Полевой аэродром датировался годами Второй Мировой Войны, когда немецкие самолеты использовали это место, чтобы дозаправиться, прежде чем лететь в Северную Африку. А позже, когда дела для Роммеля[39] стали идти неудачно, эскадрон бойцов был оставлен здесь, чтобы они могли нападать на союзные корабли в Средиземном Море.

Но те дни прошли давным-давно, и теперь местность полностью принадлежала гражданской авиации, а также служила на случай аварийной посадки реактивных самолетов.

На заходе солнца одинокая фигура стояла около маленького вокзала и смотрела на юг. Хотя и не друг 47ого в общепринятом понятии этого слова, Отец Витторио был его духовным наставником, а агент нуждался в таком человеке. Он верил, что направляется в ад, особенно учитывая его деяния.

«Господь никогда не бросает, и я тоже не могу, — сам себе говорил священник. — Потому что в глубине души 47ого есть крупица доброты, даже если он не осознает это.»

И факты подтверждали предположение священника. Однажды наемный убийца нашел убежище в храме Витторио, где он работал садовником, пытаясь забыть свою греховную жизнь. Но сложно пройти мимо людей со способностями как у 47ого, и вскоре прошлое настигло наемного убийцу, заставив его вновь взять оружие. Это были кровавые времена, в стране, которая уже была пропитана кровью насквозь, и произошло чудо, что Витторио и его бывший садовник были живы.

Поднялся холодный ветер, будто призванный мрачными мыслями священника, и начал натягивал свою мантию на приближающийся с юга самолет. Его путевые боковые огни были включены, и С-27 постепенно терял высоту.

Телефонный звонок прозвучал как гром среди ясного неба. Витторио сразу понял по голосу, что это был 47ой. Агент летел на самолете с сиротами в направлении Сицилии и ему нужен был кто-то, кто позаботился бы о них. Зачем он летел на север с детьми на борту? Ответа на этот вопрос у Витторио не нашлось.

Да это и не имело значения. Сиротам нужна была помощь, и Отец Витторио сделает все, чтобы обеспечить детям ее. Это было непростое дело, учитывая здешнее законодательство, но местный таможенный агент был членом церковного прихода Витторио. Да и на Папский Престол тоже можно рассчитывать, а Всевышний позаботится об остальном.

Раздался короткий скрип шин, самолет сел, двигатели заревели, и вскоре он свернул с полосы на дорогу напротив вокзала. Он остановился через пару минут, большие пропеллеры еще крутились некоторое время, пока полностью не остановились.

Дверь открылась, трап опустился и появился 47ой. Он был одет как обычно в черный костюм и белую рубашку с красным шелковым галстуком.

Витторио заметил, что кожа 47ого была темнее, чем прежде, как будто он провел много времени на солнце.

— Рад тебя видеть, сын мой, — сказал священник, когда они обнялись.

— Я тоже, падре, — ответил агент. — Спасибо, что взялись помочь.

— Такова работа Всевышнего, — сказал Витторио. Детей уже высадили к этому времени. Тощие сироты производили печальное зрелище, и другой человек, вероятно пилот, повел их к вокзалу.

— Что ты расскажешь мне о малышах? — поинтересовался Витторио. — Что случилось с их семьями?

— Их родителей убили работорговцы. Их везли в бордель в Фесе, когда кое-что случилось с человеком, который купил их, — ответил 47ой.

Витторио перекрестился. Он смог прекрасно представить себе это «кое-что».

— Но они прибыли с пожертвованием — добавил 47ой, когда показал кейсы Аль Фулани.

Священник открыл один, заглянул внутрь и закрыл крышку.

— Это огромная сумма денег, сын мой.

— Так и есть, — согласился 47ой. — И на них не налагается таможенный налог.

Разговор был прерван, когда пилот с детьми подошел. Мужчина как раз собирался представиться, когда дети кинулись к Отцу Витторио и быстро окружили его.

