— Иисус Христос, — произнес кто-то с глубоким восхищением; и я поняла тогда, что акции «Магна интернэшнл эйрлайнз» поднялись на пятнадцать пунктов.

Никто даже не двинулся. Затем, очень резко, Рой наклонился, перевернул Элиота и приподнял одно веко. Бог знает, что он там увидел, но спустя две или три секунды он встал, тяжело дыша, повернулся и пошел туда, где стояла я. Он сказал, словно обращался к какой-то тупой горничной:

— Отведи мисс Стюарт в ее комнату и присмотри, чтобы она немедленно начала упаковывать свои чемоданы. В полночь отсюда вылетает самолет в Нью-Йорк, и я хочу, чтобы она попала на этот самолет.

Он не стал ждать моего ответа: «Да, сэр» или «Нет, сэр». Он двинулся прочь. Люк протянул ему его роговые очки и спросил радостно:

— Он не умер, сынок?

И Рой ответил:

— Нет, он не умер. — И пошел сквозь толпу к лифту, держа свое правое запястье, как будто он его растянул. Мистер Куртене и пара взволнованных швейцаров появились откуда-то и склонились над телом Элиота; я решила, что они позаботятся о нем и доставят его целым к генералу Вуззи Гуфу.

Я обратилась к Донне:

— Пошли?

Она колебалась.

Я сказала:

— Ты хочешь на прощание поцеловать Элиота?

Она вздрогнула:

— Нет, не на публике.

— Тогда давай пойдем.

Казалось, она совершено протрезвела. Когда мы прошли через толпу, она сказала:

— Как все возбудились на мгновение, правда?

Я ответила:

— Чертовское возбуждение, вот и все.

Люди в толпе посторонились, чтобы пропустить нас. Она стояла, опустив голову, пока мы поднимались в лифте, постукивая носком своей туфли по толстому ковру.

Джурди была в номере, когда мы вошли, и старалась закрыть огромный чемодан, битком набитый одеждой.

— Ну, слава Богу, вы пришли, — сказала она, — хоть поможешь мне справиться с этим проклятым чемоданом. Я уже двадцать минут воюю с ним.

Донна спросила:

— Чей это чемодан?

— Альмы, — ответила Джурди.

Донна засмеялась:

— Не говори мне, что ей тоже приказано убираться отсюда.

Джурди посмотрела на меня. Я сказала:

— Скажи ей.

Джурди сказала:

— Альма погибла в автомобильной катастрофе прошлой ночью.

— О, нет! — закричала Донна.

Она внезапно превратилась в старуху. Я сказала:

— Ладно, Джурди, я стану коленями на него, а ты попытайся защелкнуть замки. Мы сделали это. Джурди сказала:

— Ну и ну! Я наверняка заработала себе грыжу.

Я поставила чемодан в угол, чтобы его было удобнее вынести. Донна стояла у своей кровати, не раздетая, повернувшись спиной к нам. Я сказала:

— Ты хочешь, чтобы я расстегнула тебе «молнию»?

— Спасибо. Я могу все сделать сама.

Джурди смотрела на меня вопросительно. Я сказала:

— Донну отправляют домой. — Потом я снова заплакала. — Джурди, это был самый прекрасный уик-энд в моей жизни, я клянусь тебе, это самый прекрасный уик-энд в моей жизни. Что произойдет в следующий момент — вот то, что я себя все время спрашиваю, что произойдет в следующий момент?

Донна сказала:

— Кэрол, будь хорошей девочкой и закрой рот.

Я задрожала, как желе.

— Ты слабоумная. Ты больная глупая рыжая дебилка. Ты знала, что ты пьяна. Ты знала, что ты была пьяной в стельку. Почему ты не осталась где-то, пока не протрезвишься?

— Ради всего святого, душечка, не устраивай истерики.

— Я могла убить тебя, — сказала я. — Ведь осталось всего четыре дня до выпуска. Почему же ты должна была все пустить коту под хвост?

Джурди сказала:

— Кэрол, сядь. Я приготовлю кофе.

— Не хочу я никакого проклятого кофе.

— Прекрати свои стенания, — сказала Донна. — Это ведь всего лишь работа. Существует множество других работ. Забудь об этом. — Она направилась к ванной и остановилась: — Джурди, это правда, что произошло с Альмой?

— Да.

— Как это случилось?

Я сказала:

— Я расскажу тебе, как это произошло. Она ушла с этим подонком, которого подобрала в отеле, и он повез ее на пляж и изнасиловал там. Затем он поехал назад со скоростью более ста миль в час, и вонючий автомобиль перевернулся. Вот как это произошло.

