– Ланселот! – воскликнул Ут, но на этот раз чуда не произошло, они не справлялись – еще мгновение и ниточка ускользнет в белый свет.

– Эль-Элион! – услышал он голос Фисти и удивился: кого это призывает хоббит-маг на помощь? Наверно, кого-то могущественного, потому что ниточка неожиданно превратилась в толстую веревку, и хотя она по-прежнему скользила, в нее получилось вцепиться ногтями. Мгновение и они ухватились в четыре руки. Острая боль ожгла ладони, из рассеченной кожи выступили желтоватые капли сукровицы. Ут сжал зубы и еще сильнее впился в убегающую веревку. Чуть выбрав слабину, он одним движением быстро намотал ее на локоть, потянул. Его рвануло. Невидимые ноги заскользили не в силах удержаться. Хоббит застонал, поднатужился из последних сил. Веревочка перестала убегать в свет. Ут вздрогнул.

На бледном лице Фисти выступили капли пота. «У меня наверно, такой же измученный вид», – решил Ут.

Вольф вздрогнул и застонал. Ут быстро вытащил напиток сифри из сумки и влил ему в пасть несколько капель, следом накапал синий терхо. Скользящий открыл глаза. Потом тяжело вздохнул и снова закрыл. Но хоббит знал, что теперь он просто спит. Если все будет хорошо – утром сможет идти.

– Надо готовиться к ночлегу, – предложил он Фисти. Тот собрался идти на поиски дров, но пошатнулся и сел на пол.

На пороге пещеры появился Свирепый. Пока хоббиты спасали вольфа, он вышел наружу, чтобы не видеть, как умирает еще один из его стаи. Теперь увидев спящего брата, он произнес:

– Не надо разжигать костер. Я согрею Скользящего, а Звонкий и Ловкий – вас. До утра дотянем, – и он лег рядом с раненым. Ут тоже осел без сил на пол между двумя теплыми боками.

19 июня (3 Синего), Хайгасер, царство гномов.

Асуэл с Торастом скоро вернулись. Рассказали обо всем, что произошло. Вчетвером они ожидали возвращения вольфов. Что у них там приключилось? Еще на одного Борея нарвались? Вскоре пришли двое слуг гномов и пригласили их «почивать». Им выделили одну комнату на всех, с бугристыми травяными матрасами на полу – гости оказались слишком большими для гномских кроватей. Потолок в комнате низкий, факелы на стенах чадили, но здесь тоже предусмотрели вытяжку, чему Влад несказанно обрадовался. Он и так уже чувствовал себя неуютно в этих подземельях. Если бы еще и воздуха не хватало, он бы наплевал на все и пошел ночевать под открытое небо. Все-таки во Флелане так жарко, чтобы и ночью не замерзнешь, если и на голой земле спать придется. Вершины гор конечно не в счет.

Асуэл и Тораст сели на постели поближе к Владу. Сергея приглашать не стали. «Бойкот объявили? Ну-ну. Флаг вам в руки», – Серый выбрал место подальше от них, у стенки, повернулся лицом к камню и обиженно засопел. Расслышал слова эльфа:

– Тораст говорит, надо лишить его имени. Что скажешь, Влад?

У Сергея по спине холодок пошел. «Что скажешь, мент поганый?» Тишина висела так долго, что Серый подумал, что прослушал ответ, но тут же уловил краем уха:

– Несправедливо. Он имя получил за мое спасение. Значит, отбирать надо за предательство. Вот если бы он тебя обокрал, Тораст, тогда точно его нельзя было бы называть «верным спутником урукхаев». А так…

Вздох облегчения вырвался из груди Серого: «Ну, наконец-то. А то прямо, как будто и не человек я вовсе. Ужасть», – он сел на кровати.

– Ребят, может, завтра все-таки по верху пойдем? Надоело в горах, страсть!

– Без тебя решим, – одернул его Влад.

– Подумаешь! – Сергей отвернулся.

– Ты обещал рассказать про ту тварь, с которой договаривался Урслог, – напомнил патрульный эльфу.

