Что первично: материя или сознание?
И был вечер, потом наступил день, а вот уже и утро, пора спать ложиться. Сентябрь нынче теплый, и вообще скоро лето.  Умершие воскресают, больные выздоравливают. Старые молодеют, дети… После даты рождения перестают существовать. Обратное течение времени, след в след, без единого отклонения.
Когда это произошло и почему? Теории разные. Устные теории, ведь то, что написано завтра, вчера не может существовать.  Уходят в небытие книги. Все материальные объекты подвластны времени. И только сознание свободно. Память и о первой и о второй жизни есть у всех, но не все хотят помнить. Думать и говорить можно что угодно, но действия, передвижения, время на разговоры запрограммировано.
Нравится вам такая жизнь? А вот есть такие, которых она устраивает. Думаю, пока они не дожили до детства. Детства, по сути, нет. Есть разум взрослого человека в детском теле.

Насчет детей Зернов подумал потому, наверное, что взгляд его упал на ребенка, лет пяти паренька, которого женщина – мать – вела за руку к троллейбусной остановке – из детского садика, наверное; мальчонка упирался, и Зернов уловил обрывок разговора. «Да не хочу я, – писклявым голосом убеждал мальчик, – подите вы с вашими лошадками, мне сейчас нужна установка по холодному синтезу, мы там в свое время одну проблемку не могли решить…» – «Какую, Валечка?» – спрашивала мать голосом, каким говорят с детьми. «Да ты не поймешь, мама, ты же не физик; вот сейчас мне пришло наконец в голову, как ее решить, мне не детский садик твой, будь он проклят, мне институт сейчас нужен, проверить надо, эксперимент поставить, мне с химиками срочно нужно связаться…» Они разминулись с Зерновым, он перестал их слышать. Дети, – подумал он, – мне как-то раньше не пришло в голову: детство-то мы у них отняли нашей второй жизнью, их и в младенчестве взрослые, серьезные проблемы преследуют, никуда не дают уйти – нет детства, мы же все, возвратившиеся, всю жизнь – старцы…

Есть ли шанс вернуться к нормальному течению времени? Возможно. Финал открытый.
В общем – ОЙ!!! Читать не хотела, и никто не заставлял. Но читала.