Положение все больше осложнялось по мере наступления первых признаков приближения русской зимы, которая, кроме обильных снегопадов, готовила «белокурым гигантам Дитриха» немало иных сюрпризов. Снегопады чередовались с проливными дождями, пронизывавшими шинели эсэсовцев ЛАГ, продвигавшихся растянувшимися по бескрайним просторам России колоннами, острыми, как иглы, ледяными струйками. От жестоких морозов замерзала смазка, лопались цилиндры двигателей германских танков, бронетранспортеров и грузовиков. Из-за чрезмерно растянутых коммуникаций постоянно срывались поставки горючего, боеприпасов и продовольствия. Не хватало теплого нательного белья, сапог, ботинок и носков, буквально расползавшихся от постоянной сырости и грязи. Особенно жестоко «мороз-воевода» потрепал непривычных к русским холодам, хотя и считавших себя закаленными, «белокурых гигантов» дивизии ЛАГ под Ростовом, где Лейбштандарт понес чувствительные потери от обморожения. Даже сам Зепп Дитрих, переодевшийся в русский бараний тулуп и шапку-ушанку, умудрился отморозить себе большой палец на правой ноге, после чего сменил, наконец, свои щегольские сапоги лакированной кожи на теплые русские валенки и стал совсем похож на настоящего «сибирского деда».

Теперь командир Лейбштандарта мог с полным правом носить Медаль за зимнюю кампанию 1941–1942 гг. на Восточном фронте. Германские военнослужащие шутливо прозвали эту круглую серебряную медаль на кроваво-красной ленте с узкой черно-белой вертикальной полоской посредине «Орденом мороженого мяса» (Гефрирфлейшорден)[504] за ее большое сходство с «Орденом крови» (Блуторден)[505]  — высшей партийной наградой НСДАП, имевшей аналогичную форму круглой серебряной медали, носившейся на такой же кроваво-красной ленте. «Орденом крови» были награждены, кроме «Зеппа» Дитриха, многие другие ветераны «путча Гитлера-Людендорфа», принимавшие участие в знаменитом марше к Галерее Полководцев (Фельдгеррнгалле)[506] на мюнхенской площади Одеонсплац 9 ноября 1923 года, расстрелянном рейхсвером и «зеленой полицией» баварских сепаратистов фон Кара и фон Зейссера. Вот в такой причудливо-своеобразной форме осуществлялась порой живая связь времен…

Другим бедствием явилась дизентерия, кровавый понос, от которого жестоко страдал, в частности, Курт «Панцермейер».

17 ноября, после того, как наступление, начатое германцами с севера, было отражено советскими войсками, ЛАГ нанес удар по Ростову со стороны берега Дона.

Русский климат весной и осенью приводит к

бездорожью из-за весенней грязи, а зимой делает

жизнь просто невыносимой. Русский климат —

сплошное стихийное бедствие.

Генерал Ганс фон Грейфенберг, начальник

штаба германской 12-й армии.

22 ноября штаб германского III корпуса объявил о взятии Ростова-на-Дону. В руках у немцев оказался важный советский промышленный центр и железнодорожный узел, имевший огромное значение для дальнейщего ведения войны. Однако говорить о том, что войска Третьего рейха действительно овладели Ростовом и прочно закрепились в захваченном городе, было, очевидно, все же преждевременно. Войска III корпуса действительно ворвались в Ростов, взяв в плен 10 000 красноармейцев и богатые трофеи (159 артиллерийских орудий, 56 танков, 2 бронепоезда), и форсировав Дон. Однако войска, добившиеся этого, вне всякого сомнения, выдавющегося успеха, были крайне ослаблены тяжелыми боевыми и не боевыми потерями (причиной последних служила, главным образом, свирепствовашая в частях вермахта и Ваффен СС дизентерии). Недостаток горючего замедлял дальнейшее продвижение тех воинов Третьего рейха, кого до сих пор пощадили красноармейские пули, осколки и болезни. Советская 37-я армия не замедлила использовать падение боеспособности германских войск, с хирургической точностью нанося удары в самые слабые точки.

