Старшая жрица остановилась у проёма, занавешенного частыми переплетающимися нитями, унизанными крупными голубыми бусинами. Она с поклоном приподняла занавесь, пропуская вперёд меня. Удивлённая таким почтением, я прошла вперёд и чуть прищурившись начала разглядывать относительно небольшую комнату. На полу у стен стояли чаши, наполненные розовым маслом, и в них плавали огоньки. Желтоватые стены не были расписаны под хохлому, как на верху, но голыми и безрадостными всё равно не казались. А в центре комнаты был бассейн! Самый настоящий! Наполненный горячей водой, над которой поднимался прозрачный парок. Нет, есть таки боги на небе, раз вняли моим нецензурным молитвам!
За спиной зазвенели бусины и ко мне подошла жрица. Проследив мой алчущий взгляд она с тонкой улыбкой коснулась моих плеч, словно желая помочь раздеться. Я вежливо её отстранила и стремительно начала избавляться от предметов гардероба. Оставшись в одном нижнем белье я осторожно залезла в бассейн. В горячей воде разом заныли все ссадины и царапины, а солнечные ожоги на плечах запылали огнём. Сжав зубы, я начала соскабливать ногтями с кожи въевшуюся пыль. Спутанные мочалкой волосы пришлось долго промывать и раздирать.
Вспомнив о браслете на предплечье, я испугалась как бы он не испортился. Чуть приподняла миниатюрную голову змеи и нажала на спрятанную между чешуек кнопочку. Змея вздрогнула и начала медленно ползти по моей коже. За спиной раздались тихие перешептывания – издали могло показаться, что я только погладила золотой браслет, как он ожил. Тихо фыркнув, я сняла змейку и отложила её на бортик бассейна. Эх, знали бы они, сколько в неё механизмов напихано и во сколько мне это чудо современной техники обошлось…
Две жрицы начали втирать какое-то масло мне в плечи, и боль от ожогов начала быстро проходить. Разнежившись, я просидела в бассейне, пока вода не остыла, а меня не начало клонить в сон.
Едва я вылезла из воды, как ко мне поспешила молоденькая жрица с куском мягкой ткани в руках. Вежливо отобрав у неё импровизированное полотенце, я быстро вытерлась, начиная дрожать от холода. Вместо моей грязной одежды (а кстати, куда они её дели?) мне предложили длинную белую тунику, отдалённо напоминающую платье. На плечах складки были сколоты крупными золотыми брошками в виде скарабеев, украшенных небесно-голубым камнем.
Высшая жрица снова начала мне что-то втолковывать, но на этот раз она говорила медленно и в её речи часто повторялось слово «тефнут», отдалённо мне знакомое. Некоторое время поскрипев мозгами, я вспомнила, что в Древнем Египте так называли богиню влаги. М-да. Это меня что ли? Теперь ясно, почему они организовали мне такую встречу. Всего то приняли за богиню-львицу! Да, это ж надо было так вляпаться двумя ногами да по самые уши! Ведь ливень ого-го какой разыгрался, и судя по всему в неурочное время!..
Я благосклонно кивнула. Что ж, Тефнут во всяком случае звучит не так раздражающе, как Лиса или Лис. Побуду для разнообразия и Тефнут, раз это звание даёт мне некоторые привилегии. Жрица просияла и с поклоном предложила мне следовать за ней. Ну я и поплелась, мечтая о двуспальной кровати под балдахином и без незваных будильников.
Как оказалось, один из незамеченных мною ответвлений коридора соединял анфиладу комнат, начинавшихся огромным залом с красивым, но пыльным троном (видимо, не часто сюда Тефнут приходят) и огромным плоским камнем-жертвенником. По бокам трона, стоящего между двумя колоннами причудливой формы, находились барельефы преклоняющихся людей. Подняв голову, я слегка присвистнула от удивления – то, что я приняла за колонны было двумя передними лапами гигантской львицы, гордо держащей голову с умными злыми глазами.
Ещё несколько комнат представляли собой сильно уменьшенную копию верхнего зала с колоннами, а заканчивалась анфилада спальней. Во всяком случае, я просто не знала как по другому можно назвать это небольшое помещение с огромным ложем посередине, выточенным из дерева и инкрустированным слоновой костью. Два маленьких золотых светильника крепились к стенам и давали достаточно света, чтобы разглядеть обстановку. В углу стоял небольшой столик, накрытый огромной пластиной, похожей на золотую. На нём стоял кувшин с вином и блюдо с лепёшками. У стены на полу стояла огромная шкатулка с изображением сфинкса на крышке. Моя одежда была аккуратно сложена на полу рядом, а сверху лежал мой позабытый браслет.