Джурди сказала:

— Откуда ты все это знаешь?

— Я прошлой ночью была в госпитале, — ответила я. — Что ты хочешь еще знать? Бедная девочка. Они отрезали ей волосы, потому что у нее были раны на голове. Ее волосы!

— О, черт, — сказала Донна.

Джурди сказала:

— Я не знала всего этого. Я думала, что это была просто автомобильная катастрофа.

— Просто, — сказала я. — Не было ничего похожего на просто аварию. Это совсем не просто. Ты должна знать это.

Донна вошла в ванную и заперла дверь, и я услышала как зашумел душ. Джурди сказала:

— Кэрол, пойди присядь. Ты белая, как привидение. Позволь мне сделать тебе чашку кофе.

— Я в порядке.

— Ты совсем не в порядке. Что случилось с Донной? Я рассказала ей обо всем, как смогла,

Когда я закончила, она сказала ледяным тоном:

— Да. Я считала, что рано или поздно это произойдет.

— Не говори так, Джурди. Это неправда.

— Это правда, и ты это знаешь.

— Джурди, если бы она продержалась еще несколько дней, если бы она закончила этот чертов курс, она стала бы другой. Джурди, когда ты действительно отправляешься в полет, ты должна жить в соответствии с твоими обязанностями. Она перестала бы поступать так, если бы она действительно стала летать, разве нет?

— Душечка, теперь это уже не должно тебя волновать. Иди и присядь на минутку.

— Нет, — сказала я и вышла из номера. Что-то еще было, что я могла сделать в этой ситуации. Я села в лифт самообслуживания и спустилась на двенадцатый этаж. Я постучала в дверь, и Рой крикнул откуда-то из глубины номера:

— Открыто. Входите.

Дверь была не заперта. Я вошла, но его не было в гостиной. Я его нашла в ванной. Он стоял, опустив правую руку в воду. Холодная вода бежала у него по запястью и пальцам.

— Рой! У тебя повреждена рука?

— Ничего серьезного.

— Позволь мне посмотреть.

— Не беспокойся. Бетти Шварц сейчас придет, она сделает все необходимое. — Он глянул на меня с легкой и ободряющей улыбкой.

Мой Бог, что это был за уик-энд. Ничего, кроме несчастий. Я была близка к истерике. Но, прежде всего, я должна уладить это происшествие с Донной. Я сказала:

— Дорогой, могу я поговорить с тобой одну минуту, пожалуйста?

— Конечно. Только давай выйдем отсюда.

— Он завернул кран с холодной водой и начал вытирать руку, хлопая по ней полотенцем, затем он вывел меня в гостиную. — Что у тебя на уме?

Я дрожала.

— Это относится к моей соседке по номеру, Донне Стюарт.

Он сказал спокойно:

— Что с ней?

Он был замечательным мужчиной. Вот почему я его любила. Он выслушал доводы. Я сказала:

— Дорогой, пожалуйста, я хотела бы, чтобы ты дал ей шанс.

Его губы сжались.

— Боюсь, уже слишком поздно.

— Рой, это не может быть слишком поздно, она еще здесь, в отеле.

— Извини меня. Я уже говорил с Арни Гаррисоном и миссис Монтгомери. Они подтвердили ее исключенье. Е зарезервировано место на ночной самолет.

— Рой, послушай меня минутку, а?

— Это бесполезно, Кэрол.

— Пожалуйста, послушай!

— Ладно. — Он присел на подлокотник одного из кресел, глядя на меня. Он был бледен; думаю, ему было больно. Но я должна попытаться объяснить ему все относительно Донны. Я должна спасти ее.

— Рой, я знаю, она вела себя в вестибюле ужасно. Этот глупый Элиот Ивинг пригласил ее на ленч и вынудил выпить слишком много…

— Вынудил ее? — спросил Рой.

— Дорогой, это может случиться с каждым. Ты знаешь это.

— Кэрол…

— Подожди минутку, позволь мне закончить. Рой, это смешно, исключить ее за то, что она один раз оступилась. Ты должен признать, что она хорошо подготовлена по своей специальности. Она красива. Она выглядит в униформе ошеломительно. Даже мисс Уэбли сказала на днях, что она осчастливит множество пассажиров. И она одна из самых блестящих девушек в группе, она действительно знает свое дело. Разве не нужно все это принимать в расчет?