– Откуда энергию берешь? – поинтересовался Влад. Эльф пожал плечами.

– Ниоткуда.

– Ниоткуда не бывает. Ничто не появляется ниоткуда и не исчезает в никуда, как сказал…

– Эдиксон! – пискнул Серый.

– Сам ты! Эдиксон… Амадей Вольфганг, – повернулся к Асуэлу. – Неважно кто сказал. Главное правильно. После использования магии слабость, голод чувствуешь?

– Д-да, – неуверенно промолвил Асуэл, далее вскинул подбородок. – Да! Никогда не задумывался об этом, потому что всегда имел возможность отдохнуть или поесть. А еще есть напиток сифри – я давал вам, помнишь. Быстро восстанавливает силы.

– Это вряд ли, – ухмыльнулся Влад. – Потому что из ничего опять же ничего не появляется. Скорее всего ваш сифри, сильный стимулятор длительного действия, но на одном стимуляторе не выедешь. Так что твою способность светить и напиток оставляем на крайний случай. Ясно? Как только все переберемся, будем пользоваться фонариком, шарик ты выключаешь. Ясно?

– Да, – согласился Асуэл.

Влад спрятал ножик в нагрудный карман и застегнул на пуговицу. Пистолет проверил – кобура закрыта. Ничего не выпадет, можно отправляться.

Он выдохнул, встал лицом к стене и, медленно перебирая ногами, двинулся вперед. С детства не любил высоты. Зато любил преодолевать страх. Аутотренинги когда учил, посмеивался с удивлением. Он что-то подобное придумал еще в голопузом возрасте. Идешь, бывало по карнизу на третьем этаже. Вниз смотришь в стену и убеждаешь себя: «Тут всего-то невысоко, упаду если – коленку расшибу и все дела. Нет тут ничего страшного. Нету!»

Но, несмотря на уговоры, путь в какие-то десять метров почудился вечностью. Под ноги ведь не глянешь, так что толком и не знаешь, куда ступаешь. Когда в поле зрения появилась площадка, левая нога сорвалась – тяжелый он для такого узкого карниза, да еще и естественного происхождения. Он так отчетливо представил, что сейчас со всего маху о камни, что тело почти автоматически рванулось в сторону спасительного островка. У него получилось. Плечом ударился сильно, но не смертельно – вывиха, перелома нет – успел сгруппироваться. Так что все в порядке. Зажег фонарик, окинул взглядом спутников. Даже в темноте заметно, как одинаково округлились у них глаза. Сразу близнецами показались. «Не видали вы, ребята, таких трюков. Эх, темнота…», – неспешно отряхнулся, посветил дальше. «Конечно, не асфальтированная дорожка, но пройти вполне можно. И то, что спускается вниз – нестрашно. Где-нибудь да поднимется», – повернулся. Поискал удобную позицию, чтобы его по инерции не утянуло в пропасть, если кто-то упадет. Уперся и крикнул:

– Следующий!

Сергей перебрался через опасное место легко, будто всю жизнь проработал канатоходцем. Влад в очередной раз позавидовал его грации. Ему таких движений приходилось добиваться, долго и нудно тренируясь в спортзале, и все равно далеко до совершенного владения телом. А вор словно в прошлой жизни кошкой был.

Ут на уступе не удержался. Наступил, словно метился – точно туда, где Влад обвалил камни. Услышав шум, все вцепились в веревки. Хоббит забарахтался. Его несколько раз стукнуло о стену.

– Спокойно! – крикнул Влад, и эхо на этот раз разнесло его голос далеко в глубь горы. – Не трепыхайся! – продолжил Влад тише. – Мы тебя держим крепко, попробуй найти, за что зацепиться.

Хоббит как ждал команду. Мгновенно успокоился, собрался, прилип к стене. Не сразу – все так же срываясь и царапаясь – но вскарабкался на уступ. С него быстро перебрался на площадку. Вид донельзя виноватый.

– Молодец! – похвалил Влад. – Главное, не теряться, – он по опыту знал, что в таких случаях похвала действует лучше, чем выговор или упреки. Наконец, все перебрались на эту сторону. Можно было идти дальше.

19 июня, 16. 45, Волгоград.

