Похоже, что именно тогда и появились защитные купола, сохранившиеся до этих пор, а позднее были построены и гигантские огневые башни, которые могли к тому же создавать ещё и планетарный силовой купол. Некоторые башни так и не были достроены, что говорило об изменениях в планах обороны, главное из которых как раз и привело к созданию сферы Шварцшильда. Об этом говорило хотя бы то, что все огневые башни были изготовлены из того же чрезвычайно плотного и невероятно прочного субметалла, что и она. Более того, это вещество скорее следовало называть не субметаллом, субкерамитом. На его изготовление как раз и пошли не только все планеты Солнечной системы, но даже часть звёздного вещества самого Солнца, так что в техническом отношении это был такой прорыв, который и сейчас оставлял далеко позади даже все самые передовые достижения сегодняшнего дня и даже Интайра, так что древние терранцы были далеко не так просты, как об этом можно было подумать.

Тем не менее Терра, заключённая в сферу Шварцшильда, даже будучи полностью неуязвимой, всё же сошла со своей законной галактической орбиты и забралась чёрт знает куда. После этого все терранцы почему-то решили уйти из жизни и не оставили после себя потомков. Вопросов Терра ставила куда больше, чем давала ответов, но они ведь даже ещё и не начали толком их искать. В первую очередь им нужно было нейтрализовать Оливера Стоуна с его подручными, а уж потом искать ответы на вопросы. Именно поэтому Стинко и решил сам отправиться в Касабланку, хотя мог поручить это дело кому угодно, даже тем же Дракону Бумми и Руфусу Блейку. Стинко прекрасно разобрался со всей той информацией, которой обладали эти парни, но она лишь позволяла ему и Арни чувствовать себя, как рыба в воде, в городах, в среде моллисов, так Оливер Стоун называл своих чад, находящихся в мягкой форме и далеко не во всём с ним согласных. Тех, на кого Оливер мог положиться, он называл робустами и судя по тому, что использовал для этого древнюю латынь, был учёным, получившим образование на Терре.

Стинко не случайно решил сам влезть в шкуру Гюнтера Дракона Бумми. Более того, он считал, что им очень повезло с теми трагическими событиями, которые произошли у них на глазах в баррио дель-Соль при их непосредственном участии. Повезло в том, что ближе всех к этому баррио была как раз Касабланка, где жили два напарника поневоле. Повезло в том, что Дракон был тем самым моллисом, которого робусты время от времени забирали наверх, чтобы использовать, как спарринг-партнёра, так как он метелил их не по-детски. Это особенно заинтересовало Стинко и он просто жаждал сразиться с одним из робустов, не говоря уже о том, что Арни просто рвался на ферму, где моллисы-биологи выращивали химер. Эти твари были безобразно тупы, но обладали каким-то гипертрофированным пищевым рефлексом. После того, как они выросли, им уже не требовалась пища, но они всё равно продолжали охотиться, а иногда даже рвали на куски какую-нибудь товарку. Арни считал, что сможет найти против них простое и эффективное оружие.

Внимательно изучив всю имеющеюся в его распоряжении информацию, Стинко поразился, каким простым было решение Оливера Стоуна, вознамерившегося создать огромную армию идеальных солдат. Превратив человека в моллиса, фактически в мягкого протобиота, он изначально делал его зависимым от пищи, – фиолетовых батонов, тесто для которых выращивалось в биореакторах, но при этом получалось так, что для каждого её приходилось готовить индивидуально, вводя в батоны специальные добавки. В итоге получалось так, что моллис мог питаться только теми батонами, которые ему выдавали раз в две недели, а съев чужой испытывал такую боль в желудке, что выл от неё и катался по полу дня два. За отказ от работы, неподчинение начальству и всяческие проступки наказание было одно, – сокращение рациона питания, а то и вовсе отлучение от столовки, а поскольку от химер они унаследовали их пищевой рефлекс, то муки голода никто не мог перенести, но моллисы были не дураки и давно нашли выход из положения. Какими бы индивидуальными особенностями не обладали химеры, практически каждый из порождённых ими моллисов имел партнёра по столовке, а то и нескольких, что и позволяло им выживать сообща.

Дракон Бумми и Руфус Блейк попали в сферу Танатоса одновременно, но познакомились только тогда, когда узнали от старожилов, что им нужно искать точно таких же горемык, которые питаются такими же батонами, как и у них, чтобы было легче выжить. После нескольких месяцев поисков они нашли друг друга и с тех пор стали напарниками поневоле. Вот уже двадцать семь лет они жили в Касабланке и работали вместе. Тут их выручало то, что Руфус был учёных, хотя и отказался выращивать химер, а Дракон опытным космодесантником, а значит мастером на все руки и отличным пилотом, но слишком уж ярым врагом Оливера Стоуна и его приспешников. Объединяло обоих ещё и то, что оба работали только из-под палки. Поэтому их определили сначала в отряд подсобных рабочих, а позднее повысили в должности, перевели в отряд оперативного реагирования и отправляли в пустыню на самую грязную работу, сжигать трупы издохших химер и привозить на ферму некоторые из них.

Таких, как они, называли падальщиками и мало кто из моллисов соглашался заниматься этой грязной работой, зато у неё было одно преимущество, – оттрубил сутки и потом четверо суток свободен. Руфус в выходные обычно бродил по Касабланке или другим городам, а Дракон забивался в какое-нибудь укромное местечко и там тренировался. В основном в сенсетивных единоборствах. Сегодняшний вылет был точно таким же, как и сотни других. Химеры на воле дохли тысячами и тут было важным только одно, поскорее сжечь их трупы бластерами, иначе вонь от их быстро разлагающихся трупов могла убить людей. Биологов очень интересовали свежие трупы, но ещё больше полудохлые химеры, но среди падальщиков редко находились желающие связываться с ними. Руфус уговорил Дракона на такую авантюру один раз, но в результате они чуть было не лишились флайера. Тут даже премия в виде двойного пайка сроком на два месяца не являлась достойным вознаграждением за риск.

Стинко, как и Дракон, гнал, словно угорелый, и вскоре они были на месте. Химера даже не успела протухнуть настолько, чтобы начать выделять целую прорву ядовитых веществ, а потому лишь нестерпимо воняла. Он направил флайер в широкий портал и оказавшись внутри башни, подлетел к лаборатории и не мешкая телепортом забросил труп прямо на один из свободных столов. Обычно он не поступал так, давая биологам, среди которых не было мощных сенсетивам, хорошенько помучиться. Стинко уже стал сдавать назад, чтобы приземлиться на площадке в строю точно таких же флайеров, как их известили воплем, раздавшимся из громкоговорителя:

– Руфус, немедленно отправляйся к шефу Тревису, а тебя, Дракон, вызывает к себе шеф Кольден, так что топай к телепорт-лифту, да, поторапливайся, нам не нужны из-за тебя неприятности, своих собственных хватает.

Дракону было не привыкать к подобным вызовам, зато Руфусу было в самую пору удивиться, что он и сделал, заорав:

– Тревис, плевать я хотел на тебя и твои вызовы! Если Дракона вызвали в мясорубку, то значит наше дежурство на сегодня закончилось, понял? Так и заруби себе на носу!

Нижний этаж фермы представлял из себя кольцевую площадку для флайеров шириной в километр, в центре которой стоял стайларовый цилиндр высотой в двести метров. В нём на первом этаже располагалась лаборатория. Сама же ферма располагалась выше и размещалась на тридцати этажах, каждый из которых занимал всё внутреннее пространство огневой башни. Шеф Тревис находился на самом верхнем этаже лаборатории, порог которой профессор Блейк когда отказался переступить наотрез. Тревис, похоже, взялся за старое, раз тотчас обратился к нему лично, громко известив его:

– Профессор Блейк, мне кажется, что на этот раз вас заинтересует моё предложение. Перед нами поставлена задача найти средство, которое сможет быстро убить всего химер, но при этом не отравит атмосферу этой планеты. Может быть вы согласитесь подняться и поговорить со мной?