствовала…

Но все-таки: что же он в ней нашел?

Глава шестая Чужое лицо

После разговора со странником Адрелиан уверился окончательно: никаких случайностей, вызванных землетрясением и последовавшей суматохой, нет и в помине. Он, лорд-регент, стал жертвой магической атаки — хорошо продуманной и спланированной кем-то, знавшим привычку Адрелиана к прогулкам инкогнито… И этот «кто-то» — из обитателей дворца, сомнений нет. Надо было знать наверняка , что правитель покинул дворец под чужой личиной. Не исключено, что и землетрясение — плод заклинаний того же мага, не бывает таких совпадений…

И вот результат: фальшивая чужая личина стала по-настоящему чужой. Что теперь делать — непонятно.

Можно, конечно, во всеуслышание объявить себя лордом-регентом, попавшим под злые чары. Тому же ротмайстеру Круллу, происходи разговор с ним в более спокойной обстановке, можно было бы напомнить о многих делах, про которые случайный самозванец знать ничего не должен. Можно было бы, но…

Но план такой сработает, только если во дворец вскоре после землетрясения не заявился некто , похожий как две капли воды на Адрелиана.

А он заявился, сомнений нет. Потому что никто не станет затевать столь рискованную игру лишь для того, чтобы доставить временные неудобства лорду-регенту.

Тогда попытка объявиться может закончится плачевно… Если очень повезет, то и столица, и затем страна расколются надвое: кто-то признает регентом утратившего лицо Адрелиана, кто-то — засевшего во дворце двойника-самозванца. Смута, гражданская война… Не годится. Даже если удастся в той войне победить, враги только и ждут такого случая.

А если не повезет, то гвардейцы схватят Адрелиана, когда он только начнет убеждать потенциальных сторонников, что он — это он. Швырнут в подземную темницу, и все на этом закончится. Даже публичной казни, как в случае с лжепринцем лже-Лорисом, ждать не приходится. Ну объявился какой-то сумасшедший бродяга-самозванец, ну сгинул безвестно, через неделю никто и не вспомнит…

Нет, с последствиями магической атаки надо бороться с помощью магии. Адрелиан вздохнул. Он всегда предпочитал надеяться на верный меч и мужество солдат… Но другого выхода нет, надо обратиться к кому-то из сильных магов, и вернуть для начала свое истинное лицо.

Проблема в другом: а к кому можно обратиться, не рискуя попасть в лапы автору всего нынешнего безобразия? К Хильдису Кооту? Что не епископ затеял магическое покушение, Адрелиан был уверен. Почти уверен…

Но… Но лорд-регент не всегда согласовывал свою политику с политикой серого братства — когда считал, что интересы Инквизиции идут вразрез с государственными. Не так давно, когда на совете речь зашла об объединении с Аккенией, епископ очень старался не выдать недовольство… Не посчитает ли сайэр Хильдис, что попытаться сделать из самозванца свою марионетку гораздо выгоднее, чем иметь дело с подлинным, но весьма своевольным Адрелианом?

Ответить на этот вопрос лорд-регент не смог. Не успел.

Несколько фигур, закутанных в темные плащи с низко опущенными капюшонами, со всех сторон надвинулись на него из сгущавшихся вечерних сумерек.

Во всех их движениях таилась невысказанная угроза, и лорд-регент не стал мешкать, решив, что лучше показаться смешным, чем стать мертвым. Торопливо шагнул назад, прислонился спиной к невысокой каменной ограде, подхватил валявшийся под ногами обломок суковатой палки — слишком легковесное оружие, в роли увесистой дубины выступить никак не сможет, но все же лучше, чем ничего. Громко спросил:

— Кто вы?! Зачем прячете свои лица?! Зачем подкрадываетесь в темноте к мирным людям?

Фигуры на мгновение замерли. Затем один из замаскированных поднял руку — несколько угловатым, не совсем естественным движением. И стало ясно: прятал лицо он не зря, в приличную компанию с такой физиономией лучше не соваться… Нос отсечен, осталась лишь недавно зажившая рана с двумя отверстиями; губ тоже нет, в лунном свете поблескивали оскаленные в вечной ухмылке зубы: не обычные человеческие, но сделанные из стали, острые, напоминающие волчьи клыки.

— Кто я? — переспросил изуродованный, и слова его перемежались со стальным лязганьем. — Меня зовут Бо-Заир, и ты навсегда запомнишь это имя, Адрелиан! На все оставшиеся тебе недолгие часы!

Никакой радости от того, что хоть кто-то его наконец узнал, лорд-регент не испытал.

Остальные плащеносцы ни имен, ни лиц открыть не пожелали. Повинуясь знаку Бо-Заира, ринулись на Адрелиана.

Но противостоял им один из лучших бойцов Туллена и сопредельных стран, не растерявший боевые навыки за годы, проведенные в королевском дворце, привыкший сражаться и побеждать как оружием, так и голыми руками.

Бац! — и, столкнувшись с кулаком лорда, один из нападавших отлетел и растянулся на земле. Хрясь! — и рука, тянувшаяся к горлу Адрелиана, бессильно повисла. Рука? Как бы не так, из рукава торчало нечто, куда более напоминавшее птичью лапу с изогнутыми острыми когтями.

Но, рука то была, или лапа, — мощного удара палки не выдержала, переломилась. Увы, палка тоже разлетелась в щепки. Ничего иного, способного заменить оружие, поблизости не виднелось…

У другого нападавшего в пылу схватки свалился капюшон, показалась голова с мерно двигающимися жвалами, покрытая темным густым мягким пухом и опоясанная по кругу не менее как десятком глаз, пялящихся во все стороны. Из рукавов плаща торчали многосуставчатые лапы, весьма похожие на паучьи, но разделявшиеся на несколько частей, тоже суставчатых, шевелящихся, отдаленно напоминающих пальцы — и на концах псевдопальцев двигались, сгибались и разгибались какие-то крючочки, отросточки… Впрочем, внимательно все разглядеть Адрелиан не успел, сбил тварь ударом ноги, хотел добавить, добить, — не успел, в драку лезли все новые и новые существа.

Лорд-регент вскоре понял, что атакующие стараются его не убить, но захватить живым, отчасти это уравнивало шансы, но лишь отчасти…

В схватке наступила недолгая пауза — поверженные враги поднимались с земли, но не спешили вновь ринуться в бой.

Адрелиан же, понимая, что так просто от него не отстанут, прикидывал, в какую сторону лучше пойти на прорыв.

А затем на него двинулся новый боец, тоже закутанный в плащ — но даже в этом одеянии на человека он не походил ни малейшим образом: тело угловатое, совершенно нелюдских пропорций. То не был тролль или иной перегруженный мышцами здоровяк, как можно было ожидать, — росточком существо едва достигало пояса взрослого мужчины, и лорд-регент промедлил с ударом.