– Много рассказать не смогу, – Асуэл сложил ладони под подобродком. – Оуги живут под землей очень обособленно, мы мало о них знаем. Они соперничают с гномами, постоянно делят территории. Разводят редких животных и выращивают диковинные растения, которые можно купить только у них. Главная их особенность – они могут становиться разного размера. Например маленькими и юркими как ящерицы, пролезать в крошечную щель. Просто идеальные разведчики. Или становиться примерно размером с… тебя. Так они выходят торговать. Но если они приняли боевой вид, как тогда в пещере – жди беды. Немного найдет воинов, способных справится с оугом, который вышел на битву.

– Так что лучше их не злить, – подвел итог мент.

– Лучше не надо.

Троица еще переговаривалась. Он навострил уши, когда расслышал вопрос Влада:

– А сколько лет Орману?

– Вряд ли кто-нибудь знает, – засомневался эльф. – Он старше самого старого эльфа. То есть ему больше десяти веков. Будь он моложе, не смог бы объединить всех. Кто бы ему поверил?

От услышанного в сознании Сергея тут же нарисовалась картинка: дряхлый скрюченный старичок, в длинной мантии и с остроконечным колпаком на темечке. На колпаке звезды из фольги. Для полноты картины не хватало цвета. Ему почему-то представилось, что балахон на маге должен быть серым.

– А какого цвета у него мантия? – не оборачиваясь, осведомился он.

– Что? – переспросил Асуэл.

– Ну, одежда, какого цвета? – Серый лег на спину.

– Когда как, – пожал плечами эльф. – Это мой народ всегда носит цвета своего племени, а он что хочет, то и одевает. Но одежда всегда богатая и красивая.

– Красная? – предположил Серый.

– Серебристая. Синяя иногда. Чаще черная. Что тебе далась его одежда?

– Так… – Серый пожал плечами. «Черная, говоришь? Может, не зря Влад подозревает этого Ормана?»

– Давайте спать, – скомандовал Асуэл. – Кто знает, когда они придут. Может, до восхода солнца уже выйдем.

Серый услышал, как все завозились, укладываясь. Тораст заворчал, начал разматывать ткань на боку, чтобы проверить рану. Асуэл стал ему помогать.

Сергей зевнул во всю пасть. Неужели, хоть одну ночь они выспятся нормально: с подушкой, одеялом, на мягком матрасе? В следующую минуту он уже провалился в сон.

19 июня (3 Синего), ночь у Дверь-камня.

Сегодня шел четвертый день, как их предводители отправились к сэру Желне Орману. Эвуон, эльф, которого выбрали десятником, сидел у костра. Гораста готовила новую пращу из кожи.

Никому не нравилось то, что происходило, и каждый справлялся с нервами по-своему. Эвуон все записывал. Гораста снова и снова проверяла оружие. Каон, не переставая, что-то разыскивал вокруг лагеря. Гибкий, положив голову на лапы, лежал у огня, грел то один бок, то другой. Вид у него как всегда безучастный. Что бы ни случилось – он только безропотно выполнял приказы. Словно подменили вольфа. Не вожак стаи, а комнатный пес. Если бы Орман хоть немного объяснил им… Впрочем, ему виднее.

Подошедший из темноты Каон ударом хвоста сшиб с куста ветку и отправил ее точно в огонь, но никто у костра не оживился.

– Что-нибудь еще? – поинтересовался Эвуон. Тонкий язык вырвался из плена зубов.

– Только что прилетел воробей от сэра Ормана. Мне с десятком урукхаев и людьми следует немедленно отправиться к нему.

– Ночью? – изумилась Гораста.

– Да я отправляюсь немедленно. Эвуон, твои записи… Сэр Орман хочет их видеть.

– Я писал для себя, – смутился эльф. – Для мага они не подойдут.

– Тогда перепиши и отдай мне. Я подожду. И не упускай никаких подробностей – все, что писал для себя, опиши ему. Понятно?

– Понятно. И про людей тоже?

– И про людей. Иди. Я жду.

Эвуон пошел в шатер. Вещи стояли вдоль наклонных стен – освободили место для ночлега. Он сдвинул одеяла. Поставил на пустое место стол и стул, нашел дощечку, пергамент, бутылочку с чернилами. На краешек установил походную лампу – небольшая стеклянная колба, наполненная жидкостью, светящейся насыщенным зеленоватым светом. Иногда в жидкости возникали небольшие вихрики. Они закручивались, и казалось, что внутри лампы светится рой неисчеслимого количества звезд. Достал записи, просмотрел их бегло. Вскоре устроился удобнее и взялся за перо.