Дворян среди масонов было абсолютное большинство. Военных насчитывалось более тысячи, чиновников — около 350-ти. В процентном отношении наибольшее количество масонов приходилось на верхние слои социальной пирамиды. Членов царствовавших домов было 6, придворных сановников 34, высших должностных лиц 110. Литераторов, деятелей искусств насчитывалось около 280-ти.
Представители масонских лож могли воздействовать на решения, принимаемые на самом высоком уровне и влиять на духовную жизнь общества. Но было бы несправедливо полагать, будто такое влияние было сугубо отрицательным. Те, кто стремятся представить масонов как страшную таинственную силу, как местное или глобальное пугало, не только делают им рекламу, но и отвлекают публику от более опасных для общества социальных групп, организаций.
Итак, среди российских масонов, по-видимому, были иностранные агенты. Но вряд ли кто-либо из них стремился разжечь в стране революционный пожар. Самое большее, на что они могли рассчитывать, это — устроить дворцовый переворот. Революция была бы не в их интересах.
…В начале 1831 года на имя Николая I поступил секретный доклад от генерал-майора князя Андрея Борисовича Голицына. Там, в частности, говорилось: «…Совесть моя и долг священной присяги не позволили мне удалиться, не открывши перед Вашим Императорским Величеством весь ужасный, тайный, злоумышленный 25-летний заговор против Престола, Самодержавия и Славы России, заговор тем опаснее, что он имеет свои корни и отрасли не в России… и, к несчастью, много русских из первых сановников находится в сём обществе…»
Голицын признавался, что ещё в 1812 году был принят в масонские ложи и узнал «все ужасы» наиболее тайного ордена иллюминатов. Именно из этого опаснейшего гнезда и следует ожидать действий, направленных против самодержавия и России:
«Я всего испытал — сначала был в жестоком неверии, кощунствовал над святынею; обращён был чудом к вере в 1820 году. Наука древнего масонства подвела меня к истине, устроила в моей голове все отношения человека к Богу, к человеку и природе; если я две мысли умею вместе соединить, если я верю Христу воплощённому и постигнул глубину семи таинств нашей церкви с таинственным их значением, я обязан сему учению; люди только в моих глазах не соответствовали оному, я сделал то же самое признание покойному Государю, которое и найдётся в моих письмах, где также усмотрится, что я настаивал в 1823 году, чтобы ложи были закрыты, потому что иллюминатство везде пролезло».
О сверхтайном ордене иллюминатов ходили в Европе самые зловещие слухи. Он был основан 50 лет назад в Баварии для борьбы с влиянием иезуитов с помощью их же принципа — цель оправдывает средства. Он был вскоре разгромлен и запрещён властями. Но, как считалось, с тех пор он ушёл в глубокое подполье, затаился и сеял смуту, стремясь сокрушить мировой общественный порядок. Например, он якобы осуществил Великую французскую революцию. (Как позже писал русский историк В. И. Семевский: «Орден иллюминатов… одною из своих задач ставил противодействие всякого рода деспотизму».)
Здравомыслящий Николай I в другое время мог бы и не обратить внимания на донос Голицына, известного своими неординарными поступками, граничащими с умопомрачением, пусть даже и временным. Но время было слишком тревожным. Не прошло и шести лет после восстания декабристов, а в России вновь складывалась критическая ситуация.
В отчёте за 1830 год о положении дел в империи шеф жандармов и главный начальник Третьего отделения граф Александр Христофорович Бенкендорф сообщал: «Стечение печальных обстоятельств: эпидемия, плохой урожай, застой в торговле, бедность, революция — все эти бедствия создали всеобщее тяжёлое настроение, которым пользуются злонамеренные люди и интриганы для того, чтобы посеять сомнения относительно будущего и предсказывать репрессии».
Речь идёт об эпидемии холеры, подступавшей к Петербургу. Но главное, конечно, другое. 27 июля 1830 года в Париже произошло вооружённое восстание в ответ на ущемление правительством гражданских свобод. Вечером того же дня глава кабинета де Полиньяк успокоил короля: «В сущности, всё сводится лишь к простому волнению». Но уже на следующий день командующий войсками в Париже доложил иначе: «Это уже не волнение, это — революция». Была свергнута царствующая династия Бурбонов. Монархия сохранилась (корона перешла к герцогу Орлеанскому, ставшему Луи-Филиппом I), но при обновлённой буржуазно-демократической конституции.