Игорек – длинный и нескладный студент, сокурсник Сергея – ходил на лекции только к избранным преподавателям. Сначала с ним пытались бороться, со временем смирились. Дело в том, что некоторые лекции он мог прочесть и сам – столько знаний умещалось в вытянутой как огурец голове. Так что наказывали его, снизив оценку на экзамене, а это Игорька не волновало. Он учился исключительно ради знаний, а вовсе не ради оценок и других не менее призрачных наград, раздаваемых в универе. Какие бы перемены ни происходили в студенческой жизни: каникулы, сессия, праздники – режим дня у него менялся мало. К экзаменам готовился круглый год, а не в последние два-три дня, учился каждый день, а не только на лекциях или семинарах, а на всеобщие попойки не ходил принципиально. Слишком быстро прочувстовал, что самый умный непременно пойдет за пивом, что ему очень не понравилось.

В понедельник он благополучно сдал экономику – преподавательница на него обозлилась и влепила тройку. «Но это ее проблемы, дура необразованная. Зачем вообще женщины лезут в науку? Место женщины на подиуме, чтобы радовать мужской глаз и у плиты, чтобы радовать мужской желудок. Хотя… У плиты, пожалуй, лишнее», – вот он питался одними бутербродами и до сих пор не умер. А когда видел страдания отчима: «Сядь со мной, да посиди, да поговори, я для тебя старалась, готовила, а ты…» – еще раз убеждался, что на женщин лучше смотреть издали. Хорошо хоть мама, выйдя замуж, от него отстала. Раньше эта песня единственному сыну исполнялась.

Осталось сдать два экзамена – и он мог не выходить из дома, отвлекаясь от изобретения. Интересную ему задачку Сергей поставил. Две недели бьется, но, кажется, вот-вот нащупает решение проблемы. Сделает еще пару-тройку схемок – и можно будет опробовать.

В дверь позвонили. Игорек даже не дернулся. К нему никто не заходил. Если что надо – звонили и договаривались о встрече. А чтобы вот так… Но через мгновение мама крикнула:

– Игорек, выйди на минуточку. Тут к тебе товарищ пришел.

– Меня нет дома! – отозвался он.

– Игорек, не шути так, – голос мамы наполнился укоризной. – Это Марат.

– Тогда пусть сюда плюхает, мам! – произнес он тише, продолжая водить мышкой по экрану, дорисовывая схему. «Нет, это соединение лишнее. Уберем. А добавим, вот здесь…» Дверь открылась.

– Привет, Крот! – Марат против обыкновения не переминался с ноги на ногу в дверях, ожидая, когда пригласят войти. Зашел, сразу плотно прикрыл за собой дверь. Смело потоптал разбросанные кругом листы бумаги, носки, спортивные штаны и свитер. Разве что через книги переступил – к ним Марат испытывал неподдельное благоговение: «Это какой же ум надо иметь, чтобы написать такую толстенную книгу?»

Игорек все эти перемещения не замечал и краем глаза – полностью сосредоточился на мониторе. Кусал губы, что-то стирал и рисовал заново. Вместо приветствия вяло кивнул. Марат скинул кучу вещей с единственного стула, подвинул к компьютерному столику, уселся. Подождал минутку, но, поняв, что Крот не скоро его заметит, лег телом на стол и взглянул на Игорька, закрывая экран.

– Крот, удели мне пять минут.

Игорек не сразу осознал, откуда появилась нежданная помеха. Сначала наклонился вправо, чтобы разглядеть схему, потом сдвинул монитор и продолжил работу.

Но Марат сегодня пришел не в том настроении, чтобы сидеть и ждать, когда у Крота пройдет научное вдохновение. Он встал и развернул монитор к стене.

– Ты чё, Татарин, охренел? – Игорек каланчей возвысился над плотным и невысоким другом.

Перед Игорьком Марат тоже благоговел, потому что, по его мнению, Крот знал все. Вот абсолютно все, что существует в мире. При этом череп его не распух до размеров Волгоградской области, а по-прежнему походил на огурец. Вот где чудо природы! Больше Крота, пожалуй, знал лишь Серый. Но у того знания другого рода. Более необходимые в реальной, а не виртуальной жизни. И вот Серый пропал. Марат не мог об этом не переживать. Если друг не нужен матери, если об его исчезновении не беспокоятся преподаватели (ведь на экзамен не пришел! Когда такое было?), то он это так не оставит. Есть только два человека, которые могут помочь, если друг в беде. Один из них Марат.