Указав женщине на выход, я начала жадно проглатывать немудрёную пищу. Боги, как же сильно я проголодалась! Так, что даже не чувствовала отвратительного вкуса еды – лепёшки были пресными и не прожаренными, а вино кислым. Уныло побултыхав им в кувшине, я отставила его в сторону и завалилась спать, мечтая отдохнуть за все свои блуждания по пустыне.
Увы, мне это не удалось. Видимо, жрицам как-то не пришло в голову, что и.о. Тефнут может устать. На троицу женщин я уже реагировала как на неизбежное зло и послушно переоделась в другое, «парадное», платье. С трудом расправила тяжёлое ожерелье на шее, одна из жриц протянула мне пояс из квадратных звеньев с крепящимися к нему ножнами для ритуального кинжала – слишком уж маленьким тот казался. Самая молодая из жриц потянулась за моим браслетом, но я рассерженно шлёпнула её по ладони. Ещё не хватало, чтоб она что-то испортила! Девушка сжалась под тяжёлым взглядом старшей жрицы, продолжавшей холодно и жёстко улыбаться.
Закрепив змейку на предплечье, я высокомерным кивком высказала готовность следовать за ними. Младшие жрицы выскользнули из комнаты первыми и затерялись в тенях, старшая, повела меня в зал с троном. А я наконец задумалась о том, куда я попала. Впрочем, прийти к какому-то выводу я не успела, мы пришли в зал быстрее. С содроганием покосившись на алтарь (надеюсь, жертвоприносить не меня будут?), я села на трон, пытаясь изобразить покровительственную и безмятежную улыбку. Не знаю, на сколько у меня это не получилось, но заполняющие зал жрецы косились на меня со страхом.
Когда людей в зал набилось как шпрот в банку, вперёд вышел лысый жрец и затянул то ли молитву, то ли песню. Глубокий и гулкий голос действовал на меня усыпляюще, но засыпать на таком «важном приёме» было невежливо. Ну всё-таки интересно, куда меня занесло вольное творчество Хельги? Что это за место, судя по всему, успешно скрывающееся от вездесущей цивилизации? Да и эти люди… Ролевики или сектанты? Скорее второе, но откуда у них столько средств, чтобы отгрохать ну хотя бы такой огромный храм? А ведь Тефнут отнюдь не главное божество…
Из размышлений меня вывела тишина. Голос жреца, который стал хорошим фоном для мыслительной деятельности, внезапно смолк. Встрепенувшись, я заметила направленные на меня выжидательные взгляды и попыталась натянуто улыбнуться. Верховная жрица, стоявшая в тени, вышла вперёд и обратилась к собравшейся общественности. Закончив свою пламенную речь, она дважды хлопнула в ладони, и двое воинов подвели к ней понурую девушку, в которой я узнала разгневавшую меня молодую жрицу. Её уложили на алтарь, и поклонившись мне, верховная занесла над ней кинжал, точно такой же, как дали мне. Отблески пламени в светильниках бросали на её лицо острые тени.
Я изумлённо приподняла брови, пытаясь понять, что же от меня ожидают. Девушка чуть повернула голову и спокойно взглянула на меня, словно прося прощенья. Я вздрогнула: в её глазах была такая покорность, которую у нормальных людей в наше время вряд ли встретишь… Поймав мой сумрачный взгляд, она слабо улыбнулась, а старшая жрица завела заунывную короткую песнь. И я всё поняла…
– Нет! – гневно рявкнула я, вскакивая. Успела. Жрица удивлённо отшатнулась опуская кинжал. Переведя дыхание, я подошла к алтарю. Как бы по-ловчее изменить ритуал, если прервать его мне не позволят?
В глазах девушки отражается пламя светильников, она уже успела мысленно себя похоронить. Но едва я коснулась её лба, она судорожно дёрнулась, и я почувствовала надежду в обращённом ко мне взгляде. Несмотря на показное смирение, жрица хотела жить с той же фанатичной силой, что и старшая жрица – убить её. Вытащив собственный кинжал (вот, дожила! уже своей собственностью считаю!) и задержав дыхание, я осторожно отрезала прядь волос провинившейся жрицы. Вместо вступительной речи-молитвы высказав своё честно мнение о происходящем, я бросила свёрнутые кольцом волосы в огонь. Локоны мгновенно прогорели и чадили вонючим дымом.