Экспедиция вернулась с охоты поздно вечером. Девушка встретила лодку и только ахнула, увидев, какую диковинную добычу привезли.

Каждый день с утра ребята и профессор находились в море. Вечер посвящался обычно отдыху и беседе.

Однажды вечером, спасаясь от дождя, компания укрылась в пещере Созерцателя скал. Продолжая разговор, прерванный ливнем, Аполлошка начал упрашивать профессора рассказать что-нибудь интересное. К его просьбе присоединились Алла и смотритель маяка.

Булыгин улыбнулся и погладил кудрявую голову мальчика.

– Мне никогда не забыть того года, который я провел на биологической станции в Неаполе. Помните, я говорил вам о моллюсках. Там я наблюдал одного из них, самое диковинное существо, которое когда-либо жило на нашей планете.

Чтобы беседа сильнее врезалась в память, профессор дополнил ее рассказом об этом необыкновенном существе. Он знал, чем заинтересовать юных исследователей глубин.

ХI. Гигант беспозвоночных

– На суше, в джунглях, водится тигр, – сказал он, – в пустынях – лев; в пучинах океана есть свой тигр, страшный, как кошмар. Это самое гнусное из всех сухопутных, морских, воздушных и земноводных. Это осьминог.

– Какой величины?

– Средний – в полметра.

– А больше бывают?

– Еще в древние времена верили, что осьминоги могут достигать исполинских размеров. Вероятно, они способны постоянно расти, как рыбы и деревья. У древних германцев существовали предания о громадных «кракенах», или чудовищных спрутах. В последнее время не попадалось спрутов выше средней величины. По моему мнению, это можно объяснить тем, что нынешний способ лова не приспособлен для спрутов гигантских размеров. А гиганты среди них есть. Как вы думаете? – обратился профессор к Созерцателю скал, видя, как он весь вздрогнул при слове «спрут».

Кивком головы моряк подтвердил это предположение.

– Тело его – продолговатый, слизистый и морщинистый мешок. Кожа висит на нем складками, из них торчит тупая голова с двумя большими глазами, ротовое отверстие снабжено роговыми челюстями, похожими на клюв попугая. Вокруг головы венцом расположены восемь ремней – студенистых, извивающихся, как змеи. Это – бескостные руки, которыми спрут все щупает, на этих же руках он ходит. Он и называется осьминог.

– Фу, противно!

– Да, наружность его так омерзительна, что одно прикосновение вызывает дрожь, ужас и отвращение. Руки, или щупальцы, от основания и почти до половины соединены между собой широкой перепонкой, стягивающейся и раскрывающейся, как зонтик. Во всю свою длину они усажены присосками, по пятидесяти штук на каждой. Хрящеватые присоски круглы, плоски, в центре каждого небольшое отверстие с клапаном. Стоит коснуться присоску какого-нибудь тела, хотя бы скользкой чешуи рыбы, и он плотно прилипает к захваченному предмету. Этими страшными руками спрут опутывает свою жертву, стягивает ее и присасывается. Вырвать ее от спрута уже невозможно, хотя пойманное иногда больше самого охотника. Резать и рвать ремни трудно, они склизки и прочны. Тело-мешок внутри разделено на две части: в верхней сердце, широкие жабры, желудок и так называемый «чернильный пузырек».

– Что это такое?

– Пузырек содержит окрашенную жидкость, которую в минуту опасности спрут выбрасывает через особую трубку. Жидкость растворяется в воде и окутывает животное темным облаком, скрывающим его от врага. У каракатицы она темно-коричневая. Из нее выделывают акварельную краску – «сепию». В нижней части мешок совершенно пустой и открытый наружу широким отверстием прямо под годовой и шеей. При бурном дыхании кожа, висящая складками, как мантия, сжимается и расширяется, точно меха. Обычно окраска спрута зеленовато-серая, под цвет камней, среди которых он живет, но, приспособляясь к цвету окружающих предметов, она мгновенно меняется, равно как и в зависимости от «настроения»: когда спрут раздражен, он делается весь багровым. Живут спруты большей частью около скал под водой, в трещинах и ущельях. Если спрут селится на ровном дне, то сам строит себе жилище, принося руками камин и складывая из них подобие кратера. Хозяин залезает внутрь дома, а студенистые бородавчатые руки его покоятся снаружи, как кольцо из змей. Так он и подстерегает жертв, причем, когда он сторожит, концы его рук слегка извиваются.

