– В ретрогипноз?

– Ну да.

Он достал спичку из коробка.

– Знаете, есть много суетливых любителей. Любой может объявить себя гипнотизером и включиться в этот бизнес.

– А «триумф» в нашем амбаре, – спросила она, избегая его взгляда, – он очень старый?

– Первоначальный регистрационный знак пропал. Надо будет проверить шасси и номера на двигателе. – Он чиркнул новой спичкой. – Вы уже познакомились с Виолой Леттерс, этой важной старой дамой с вашей улочки?

За окном блеснула молния, погасив на некоторое время разговор в трактире.

– Из Розового коттеджа?

Он всасывал пламя в чашу трубки.

– Ну да, с ней. Она, как ястреб, следит за всем, что происходит.

Последовало еще три вспышки молнии.

– Она со своим мужем не очень-то ладит, да?

Сначала он был озадачен, но вдруг несколько оживился.

– Я и не знал, что они поддерживают отношения.

Чарли почувствовала, что краснеет.

– Что вы хотите этим сказать?

За окном прогрохотал гром. Хью Боксер поболтал виски в своей рюмке и немного отпил.

– Она вдова, – сказал он. – Ее муж умер примерно лет сорок назад.

11

На следующее утро после грозы небо прояснилось, воздух казался еще более свежим. С деревьев капала вода, и над прудом висели клочья тумана. Было самое начало двенадцатого.

Бредя в одиночестве вдоль улочки, Чарли услышала впереди громыхание, а затем из-за угла появился трактор, волочивший пустой трейлер. Чтобы пропустить его, она отошла в заросли ежевики и улыбнулась пожилому морщинистому мужчине, сидевшему за рулем. Он смотрел вперед и проехал мимо, не обращая на нее внимания. Чарли удивленно наблюдала, как трактор дребезжит под уклон.

Тот «моррис-майнор» стоял на подъездной дорожке. Еще до того, как Чарли распахнула калитку, затявкал йоркширский терьер. Она нерешительно пошла по дорожке. На стене, рядом с парадной дверью, был укреплен овечий колокольчик. Чарли поискала дверное кольцо и, не найдя его, позвонила. Тявканье усилилось, и голос за дверью принялся успокаивать пса.

Дверь открылась, и за ней появилась Виола Леттерс, почти опустившаяся на колени и державшая терьера за ошейник. Она была в тех же самых прочных туфлях, что и вчера, в твидовой юбке, слишком плотной для такой жары, и в столь же плотной блузке. Глаза настороженно смотрели на Чарли.

– Я зашла извиниться, – сказала Чарли.

Глаза старухи, выглядывавшие сверху из-за щек, делали ее похожей на краба, глазеющего из мокрого песка. Глаза же ее собаки напоминали черные кусочки мрамора, посверкивающие яростными искорками.

– Я ужасно виновата, но я вовсе не желала подшутить над вами. Я не знала, что ваш муж умер.

Женщина потянула дверь на себя.

– Вы не хотите зайти? – Ее голос звучал как резкий лай.

Едва Чарли вступила в холл, собака свирепо уставилась на нее в тревожном молчании.

– Закройте дверь. Тогда он успокоится.

Чарли повиновалась, и собака сердито затявкала.

– Кухня!

Миссис Леттерс оттащила пса за шиворот, слегка шлепнула его по заднице и захлопнула за ним дверь ближней комнаты.

– Извините. Обычно он ведет себя с гостями хорошо. К старости вот стал немного сварливым. – Когда она говорила, ее рот открывался и закрывался, словно потайная дверца в складках плоти.

– Он, по всей вероятности, почуял запах нашей собаки.

Старуха посмотрела на Чарли, и выражение ее лица снова стало подозрительным.

– Вы сказали, что вы миссис Уитни.

– Да. – Чарли явственно почувствовала запах алкоголя. – Боюсь, что вчера я совершила ужасную ошибку. Не знаю, как это получилось. Должно быть, я совершенно неправильно расслышала то, что сказал тот мужчина.

Помолчав, Виола Леттерс спросила:

– Могу я предложить вам выпить?