Восемь долгих дней все, кто еще был способен удержать в руках оружие, сражались на лютом морозе с советскими войсками — 3 стрелковыми дивизиями, усиленными тяжелыми танками и отрядами ростовского народного ополчения. У многих бойцов хватало сил только на то, чтобы лежать в окопе с головой, покрытой ледяной коркой. Иные так и погибли, занесенные снегом. Если верить дневниковым записям, у иных чинов ЛАГ «просто не было слов, чтобы описать зиму на Восточном фронте. Они писали о фактическом отстутствии линии фронта, аванпостов и резервов, место которых заняли мелкие, почти не зависимые друг от друга боевые группы, обороняющие каждая свой пятачок. Жизнь казалась полностью парализованной. Даже обычный поход в уборную вызывал огромные трудности. Пищей служила густая похлебка-«эйнтопф» из гречихи и проса, заправленных салом (у тех, кому посчастливилось это сало раздобыть).. Приходилось раздевать убитых (как своих, так и чужих), чтобы добыть теплую одежду. Многие думали, что никогда больше не смогут согреться, в то время как советские военнопленные говорили, что зима еще довольно мягкая, и настоящие холода еще не наступили.

Между тем, в результате морозов артиллерийские орудия и танки вышли из строя, и единственным средством обороны оставалось пехотное оружие. Причиной смерти не обязательно являлся неприятельсикй огонь. Подразделениям, покинувшим свои позиции, приходилось срочно находить любое укрытие, способное защитить от ледяного ветра, пронзавшего тело тысячами острых игл. Когда появлялись красноармейцы, они надвигались громадными массами, от раззмеров которых можно было потерять голову. Красноармейцам приходилось прокладывать себе путь через горы собственных мертвецов, убитых при отражении предыдущих атак и остававшихся незахороненными (немцы всегда старались хоронить своих убитых). Эсэсовцы отбивали очередную атаку, красноармейцы отхкатывались назад по ледяному насту, усеянному перед германской огневой позицией новыми сотнями трупов. Раненые умирали очень быстро. Кровь, покидающая тело, быстро замерзала на холоде, что неизбежно вызывало острейший болевой шок, ведущий к смерти. Даже легкая рана, которая летом зажила бы за 3 дня, в зимних условиях оказывалась смертельной. Не имевшие теплой зимней одежды германские войска, испытывавшие постоянные проблемы со снабжением всем необходимым, сражались в условиях, в которых невозможно было найти никакого укрытия от капризов сурового климата, не суливших человеку ничего хорошего.

Один из пленных красноармейцев в разговоре в Куртом «Панцермейером» указал тому на 3 главных преимущества, которыми, по его мнению, обладали советские войска. Во-первых, русская почва и песок забивали немецкие двигатели, отчего германские войска теряли свою мобильность. Во-вторых, советские партизаны постоянно перерезали линии снабжения, что вынуждало германское верховное командование постоянно снимать с фронта боеспособные части для защиты тыловых коммуникаций. В-третьих, многозначительно заметил военнопленный, «настоящая зима еще не наступила».

По воспоминаниям «Панцермейера», советские войска по-прежнему использовали тактику выжженной земли, лишая следующие по пятам за ними части ЛАГ всякого укрытия, оставляя из не защищенными от русского мороза. И вот лейбштандартовцы уже не наступали, как обычно, а отходили, отступали по местности, напоминавшей журнальные картинки времен изнурительной окопной войны 1916 года. Время от времени «телохранители фюрера» поворачивались лицом к преследововшим их советским частям, огрызались, отбивались, и некоторые даже ухитрялись уложить при этом нескольких врагов, но за неделю вверенный «Панцермейеру» батальон ЛАГ потерял сотни бойцов и машин. Впервые за всю историю своего существования Лейбштандрт СС Адольфа Гитлера был вынужден перейти от наступления к обороне. Он был не побежден, но задавлен и прижат к стене численным превосходством противника, и не знал, откуда взять пополнение.