– А чем он питается?

– Обычная его пища – рыбы, ракушки, моллюски. Это настоящий кровожадный хищник океанских пучин. Он ловит гораздо больше, чем может съесть. Случается, ловит и человека.

– Жутко представить! – воскликнул Тошка. – Этот дряблый пустой мешок обоймет человека и высосет кровь.

Он весь нервно дернулся.

– Помнишь, в романе Виктора Гюго «Труженики моря» спрут схватил Жильята?

– Надо будет прочитать, – ответил Федька. – Как-то забылось. Но я одного не понимаю, как у этого моллюска хватает ума поймать человека?

– Эта слизь хитра и смела, – ответил профессор. – Я наблюдал ее год и был свидетелем таких явлений. Если поместить к спрутам в аквариум какое-нибудь живое существо, они приходят в ярость, кидаются на него и уничтожают. Но среди всех людей они превосходно различают своего сторожа, они его даже как будто любят.

Гул изумления раздался кругом.

– Я наблюдал... Когда он опустит к ним обнаженную руку, они обвивают ее мягкими, прямо ласкающими движениями, потихоньку стараются взять у него пищу, которую тот нарочно долго им не отдает.

Заметив необычайную возбужденность Созерцателя скал, профессор вдруг спросил его:

– Вам, наверно, во время путешествий приходилось много слыхать про спрутов?

Созерцатель скал быстро повернулся к профессору. Глаза его горели.

– Больше, – ответил он. – Я не могу без волнения слышать вашего описания. Спрут однажды меня поймал.

Все так и ахнули.

Моряк продолжал оставаться в прежней позе, только лицо его покрылось пятнами, что говорило о сильном волнении.

– Да, я уцелел случайно, – пробормотал он.

Настойчивые просьбы профессора, ребят, умоляющие взгляды Аллы и Аполлошки заставили его нарушить постоянное молчание.

– Я не умею интересно рассказывать, – произнес он сурово, – и передам только факты.

Когда мне было двадцать лет, – начал он, – я жил у дяди в Австралии, в одном из курортных городов на побережье. Однажды на пляже произошла такая странная история. Один из купальщиков, мальчик, на глазах публики при совершенно спокойном море внезапно скрылся под водой. Кинулись на помощь, но мальчика не нашли. Акул здесь не видали ни раньше, ни позже, других чудовищ-людоедов не водилось. Все были в полном недоумении. Подозревали, что мальчика похитило чудовище, подплывшее к берегу. Но какое?

Фантазия моя была взбудоражена до последней степени. С биноклем в руках я просиживал целые дни на скале. В часы отлива я следовал по пятам за отступающими волнами и тщательно оглядывал все ямки, трещины в скалах и углублениях на берегу, залитые водой. Ведь хоть что-нибудь должно было подсказать мне разгадку! Долгое время я трудился бесплодно. Мне в изобилии попадали ракушки, необычайные морские полурастения-полуживотные. В ямках в воде копошились среди водорослей бесчисленные морские существа. И, наконец, мне посчастливилось.

Однажды я увидел в большом углублении, наполненном водой, плавающих, как в естественном аквариуме, каракатиц. Безобразные моллюски поразили меня своими чудовищными размерами. Никогда я не мог поверить, что они могут быть так велики. Меня как молнией осенила мысль о другом гиганте-моллюске.

Я не стану рассказывать, какого труда стоило мне уломать старика-дядю выписать водолазный костюм и прибор. В конце концов, он уступил, но поставил непременным условием, чтобы мой спуск производился под руководством его старого приятеля-моряка. Я имел благоразумие согласиться, и это впоследствии спасло мне жизнь.

Через несколько дней старый капитан приехал и привел с собой баркас с необходимыми приборами и костюмами.

Кто видал человека в скафандре, тот знает, что он похож на какое-то фантастическое чудовище. Непропорционально большая голова в медном шлеме со стеклами особенно жутка. Как раз под стать диковинным жителям океана! Я привык к нему, так как не раз бродил по дну океана. Я никому не уступил право первому спуститься для осмотра подводной части берега.