Пахло полировкой. По всему было видно, что за домом ухаживали. Выкрашенные в теплые цвета стены холла контрастировали с белыми деревянными рамами окон и дверьми. Здесь стояла замечательная старинная мебель, и на стенах висели картины – много картин, в основном морские пейзажи и портреты, было еще несколько любительских работ в дешевеньких рамках.

Чарли последовала за миссис Леттерс в гостиную. На раскладном столике лежал номер «Дейли телеграф» с заполненным кроссвордом. Виола Леттерс указала ей на небольшой продолговатый диван.

– Джин с тоником? – пролаяла она. – Виски с содовой? Шерри? – Старуха говорила на повышенных тонах, похоже, она была глуховата.

Пол гостиной украшали персидские ковры. По покрытым кружевными скатертями столам разбрелись серебряные табакерки и фигурки животных из слоновой кости вперемешку с фотографиями в рамках. На каминной полке стояла старая фотография морского офицера в орденах с бородкой в духе короля Эдуарда.[5] На полу, у медного ведерка для угля, стоял небольшой военный барабан.

– Вообще-то я предпочитаю безалкогольные напитки, минеральную воду или пиво, если можно.

Чарли ощутила странный металлический привкус во рту, который замечала и раньше.

– Воду?! – Виола Леттерс произнесла это слово так, как будто речь шла о болезни. – Чепуха! Солнце уже почти зашло. Пинкерса налить? Или скотча? Чем вы травитесь-то?

– Может быть, немного шерри? – сказала Чарли, не желая обижать старуху.

Она села на диван.

– Надеюсь, мы сумеем утащить бутылочку из корабельных припасов, – сказала Виола Леттерс, направляясь к застекленному шкафчику из красного дерева.

Что-то потерлось о ногу Чарли и мяукнуло. Сначала она опустила руку пощекотать кошку за ушами и под шейкой, а потом посмотрела вниз. Кошка уставилась на нее пустой глазницей.

– Мы тут как на корабле, затерянном в море. Если я могу быть вам чем-либо полезна, просто позвоните мне или заходите в любое время. Нас тут не много. Я стараюсь за всеми присматривать. Здесь редко появляются посторонние, но теперь, видно, дело пойдет похуже: болван журналист расписал наши края в книге о загородных прогулках. Там пониже, у пруда, есть общественная тропа. А вы не знали?

– Она выглядит так, будто по ней ходят не часто.

– Все еще впереди. Боюсь, что скоро здесь повсюду будут сновать орды проклятых туристов.

В старухе было нечто смутно знакомое, но Чарли не могла понять, что же именно. Она спросила:

– А вы давно здесь живете?

– С 1950-го, но меня не признают за местную. Они такие странные, эти сельские сообщества. Здесь не доверяют никому, кто сюда переезжает. Здесь, видите ли, надо родиться. Есть тут два фермера, которые даже не кивают мне по утрам, а я ведь вижу их едва ли не каждый день последние сорок лет.

– Одного я видела сегодня на полпути.

– Но самое странное, – старуха понизила голос, – это скрещивание пород, ну, здесь вокруг много подобных вещей. – Она снова повысила голос: – А вы из Лондона?

– Да.

– Деревенская жизнь покажется вам немного необычной. Если вам кто-нибудь тут понадобится, ну, доктор там, или ветеринар, или еще кто – вы только покричите.

– Спасибо. А возможно ли, чтобы сюда доставляли газеты и молоко?

– Я дам вам телефонный номер молочной фермы. Насчет доставки газет есть один хороший агент в Элмвуде, черномазый, разумеется, но тут уж ничего не поделаешь.

Кошка потерлась пустой глазницей о ногу Чарли, но она не взглянула на животное.

– Нельсон! Пошел вон! – Виола Леттерс промаршировала по комнате, ухватив массивное судно, наполненное до краев. – Иди вон туда. – Она вернулась к шкафчику, налила бокал неразбавленного джина, расплескав немного, и села напротив Чарли.

– Ваше здоровье.

– Ваше здоровье. – Чарли отхлебнула шерри.

– Ваш муж, я полагаю, не моряк?

– Он адвокат. Специалист по разводам.

Они помолчали. На кухне затявкал терьер. Миссис Леттерс внимательно посмотрела на гостью:

– Извините, если вчера я показалась вам грубой, но вы в самом деле чертовски меня разволновали.