В комнате сидели двое: мужчина лет тридцати пяти в дымчатых очках и черноволосая женщина в европейской одежде лет на десять моложе, направившая дуло автоматического кольта Карлу в живот. "Популярная марка", – подумал он и остановился посреди комнаты, медленно и спокойно расстегивая свою замшевую куртку.

– Я не вооружен, – пояснил он.

– Меня зовут Мишель, а это Муна, – сказал мужчина в дымчатых очках. – Ты хотел встретиться с нами, вот мы и здесь.

Карл показал на кровать, и мужчина одобрительно кивнул.

Сбросив с себя куртку и туфли, Карл сел.

– А как мне узнать, кто вы? – спросил он.

Мужчина, назвавший себя Мишелем, показал небольшой белый конверт с эмблемой Шведского радио в лучах радуги – письмо от Эрика Понти.

– Хорошо, – сказал Карл, – меня зовут Карл Хамильтон, я сотрудник шведской службы безопасности, я здесь официально или, лучше сказать, полуофициально, чтобы попросить вашей помощи.

Мужчина, назвавший себя Мишелем, кивнул спутнице, и та спрятала пистолет в дамскую сумочку.

– Слушаем тебя, – сказал Мишель, – но позволь нам на всякий случай попросить тебя не пытаться внезапно покинуть эту комнату, лучше оставайся сидеть на кровати. Просто во избежание недоразумений.

Карл кивнул. Их поведение показалось ему вполне пристойным и корректным. Он был доволен, контакт начинался профессионально.

– Я хочу встретиться с Абу аль-Хулом, – сказал он прямо. Девушка широко открыла глаза, но ту же овладела собой. Мужчина, назвавший себя Мишелем, и бровью не повел.

– Зачем? – только и спросил он.

– Можно предложить вам что-нибудь из холодильника? – спросил Карл и тут же добавил: – Там нет ничего, кроме напитков.

– Мы знаем. Нет, спасибо. К делу, – ответил мужчина резко, но достаточно дружелюбно.

Карл рассказал всю историю от начала до конца. Затем изложил заключение шведской полиции безопасности: конечно же, это должна быть операция ООП, но разъясняющего ответа разведслужбы ООП не дают. Если же это не так, то, скорее всего, положение облегчается. Кроме того, шведская сторона не имеет возможности проследить историю пистолета советского производства, попавшего в сирийскую армию. Все это заняло у Карла примерно десять минут. И только теперь мужчина, назвавший себя Мишелем, задал первый вопрос:

– А почемувы рассчитывали, что мы захотим помочь вам, что, кстати, не так уж невероятно? Ну с какой стати мы стали бы помогать вам?

– А вот почему: если дело не прояснится, то все будет выглядеть так, будто именно палестинцы убили одного из нас. Это повлечет за собой неприятные последствия для палестинского движения в шведском общественном мнении. И облегчит положение тем шведским властям, которые хотят преследовать палестинцев в нашей стране.

– Вы обычно всегда сотрудничаете с Израилем, – вставила девушка. Она впервые раскрыла рот. Она говорила по-английски с небольшим, вроде бы с французским акцентом. Она была бы просто красивой, если бы не левая щека. Лицо портил сильный ожог у рта, казалось, она все время сардонически улыбалась.

– Точно, – ответил Карл. – Могу лишь добавить: сам я никогда ни с кем не сотрудничал, а сейчас вот ищу вас. Когда-нибудь, между прочим, нужно делать первый шаг.

– Номер пистолета у тебя с собой? – спросил мужчина, назвавшийся Мишелем. – Я могу получить его?

Карл демонстративно потянулся к бумажнику – девушка с пистолетом не пошевелилась – и достал небольшой машинописный листок с номером пистолета Токарева, протянул его мужчине, а тот, даже не взглянув, сунул его во внутренний карман.

– Почему ты хочешь встретиться с Абу аль-Хулом? Разве не достаточно сведений от нас? – спросила девушка.

– Нет, – ответил Карл. – Вы легко можете солгать мне; кроме того, мое начальство мне не поверит, что ваши сведения, скажем помягче, относятся к "палестинскому делу".

– А что изменится, если ты встретишься с Абу аль-Хулом? – спросила девушка.

