Выбирай писателей так, как выбираешь друга.

До свидания, реальность!
 

До свидания, реальность, прощай
Перемещаюсь в мир сладких грёз
Там нет времени,  нет людей
Вокруг лишь сладости и много фиолетовых роз
 
Зачем себя терзать, страдать
Когда есть мир, где тебе хорошо
Не нужно пытаться себя напрягать
Погрузись в него и станет прекрасно

Сказочка  
 
Das Ewig-Weibliche zieht uns hinan
 
Это было у моря, в спецчасти,
где нет места прогулкам и танцам…
В один вечер, романтик несчастный,
рядовой полюбил капитаншу.
 
Чувства хлынули не по уставу,
и солдат растерялся: «Как быть?»
Разве скажешь ей, старшей по званью:
«Разрешите мне вас полюбить».
 
Служба вроде бы шла как и раньше,
продолжалась всё та же муштра,
но влюблённый бедняга при марше
выбиваться из строя вдруг стал.
 
Раздарил всё, что в войнах награбил,
отобрав у чужих жён, сестёр.
Посрывал с гимнастёрки награды
и медали те бросил в костёр.
 
Разрывая тенёты обмана,
он великую правду постиг –
что прекраснее ружей тюльпаны,
и стал тайно выращивать их.
 
Но об этом прознали майоры,
приказали цветы растоптать.
Он второй раз их высадил вскоре.
Вновь топтали – он сеял опять.
 
Рядового отправили в карцер,
тот вину не признал. Он желал
выполнять лишь любимой приказы,
и был брошен в холодный подвал.
 
Проходили часы, дни и ночи,
а в неволе тьма дважды темна,
и чернее пейзаж зарешёченный…
Свет! Вошла, словно ангел, Она.
 
Поднялся и шагнул ей навстречу,
подарил утаённый бутон,
произнёс откровенную речь он:
«Я люблю вас!
              Ведь это не сон?»
                        
Капитанша ему улыбнулась
и была так волшебна, мила.
Её губы в тот миг разомкнулись,
прошептав: «Дорогой, я ждала».
 
Они вместе на волю сбежали
из-под грозной майора ноги,
позабыв все былые печали,
не чеканя под марши шаги.
 
Стали жить средь цветов и деревьев:
сад, тюльпаны под самым окном.
В разорённой войною деревне
двое новый построили дом.
 


 
С праздником!

Летающие города
 
Бедна на пейзажи Венера:
каньоны, багровые тучи,
всё в пламени рыжее небо,
красны перевалы и кручи.
 
Потомки земных колонистов,
мы жили, земли не касаясь.
Рождённые ползать так низко,
взлетели всем птицам на зависть,
возвысились гордо над бурей,
дождями, штормами и серой:
шары дирижаблей надули
и стали парить в атмосфере.
 
Казалось, здесь жить невозможно,
и все мы ошиблись планетой.
Но жизнь победила там всё же,
чужая на бренной земле той.