— Меня зовут Престон, — сказал пилот, и протянул руку. — Дети ходили в церковную школу, прежде чем священника убили, и все жители деревни вынуждены были спасаться бегством. Поэтому они знакомы с духовной жизнью.

Второй пилот присоединился к группе. Он нес под мышкой кейс, и катил еще два чемодана. «Не знаю, что у вас там внутри, — пожаловался он 47ому, — но они чертовски тяжелы!

— Так их сложнее украсть, — не задумываясь ответил 47ой, принимая кейс. Ситуация заставила его почувствовать себя неловко, и агент, казалось, не горел желанием задерживаться.

Прежде чем 47ой смог ускользнуть, одна девочка отошла от остальных детей и встала прямо напротив него. Ее большие карие глаза смотрели прямо на агента, а голос звучал не по-детски холодно и ровно.

— Спасибо вам, мистер Тейлор. Мы всегда будем помнить ваше имя.

Вероятно, это была самая высшая степень уважения, которую могли оказать дети динка. Но когда Отец Витторио посмотрел на 47ого, он заметил неподдельный ужас на лице агента. Он подозревал, что у него никогда не было намерений спасать детей, и он не знал как ответить.

Агент лишь неловко кивнул и с трудом пробормотал „Не стоит благодарности“ после чего он перекинул кейс через плечо и схватил оба чемодана.

Стояла тишина, три мужчины и девочка смотрели, как 47ой уходил. Наконец, покачав головой, Отец Витторио проговорил — Пути Господни неисповедимы, друг мой…

Ранним утром Агент 47 прибыл в Рим, сел на поезд и остановился в неплохом, но неброском отеле недалеко от Испанской Лестницы.[40] Затем настало время принять душ, почистить зубы и поспать.

Прежде чем отправиться в Рим, он снова попытался связаться с Дианой, и незнакомый голос ответил, что является ее заместителем. Это было довольно странно, и 47ой решил не говорить о последних событиях незнакомцу и немедленно прервал связь.

На улице уже светало, но плотные шторы скрывали почти весь солнечный свет и уличный шум. Ковер был мягким, что являлось отличным подспорьем к крепкому сну.

Странно было, — по крайней мере для 47ого — что на улице шел дождь, когда он проснулся.

Темные тучи закрыли солнце, и капли барабанили по подоконнику. Учитывая, что сейчас была середина дня, неплохо было бы перекусить, но чего ждать от страны, где первый прием пищи состоял из кофе и булочки. Такая несущественная еда, что люди могли и вовсе не утруждать себя в приеме пищи.

Агент решил поесть в ресторане, который бы не только удовлетворял требования его требованиям, но и мог бы похвастаться милыми сердцу любого американца яичницей, оладьями и беконом. 47ой промок насквозь, прежде чем нашел подходящий ресторан. Хорошей новостью было то, что там действительно имелись завтраки на манер американских.

Плохой новостью было то, что сейчас подавали ланч вместо завтрака. Но как обычно, деньги сотворили чудо, и незаметно дав пятьдесят долларов официанту, 47ой вскоре уже ел завтрак, состоящий из вафель, бекона, сосисок и горячего кофе.

Наевшись и приобретя все же себе зонт, агент отправился обратно в отель. В его комнате убрались, его багаж был на месте, поэтому пришло время взяться за работу.

Первым делом нужно было снова связаться с Дианой, которая должна была уже вернуться к работе, как полагал он. Так как она не получила отчета вовремя, можно было рассчитывать на то, что она начнет отчитывать его, особенно после того как он прервал разговор с ее „заместителем“.

Но активировав спутниковый телефон и набрав номер, 47ой обнаружил, что разговаривает всё с тем же самым незнакомцем. Не то чтобы неслыханно, но редкость, так как Диана в какой-то мере была трудоголиком, и столь долгое ее отсутствие не могло не вызывать подозрений.

Необычным был и тот факт, что человек, ответивший на звонок, тут же соединил агента с мистером Нуо, которого он последний раз видел в Якиме.

Когда руководитель появился на связи, он явно горел желанием принять звонок.