– Прости за глупый вопрос, но что мы будем делать на каменном поле?

– Во-первых не на каменном поле, а на площадке космодрома, залитой бетоном, а во-вторых здесь мы ничего не будем делать, а поедем на поезде до города.

– А как же твой корабль, он же открыт нараспашку?

– Спасибо, я чуть не забыла. – С этими словами она быстро взбежала на по лестнице вверх, поколдовала около двери, после чего та закрылась. После того, как она спустилась, Шус спросил:

– А как же те, кто внутри?

– Там никого не осталось, кроме разве что старушки Анны Владимировны. Она почти никогда не сходит с корабля, ты, наверное, ее видел. Она либо в прачечной, либо на кухне, милая женщина.

– Не то слово…

– К тому же, после того как я приказал всем исчезнуть с корабля на двое суток, все и должны исчезнуть, а если кто-то этого не сделал – это их проблемы. Кстати, я же тебя взяла с собой для того, чтобы ты носил мои вещи, а ты почему-то этого до сих пор не делаешь, – с этими словами она повесила свою сумку на Шуса. Тот, от неожиданности навалившейся на него тяжести, охнул и нагнулся, так что сумка встала на землю.

Жаннет уже успела уйти на приличное расстояние и Шус побежал догонять ее. Мокрые следы, оставляемые им, быстро испарялись, а от одежды шел пар. Воздух был горячий, сухой и слегка дрожал. Примерно через полчаса пешего хода они добрались до… куда именно они добрались, Шус так и не понял, просто Жаннет, идущая метрах в двадцати впереди, остановилась. Как показалось Шусу вначале, на совершенно ничем не примечательном участке площадки космодрома, залитой бетонном. Но при ближайшем рассмотрении этот участок несколько отличался от других, подобных ему: здесь в углублении находились металлические полосы, уходящие куда-то за горизонт. Шус не имел ни малейшего понятия, а для чего нужна эта штука, но спрашивать не стал. По всей видимости, каждый уважающий себя разумный обитатель этого мира должен был знать, что это такое, а легенду надо соблюдать.

Впрочем, назначение полозьев довольно скоро прояснилось. В неопределенной дали, подрагивающей в восходящих потоках горячего воздуха, показалась какая-то точка. Точка быстро росла, становясь все более и более четкой, и при ближайшем рассмотрении оказалась больше похожей на гигантского металлического или покрытого броней червяка, по крайней мере это единственное сравнение, что пришло в голову Шуса. Судя по всему, червяк двигался по этим полозьям, как по тропинке. Хотя он и начал тормозить, к ним он приближался на довольно значительной, а по представлениям Шуса, неимоверной скорости. Все инстинкты Шуса в голос кричали, что нужно бежать куда-нибудь подальше, но глядя на невозмутимую Жаннет, он остался на месте и только тогда, когда голова червяка промчалась мимо них, Шус рефлекторно отшатнулся.

– Ты уверен, что ты из города, а не из какой-нибудь деревушки в горах? Или в Новом Юнионбурге нет поездов? Вы, что там на велосипедах катаетесь? – удивленно спросила Жаннет, когда червяк остановился.

– Нет… – замялся Шус. Упоминание о деревне в горах его смутило. И как только она догадалась? – Я часто ездил на таких шутках и раньше. Просто ветер задул очень сильно! Как, ты говоришь, они называются?

– Ты чего-то не договариваешь, – заметила Жаннет, залезая в дверь, открывшуюся в теле червяка, – но это не мое дело. К тому же допрашивать тебя или убивать сейчас не лучшее время, кто тогда понесет мою сумку? Ну, и что ты стоишь? Залезай, в этом нет ничего страшного.

– Я не боюсь, просто…

Внутри оказалась вытянутая комната, в которой стояли довольно грязные кресла, обтянутые кожей, кое-где порванные. По проходу между креслами перекатывалось несколько бутылок, а в дальнем от них углу спал кто-то, густо обросший щетиной, и с полупустой бутылкой, готовой совершить короткий самоубийственный прыжок.

