После недолгих переговоров мы уяснили, что взаимные посещения для нас представляют серьёзную проблему. Нам в кораблях кристов пришлось бы передвигаться ползком, а они вообще очень редко покидали свои корабли-дома. Большой Друг, ведомый больше Чарли, чем Димкой, совершил ювелирный прыжок, и мы сблизились на расстояние прямой видимости.

Лично я не пожалел времени, чтобы полюбоваться всласть видом трёх, все-таки трёх, гигантских пирамид, состоящих, казалось, из расплавленного стекла. В свете наших прожекторов они искрились и «текли», непрестанно меняя окраску, в которой преобладали чистые спектральные тона. Кристы путешествовали целыми городами, высота пирамид — около километра. Друг из кабины «Тунгуса» выглядел на их фоне маленьким и жалким. Стас, правда, утешил меня, энергетически, мол, наш кораблик на порядок превосходит все три пирамиды.

Мирон предложил отправить по координатам планеты кристов зонд-раскидайчик. Крохотный аппаратик мог прыгнуть на огромное расстояние, оставаясь в пункте назначения всего несколько микросекунд, необходимых для панорамного снимка. Опустошив накопитель на девяносто девять процентов, наш разведчик развеял последние сомнения. Чудо выглядела именно так, как в фильме, подаренном нам. Вокруг белоснежной планеты вращались десятки и сотни разнокалиберных пирамид, удивительное такое пристрастие к единству форм.

Целью кристов было изучение «статистической аномалии», но о её причинах и возможных способах противостояния они знали не больше нашего. В общем, встреча оказалась интересной и захватывающей, но бесполезной для нас. Одно радует — кристы не враги. В завершение встречи мы обменялись «визитками» — согласовали способ связи, и вот теперь поступило первое сообщение.

С того памятного дня, точнее, ночи прошло больше трёх месяцев. Мы удалились от Солнца на семь тысяч световых лет, но цели так и не достигли. Канал порчи по-прежнему мозолил глаза слева по борту. Каждый прыжок уносил нас на сто светолет, позади мы оставили более восьмидесяти «бакенов», облегчающих навигацию. Экспедиция проходила, как однообразная череда дней, очень похожих на те, что мы провели на лунной базе. Тот же распорядок дня и те же занятия.

И тишина. С отсутствием звуков на корабле бороться оказалось делом безнадежным. Стоит остаться одному, как тишина окружает тебя плотной мягкой завесой. Конструкторы превзошли все мыслимые нормативы, даже вентиляция работает абсолютно бесшумно. Иван предложил Чарли постоянно транслировать что-нибудь вроде скрипа снастей, на что киберпанк ответил: «Вы еще не настолько приблизились к пределу возможностей, чтобы изобретать подпорки для психики. Привыкнете».

Привыкли. Один Мирон иногда жаловался, что не может заснуть без музыки. «Проклятая тишина».

Лишь однажды я позволил себе вольность, мы немного отклонились от маршрута и посетили систему желтого карлика, очень похожего на Солнце. Но с планетами у звезды оказалось негусто — два газовых гиганта и кометно-пылевое кольцо. Сутки мы резвились среди каменных обломков, загоняв «Тунгусов», а Круглый простудился. Вот это, пожалуй, развеселило нас больше всего. Настоящее, классическое ОРЗ — с насморком, температурой и малиновым вареньем, что каким-то чудом оказалось в наших запасах. Шуточки о солнечном ветре и неплотно закрытом шлюзе звучали неделю, пока не приелись.

Возможно, что весточка кристов, как раз то, что нам нужно. Если, конечно, там действительно важная информация.

Расположившись в кресле, я привычно проверил «горизонт», он оказался привычно чист и однообразен. Пока что основной трудностью экспедиции стало именно однообразие. Через пять минут явились все скопом — сонные, помятые, но, к счастью, не злые. Ожидание достало, а любые известия сулили перемены. Раздались приветствия, я попросил Чарли показать послание, на фоне звёзд возникли строчки: «Приветствуем посланцев расы хомо. Необходимым считаем информировать. Подвластная раса хомо звёздной системы ___ (нам опять предлагали самим определиться с названием) определила задачу флота — захват вашей группы. В таблицах — координаты вектора движения флота. Время пересечения — десять часов. Ваших сил не хватит противостоять. Уходите — предложение убежища. Жаль».