Возможно, точнее было бы назвать это вооружённым переворотом. Власть потомственной аристократии сменилась господством олигархов, банковской и торгово-промышленной буржуазии. В августе грянула революция в Нидерландах, завершившаяся созданием независимого королевства Бельгии. В ноябре — восстание в Польше. Оно началось с покушения (неудавшегося) на великого князя Константина Павловича, наместника Царства Польского. В декабре было организовано национальное правительство, а 25 января 1831 года сейм объявил о свержении императора Николая I с польского престола.
Эпидемия революций в Европе должна была серьёзно озадачить русского царя. Письмо-донос князя Андрея Голицына о масонском заговоре упал на благодатную почву. Однако Николай I, зная странности автора данного сочинения — с обилием слов при минимуме доказательств, — не стал торопиться с выводами.
Масонские тайны и оккультная литература серьёзно потрясли психику князя и отчасти помутили его рассудок. Он штудировал шведского мистика Сведенборга, всерьёз воспринимая его откровения о беседах с духами умерших (некромантия), о телепатии. Без тени сомнения Сведенборг утверждал: «Что человек по внутренним началам своим дух, ясно доказывается тем, что по отрешении своём от тела, или после смерти, он продолжает жить как человек. Мне дано было убедиться в этом беседою с иными в продолжение нескольких часов, с другими — в течение недели или месяцев и даже многих лет».
На примере А. Б. Голицына можно видеть, как воздействовали сначала эпоха Просвещения, затем мистика и масонские идеи на некоторых экзальтированных членов тайных обществ. Вот его признание:
«Моё воспитание, — пишет князь, — делалось невидимою рукою в разные времена; Криднерша (баронесса Крюденер) разбудила мой дух и обратила моё знание в деятельную веру, — научила меня практической молитве, везде позволялось мне по неслыханной благодати Божией заимствовать хорошее и не допускать до меня вредное. Я кинулся в герметическую работу, она научила меня некоторым правилам и силам в природе: я всё стремился выше и выше, в 1824 году я готов был вступить в магию и Бог меня от этого спас; я видел чудеса неимоверные и от нечистой силы и устрашился их; они мне были нужны для суждения. Я видел и самую высочайшую степень магнитного просветления у девицы Ушаковой, и сам занимался магнетизмом и отстал! В то же самое время в Курске делались другие чудеса иного рода над ямскою бабою Матрёною; Палладия о том можно спросить, он был личным свидетелем; стремление моё ко всем тайным наукам ежедневно делалось сильнее, я начал учить некромантию, влияние планет, составление пантоклов и талисманов, имена духов от Архангелов до последних гномов подземельных: я углубился в науку числ халдейских и познание имён Божиих, определяющих сигнатуру вещей; какие были плоды моей учёности? Я приобрёл большую кичливость ума, надутость, и вселилась во мне гордость самая титаническая; я погибал без ведома моего; Всемилосердный Бог приставил мне видимого Ангела-хранителя в лице моей Нины; чем более я углублялся в премудрости Соломона, которые помрачали мой ум, тем более её сердце и разум проникались благостью и светом евангелической простоты; ей открывались вещи высочайшие, и я чувствовал превосходство её веры против моей. Перед отъездом моим в армию на Дунай в 1828 году она мне сказала: „Друг мой! Ты едешь в армию, Бог один знает, где и когда мы опять увидимся, не откажи твоему другу в одной милости — дай мне все твои драгоценные книги, все твои рукописи, все твои таблицы, исчисления, призывания духов, все твои старинные вещи, которые меня так приводят в смущение, отдай мне все твои пантаксы, кружки на пергаменте и позволь нам с отцом Палладием всё это сжечь“. Я согласился с чистым сердцем, и собравши книги мои, сжигаху пред всеми. Вся моя книжная наука, вся моя премудрость обратилась в пять минут в пепел и развеялась по ветру. Палладий надел на меня образ Богородицы, а друг мой дала мне в руки Евангелие и сказала: „Вот тебе премудрость! Ищи её здесь…“ Нина моя перешла в жизнь вечную, но дух её продолжает охранять меня; дух отца её Николая Исаевича также имеет великое значение».