– Он входит в руководство ООП. Когда шведская служба безопасности ищет контакт с руководством ООП – это, во-первых, своего рода дипломатический акт. Можно сказать, установление сотрудничества. А данные, которые он представит, вероятно, будут более правдивы, ведь речь идет о престиже. Мы впервые сотрудничаем не с израильтянами, а с вами. Это политическое изменение курса, и это столь же политический вопрос, сколь и вопрос безопасности.

Палестинцы посмотрели друг на друга и, улыбнувшись, кивнули. Они тут же согласились.

– Звучит вполне логично, но, надеюсь, ты понимаешь, что мы можем натолкнуться на препятствия, возможно, непреодолимые препятствия. Проблемы безопасности тоже могут выглядеть в несколько ином свете, как ты понимаешь, – сказал мужчина.

– Да, согласен, мне важен результат, – легко согласился Карл, поскольку почувствовал, что разговор идет в нужном направлении.

– Ты соглашаешься на опасную операцию, – сказала девушка, подчеркивая каждое слово, – потому что если ты от Моссада, то кончится все тем, что именно ты, а не Абу аль-Хул или кто-нибудь из нас, будешь убит.

– И ты все еще хочешь встретиться с Абу аль-Хулом? – переспросил мужчина.

Карл кивнул.

Мужчина быстро и неразборчиво сказал что-то по-арабски, женщина встала и вышла. Сумочку с пистолетом она забрала с собой; в тот же момент мужчина вынул собственное оружие и положил его рядом с собой на подлокотник кресла.

– Сейчас мы совершим небольшое путешествие, – объяснил он, – в этой комнате я больше ничего не скажу о деле. Когда мы выйдем на улицу, ты пойдешь один направо. Примерно через двадцать метров ты увидишь синий "пежо", там ждет тебя Муна. Если машину с тобой и Муной будут преследовать, ты умрешь. А так... увидимся вечером. Договорились?

Карл кивнул, надел куртку, туфли и спустился на улицу, не ожидая, что мужчина последует за ним.

Синяя машина стояла на указанном месте; он сел впереди рядом с Муной, протянувшей ему черные очки с темной боковой защитой, какие носят слепые. Натянув на себя очки, он почувствовал, что почти ничего не видит. Очки закреплялись пружинами вокруг глаз и плотно прилегали к лицу.

– Чтобы не завязывать глаза – это выглядело бы странным для контрольных пунктов, – сказала девушка, сидевшая возле него, мягко и спокойно заводя мотор.

Машина постоянно поворачивала то вправо, то влево, по уличному шуму он догадывался, что они колесили по центру города. Через пять минут включился радиотелефон, и девушка, назвавшаяся Муной, что-то ответила. Скорее всего, машина не преследуется.

Прошло около получаса, и Карл начал тревожиться: а вдруг какой-нибудь полицейский или милиционер решит, что машина со слепым пассажиром ведет себя странно, и начнется преследование. Расстреляет ли она его тогда прямо на месте? Нет, это невозможно. Он попытался вспомнить, не видел ли он, куда она положила сумочку; нет, он не вспомнил, видел или нет, да и вряд ли это играло какую-нибудь роль, она вполне могла потом переложить оружие. Если они что-то и заметили, то должно поступить кодовое сообщение по радио, только после этого они отгонят куда-нибудь машину, какое-то время подождут, потом она должна будет выйти из машины и быстро отбежать, и только после этого в багажнике может сработать взрывное устройство. Разве не так?

Нет, подумал Карл. Ненужный риск: гонять по городу заминированную машину со взрывным устройством, которое может сработать внезапно, особенно если оно управляется радиоволной (от любого радиопередатчика в такси, в полицейской машине...), когда так много контрольно-пропускных пунктов. Карл почувствовал себя неуютно. Но снять очки и обезвредить девушку означало дать повод подозрениям и стать предметом невеселой охоты.

Машина остановилась.

– Я зайду с другой стороны и помогу тебе выйти, а потом проведу тебя в дом, – сказала девушка.

Карл отметил, что они находились в тихом квартале. Шум машин доносился издалека, откуда-то сверху... Они вряд ли переехали через границу, где жили христиане. Он заставил себя не думать и позволил как слепого провести через ворота, потом они поднялись на третий этаж и вошли в квартиру. Кто-то мягко подтолкнул его, посадив на софу. Затем кто-то другой быстро и довольно резко снял с него очки.