Замечательно обнадёживающая информация.

— Чарли, чурка с глазами, ты почему не орал «полундра»? — Иван проснулся окончательно.

— Где ты у меня видел глаза? А слово чурка расцениваю, как пропаганду национальной розни.

Пришлось использовать командный голос:

— Не все, видно, поняли — нам обещают скорый кирдык. Какие будут мнения?

— Можно свалить к кристам. Но удирать, даже не оценив противника… как-то не по-нашему, не по-русски, — Герке, главный русский националист команды словно прочитал мои мысли.

— Я бы всё же принял предложение убежища. Глядишь, разжились бы информацией об этой расе хомо. Гуманоиды, что ли? Вот во что я никогда не верил, так в существование на других планетах людей, — своё мнение оказалось и у Димки.

Мы сидели, развернув кресла так, чтобы видеть друг друга. Мирон выглядел, как всегда спокойным, даже благодушным. Ага, знаем мы ваше спокойствие, господин учёный. Кое-что слышали о том, как били вы морду председателю ученого совета «за недостойное поведение», и какого труда стоило Корнилову вытащить вас из кутузки и пристроить в Проект.

Иван снял с волос резинку и теперь упаковывал по новой хвост на затылке, значит, думает, напряжённо. Круглый откинулся в кресле, глаза закрыты, но желваки напряжены, а пальцы отбивают неслышную дробь. Одна Алёна смотрела на меня насмешливо и молча спрашивала: «Что, командир, пришло время действовать? Посмотрим, посмотрим». А ведь не хуже других понимает — шутки кончились.

Молчание нарушил Чарли:

— Вот посмотрите-ка, я скомпилировал те самые таблицы. Получилась такая картинка.

Круглый скривился:

— Ну и чего там? Не вижу ничего интересного.

— А я, пожалуй, что и вижу, — Мирон провёл рукой, показывая на траекторию флота (вот интересно, флот — это сколько?). — Они нас догоняют. А значит, что к порче, если и имеют отношение, то косвенное.

— Не факт. Может, они по пути домой нас прихватить хотят? — я говорил и одновременно пытался сообразить, что ещё интересного видно на картинке.

Мирон опередил:

— До них всего восемьдесят светолет.

— Ну и? — не понял я его намека.

— Значит они медленные! — нетерпеливо пояснил Герке. — Если встреча через десять часов, наверно, уже через девять. Мы всегда сможем от них удрать. Если уж кристы уверены, что настучать по репе мы им не сможем, — иногда Мирон позволял себе ненаучную терминологию.

— Чарли, ответ кристам. Благодарим. Просим дополнительной информации о преследующем флоте.

— Отправил, — сразу же откликнулся комп. А через секунду воскликнул: — Оппа! Ответ, автоматом: «Соблюдение невмешательства. Информация равна военным действиям. Убежище — нет».

— Коротко и ясно. Нейтралы, блин! — Иван ударил кулаком в ладонь. — Всё как у нас, те же игры. Гадство, вот пусть теперь кто-нито расскажет мне, что разум, добравшийся до звёзд, должен быть выше таких пошлых вещей, как политика. Казлы!

— Да ладно, Вань, разве нашего собственного примера тебе недостаточно? — Алёна невесело усмехнулась и замолчала снова.

— Я думал, мы — нетипичный случай. И так хотелось верить в мудрых братьев по разуму, — сокрушался Стратов.

Решение виделось одно, но, боже мой, как, оказывается, трудно сделать выбор, даже зная, что его нет. Я развернул кресло и уставился на изображение осточертевшего канала. Нет. Нельзя нам бежать при первой же опасности. Иначе, зачем мы отправились незнамо куда. На Земле пока всё вроде бы спокойно, катастрофы прекратились с уходом персонала с баз. Весточки через «Королёва» доходили регулярно. И пусть я иногда ощущал приступы ненависти к руководству Проекта, по большому счёту, они правы — мы последняя надежда.

Что толку спасать свои шкуры, если негде будет в них показаться? Вот эта вот капля цинизма всегда мне и помогала, когда я начинал рассуждать о долге перед людьми и прочих высоких материях. Снова повернувшись лицом к команде, отдал приказ: