Тэйлор поглядел на собеседника и захохотал.
— В верхах… Лук? Черная дама, моющая Дженкинсу туалет, тоже видит его несколько раз в неделю, как и я. Если это называется «в верхах»…
— Лейтенант, у меня отобрали айдентити… Посоветуйте, что делать, раз уж вы вынули меня из комы…
— Я этого не делал, старый Лук, ошибка…
— В переносном смысле, Тэйлор… О'кей, вы вынули меня из петли, спасли от самоубийства.
— Честно говоря, Лук, я не знаю, чем я могу быть полезен. Я не заведую выдачей документов.
— О'кей, лейтенант. Выбросьте меня у Публичной библиотеки…
— Решил почитать, Лук?
— Не могу же я весь остаток жизни ехать в вашем автомобиле.
— Это зависит от того, как долго ты собираешься жить, Лук…
— С такими, как вы, лейтенант, не умрешь. Зачем вы мне помешали убить Дженкинса, иными словами — покончить с собой? Теперь я должен решать чудовищно трудные проблемы…
— Лук, ты соображаешь, что ты делаешь? Ты ругаешь человека, который спас тебе жизнь.
— Спас свою карьеру.
— Не обязательно, Лук, не обязательно. В штабе бригады меня не раз уже прощали. Простили бы, возможно, и еще раз. Шутки в сторону, я, между прочим, хороший офицер, Лук. Меня подводит темперамент. Только темперамент.
— Остановите здесь, лейтенант. Спасибо за все. — Лукьянов пожал руку лейтенанту и вылез из «лендровера».
— Больше не делай глупостей, Лук, — погрозил ему пальцем Тэйлор.
Лукьянов захлопнул дверь. Тэйлор увидел, как он пошел по 42й улице.
Он подумал, что Ипполит Лук выглядит престранным образом на пустынном в этот час тротуаре (только самые первые «сопы» и «youth workers» торопливо пробегали на смену), — перебинтованная голова на черном постаменте слишком большого костюма. Из газетного стенда свешивалось широкое полотнище «International news». «Успехи Департмента Демографии в Китае. Последняя статистика». «Взрыв в Болгарии», — прочел Тэйлор. Он вышел из машины и затопал к киоску. Купив газету и усаживаясь за руль, он услышал вдруг встревоженное: «Лейтенант! Лейтенант!» Из глубины 42й улицы, окруженный тремя городскими жандармами — один из жандармов уже шарил по черному костюму, — взывал к нему Ипполит Лук. Лейтенант ухмыльнулся и, поправив берет, вылез из машины…
В шесть утра Дженкинс, верный многолетней привычке, был уже на ногах. Как и многим людям его возраста, ему было достаточно нескольких часов глубокого сна, чтобы полностью восстановить силы. Между ночной рубашкой и костюмом Дженкинс не признавал никакой одежды, поэтому доставивший ему завтрак «бульдог» застал Шефа Департмента Демографии сидящим в своем обычном кресле за столом, но в рубашке. Стариковскую шею прикрывал темный шелковый шарф. Дженкинс изучал видеодосье.
— С добрым утром, Харрисон. Спасибо.
«Бульдог» закатил столик с завтраком и газетами к Дженкинсу под правую руку и удалился. Дженкинс без досье мог сказать, кто была прабабушка Фрэнка Харрисона, и более того, прапрабабушка. «Бульдогов» проверяли год, а тех, кто работал в офисе Дженкинса, еще дополнительно проверял сам Дженкинс.
С наслаждением поглотив овсянку и овощной салат, Дженкинс, игнорируя газеты, обратился опять к видеодосье О'Руркэ. И опять пошли на него, беседуя, Дункан О'Руркэ и его сын Виктор. За ними последовали кадры, очевидно, снятые с вертолета. Квадрат «O'Rurke Demolishing Limited», маленькие траки, вертолеты, похожие сверху на увеличенные кофемолки, ангары, основное здание, флигель.
«Криминальным семьям типа семьи О'Руркэ все труднее оперировать, — зачитал голос Кэмпбэлла. — Поскольку игорные дома уже давно монополия государства, а проституция прекрасно организована и управляется мощными профсоюзами, контролируемыми нами — Департментом Демографии, в которые гангстерам невозможно проникнуть, криминальные семьи сменили тактику. Они все более обращаются непосредственно к гангстеризму, то есть к вооруженным ограблениям, похищениям с целью получить выкуп, с чего, собственно, они и начинали свою деятельность на территории Соединенных Штатов в двадцатых и тридцатых годах прошлого века, — философски заметил Кэмпбэлл. И добавил: — Только временное ослабление государственного контроля над гангстеризмом позволяло им до начала девяностых годов прошлого века активно участвовать в экономической жизни страны…»
Дженкинс поморщился. Иногда Лагерный Колокол[32] любит ввести в досье свое историческое отступление. Нужно будет мягко объяснить ему, что назначение видеодосье — сконцентрированная до минимума информация, а не отсебятина чиновников.
Последовали короткие кадры, запечатлевшие персонажей, посетивших в последние несколько недель «O'Rurke Demolishing Limited». В течение двадцати минут перед Дженкинсом продефилировала целая галерея старых и молодых гангстеров или подозреваемых в членстве в гангстерских организациях. Их имена, аккуратно сообщаемые то Кэмпбэллом, то неизвестным Дженкинсу женским голосом, очевидно, сотрудницей архивов F.B.I., опознававшей по просьбе Кэмпбэлла бандитов, ничего Дженкинсу не говорили, их краткие биографии, зачитанные Кэмпбэллом и дамой, ничего интересного для Дженкинса в себе не содержали… Что, собственно, хотел обнаружить Дженкинс, кого — он и сам не очень себе представлял. Главный человек был на месте — Дункан О'Руркэ… Дженкинсу, может быть, нужна была связь между Дунканом и Президентом? И если он обнаружит эту связь, то что? Дженкинс налил себе минеральной воды и задумался, продолжая вглядываться в консоль, на которую мощные видеолучи из другой стены посылали двигающихся и шевелящих губами бандитов. «Тогда я смогу свалить Президента, которого я очень не люблю и который мне мешает», — спокойно признался себе Дженкинс.
Кэмпбэлл вошел в кабинет босса в восемь утра. Следуя обычной процедуре, Дженкинс выслушал свое собственное расписание на день, зачитанное ему Кэмпбэллом, и затем попросил своего секретаря присесть.
— Кто этот человек, Спэнсер? У вас нет никаких комментариев относительно его.
Дженкинс порылся в видеодосье, разрывая на экране туловища гангстеров и пейзажи Бруклина, и остановился на короткой сцене, очевидно заснятой с большого расстояния: черный полуголый человек в bulletproof[33] жилете обыскивал высокого пожилого мужчину в сером спортивном костюме.
— Черный — Кристофэр Смиф — лейтенант О'Руркэ. Увы, босс, нам не удалось выяснить, кто обыскиваемый. В F.B.I. нет на него данных.
Следующая сцена — Виктор О'Руркэ и неизвестный стоят в глубине двора. Шевелят губами.
Дженкинс увеличил лицо неизвестного.
— В отличие от подавляющего большинства гангстеров, у этого типа интеллигентное лицо. Постарайтесь как можно быстрее определить его. Затребуйте компьютер «Си»… не мне вас учить, Кэмпбэлл… Очень может быть, что это человек, которого я ищу.
— Есть, босс. — Кэмпбэлл встал.
— И еще, Спэнсер. Старайтесь меньше философствовать, когда составляете досье, хорошо? Сделайте одолжение…
— Слушаюсь, босс.
Дженкинс вернул на видеоэкран неизвестного. Он казался странно знакомым. Через пару минут секретарь Департмента Демографии осознал, что этот тип — его двойник.
В 16 часов Спэнсер Кэмпбэлл доложил Дженкинсу, что компьютер «Си» позитивно идентифицировал неизвестного из досье О'Руркэ как Ипполита Лукьянова, 65, «S. E.», автора полицейских романов (среди прочих «Ловушка», «People's Justice Society № 1» и «People's Justice Society № 2»). Холост. Адрес: 210 Вест, 108я улица. Айдентити Ипполита Лукьянова поступило в Айдентити коллекшэн офис 2 июля. Согласно закону 316, пункт «B», Лукьянов подлежит уничтожению. Однако по неизвестным причинам не уничтожен, и местоположение его в настоящее время неизвестно.
— Как и местоположение еще десятков тысяч, — добавил Дженкинс недовольно. — Что такое «по неизвестным причинам», Кэмпбэлл?