Шус сел в кресло напротив Жаннет, та открыла одно из окон, находившихся на расстоянии примерно полметра друг от друга. Основываясь на своем опыте путешествия на руфухиди по направлению N 2 из Бахтир-Таль-Асы в Келхар-Тал-Эш-Налу, Шус сделал вывод, что это никакой не червяк, а какое-то транспортное средство, во всяком случае изнутри оно было похоже на палатку руфухиди только для недалеких поездок.

– Юра, советую тебе пересесть.

– Я тебе, что мешаю?

– Нет, нисколько, просто…

Она так и не успела договорить, транспортное средство резко дернулось, быстро набирая скорость. Шус, сидевший против хода движения и совершенно не ожидавший подобной подлости от силы инерции под действием этой силы полетел вперед, закончив свое падение соприкосновением носа с твердой коленкой Жаннет, положенной на вторую.

– Ты в порядке? – поинтересовалась Жаннет у скатившегося на пол Шуса. – Юра, вставай. Между прочим, мне тоже довольно больно, из чего сделан твой нос?

– Ты была права, – ответил ей Шус, не меняя своего положения в пространстве.

– Может встанешь?

– Нет, мне и здесь хорошо.

– Знаешь, пол довольно грязный, а я потратила кучу сил в времени, чтобы отнести твою одежду в стирку.

– Что, так много? – недоверчиво поинтересовался Шус.

– Да много, особенно для капитана!

– Прости, но мне здесь лучше, по крайней мере, я никуда отсюда не упаду. – Шус принял позу поудобнее, как вдруг услышал над своей головой вопль:

– Три тысячи чертей! Встать, салага, или я выброшу тебя в шлюз! – эта реплика принадлежала Жаннет. Для подтверждения серьезности своих намерений они довольно ощутимо пнула Шуса в живот.

– Больно, – только и ответил последний.

– Ты что-то сказал, кусок мяса? А ну встать! Или ты свинья, что бы валяться в собственных…, – последние слово было заглушено тем, что человек, спавший в кресле, вскочил с места и закричал что-то неразборчивое, но явно ура-армейское. Шус же встал и сел в кресло сбоку от Жаннет.

– Теперь понятно как ты заставляешь свою команду себя слушаться, – несчастным голосом произнес Шус.

– Что, понравилось? – город поинтересовалась Жаннет.

– Еще как, особенно тогда, когда ты меня пнула в живот.

– Ну, прости. Зато это подействовало.

– Кстати, а как называется твой корабль?

– А почему это кстати?

– Ну… понимаешь, когда ты накричала на меня, как на последнего болвана…

– Которым ты и являешься.

– Возможно. Так вот, я вспомнил, что ты капитан и подумал, что твой корабль должен как-то называться.

– G-1324-LSK5.

– Как, как?

– По правде, он никак не называется, я еще думаю над этим.

– А то что ты сказала?

– В какой-то степени это действительно его название, а точнее серийный номер реактора. Команда зовет его Желсиком, но это неофициальное название, к тому же, мне оно не нравится.

Пейзаж за окном был удручающе однообразным, поле космодрома занимало площадь больше пятидесяти квадратных километров. Поезд останавливался еще пару раз, подбирая кого-то, впрочем, они садились в другие вагоны. Вскоре пустыня космодрома сменились обыкновенной пустыней. Однообразие лишь изредка нарушалось довольно чахлыми пальмами вокруг столь же чахлых водоемов.

Шус старался не смотреть в окно, его нервировала скорость, с которой они неслись. Жаннет же, наоборот, высунула голову наружу, восхищенно жмурясь от ветра.

– Черт, черт, черт! Три тысячи чертей, будь все проклято! Почему ты ее не поймал?! – кричала Жаннет. Сразу, как они сошли с поезда, порыв ветра подхватил ее шляпу и унес куда-то в пески.

– А при чем здесь я? Я не дул.

– Я же не говорю, что ты виноват! Но почему ты не поймал?!

– Прости.

– То-то, дай сумку.

Шус обрадовался и уже было понадеялся, что Жаннет сжалилась над ним и решила разделить его ношу поровну, но не тут-то было. После того, как она порылась в сумке и достала оттуда еще одну, точно такую же как и первая, шляпу, она повесила сумку обратно на Шуса.

– Что ты там носишь, кирпичи, что ли? – возмутился Шус.

– Может и кирпичи, какая тебе разница, что носить, – безапелляционно ответила Жаннет, надевая шляпу.