Протоколы гражданских и манориальных судов свидетельствуют о повседневных неприятностях и (гораздо реже) об отрадных событиях в жизни фермера. Вероятно Ричарду пришлось чинить свои ограды, когда в 1538 было приказано чинить их. Суд присяжных обвинил его том, что он выгонял слишком много своего скота на общинный выпас. Он платил штрафы за то, что, несмотря на запрещение, выпустил свиней пастись без ошейника, а так же за то, что позволял своему скоту без привязи пастись на лугах. Это произошло в 1560 г., когда каждому держателю земли Снитерфилда было предписано "построить свои изгороди и вырыть канавы между концом проулка, где жил Ричард Шекспир, и оградой, называемой "оградой Докинсов". Когда ему не удавалось найти приемлемое оправдание, как, например, в 1529 г. (упоминание об этом - первый письменный документ, касающийся Ричарда Шекспира, которым мы располагаем), он предпочитал заплатить штраф в размере двух пенсов, вместо того чтобы являться на заседания манориального суда, происходившие дважды в год в Уорике, до которого от Снитерфилда было шесть миль пути. Один преуспевающий олдермен из стратфордской гильдии, виноторговец и торговец сукном Томас Этвуд по прозвищу Портной, завещал Ричарду упряжку из четырех быков, которой последний уже пользовался. В январе 1560 г. Ричард Шекспир, по всей вероятности дед поэта, входил в состав суда двенадцати иоменов и утверждал обвинительный акт при расследовании, которое Томас Люси проводил в Уорике по делу о поместьях сэра Роберта Трокмортона; Ричард вовсе не был таким уж провинциалом и деревенщиной {2}. Он помогал оценивать имущество одного скончавшегося приходского священника, а также Других жителей селения. (Это была обязанность друзей и добрых соседей, "по крайней мере двух лиц, которым умерший задолжал"; таков был порядок вещей, установленный в королевстве, говоря о котором Генри Суинберн, крупнейший специалист времен Елизаветы по вопросам, связанным с передачей наследства, добавляет: "Недостаточно составить опись, в которой перечислены все до единого предметы имущества покойного; каждый из них в отдельности должен быть оценен честными и умелыми людьми, назначающими справедливую стоимость сообразно со своими суждением и совестью..." {3}) После смерти Ричарда, умершего до 10 февраля 1561 г., его собственное имущество было оценено в 38 фунтов и 17 шиллингов - почти на о фунтов дороже, чем имущество упомянутого приходского священника. Дом Ричарда Шекспира находился на Хай-стрит, являвшейся, возможно, главной дорогой в Уорик. При доме был земельный участок, граничивший ручьем, который протекал через Снитерфилд и далее в направлении Эйвона. Это имущество он арендовал у Роберт, Ардена из Уилмкотта. У Ардена была дочь Мэри, впоследствии вышедшая замуж за Джона Шекспира.

У Ричарда было по крайней мере два сына. Некий Томас Шекспир, плативший самую высокую арендную плату (4 фунта стерлингов) среди арендаторов, обрабатывавшие землю в поместье Хейлз, расположенном в СнитерфилдеД возможно, тоже был его потомком, но это еще требуется доказать. Однако Генри Шекспир, несомненно, был сынов Ричарда. Так же как Томас, он арендовал землю в поместье Хейлз и к тому же обрабатывал участок в близлежащем Ингоне, в приходе Хэмптон-Люси, который был рас положен на левом берегу Эйвона и простирался до водораздела, отделяющего эту плодородную долину от Арденского леса. Его брат Джон также арендовал землю на Ингонской луговине. Генри был довольно незадачливым малым. Он учинил драку с неким Эдвардом Корнуэллом (который впоследствии стал вторым мужем тетки поэта Маргарет), ранил его до крови и был оштрафован, но не явился в суд, чтобы ответить за это. Его заключили в тюрьму за нарушение права владения; он наделал долгов и не смог в срок уплатить их. Был случай, когда Генри отказался платить и церковную десятину - несколько должностных лиц оспаривали право на ее получение - и на какое-то время был отлучен от церкви. Власти штрафовали его за то, что он носил шляпу, а не берет, посещая церковь. Возможно, это было связано с некоей нормой поведения, так как многие, особенно пуритане, отвергали устав о ношении беретов, введенный для поощрения приходившего в упадок ремесла изготовителей беретов. Кроме того, Генри был наказан за то, что не трудился вместе с теми, кто должен был производить ремонтные работы на тракте ее величества королевы, а также "за то, что его канава между полями Ред-Хилл и Бермен оказалась в запущенном состоянии". (Местонахождение этих полей, которые все еще называются Ред-Хилл и Бермен, можно и сейчас установить на небольшом расстоянии к востоку от снитерфилдской церкви с правой стороны от дороги, ведущей в Ласком.) Однажды, когда Генри находился в тюрьме на Хай-стрит за неуплату долга, его поручитель Уильям Раунд отправился в его дом и присвоил себе двух быков, которых последний купил, но, что было характерно для него, еще не заплатил за них. Когда Генри умер, в его доме, по утверждению очевидца, было обнаружено довольно много денег в сундуках, в амбаре - пшеница, сено "на большую сумму" и кобыла в конюшне. Таков был дядя поэта, Генри. В приходской церкви Хэмптон-Люси (перестроенной в начале XIX в.) Генри крестил двух своих детей: Летис в 1582 г. и Джеймса в 1585 г. Вполне вероятно, что Шекспир мальчиком не раз ходил через поля в Ингон навестить дядю, тетку, а также своих двоюродных брата и сестру. Маленький Джеймс умер в 1589 г. Генри был похоронен в Снитерфилде 29 декабря 1596 г., и менее чем через два месяца "Маргарет Сакспир (Sakspere), вдова, бывшая в свое время женой Генри Шекспира (Shakspere)", последовала за ним в могилу. Второй сын Ричарда Шекспира был человеком совсем иного рода. Не пожелав возделывать землю и пасти скот со своим отцом в Снитерфилде и с братом в Ингоне, он в 50-е гг. переселился в Стратфорд, где стал перчаточником и шорником, то есть кожевником и дубильщиком, и изготавливал мягкую белую или окрашенную в светлые тона кожу. Занимаясь этим ремеслом, он "выделывал" оленьи и лошадиные кожи, а также козьи, овечьи и собачьи (но не коровьи и не свиные), пропитывая их (после предварительной обработки) раствором квасцов сульфатом алюминия - и солью. Он производил и продавал не только перчатки, но и всякого рода изделия из мягкой кожи: поясные ремни, кошельки, фартуки и прочее. (Наш драматург вспомнил этого перчаточника в "Виндзорских насмешницах": миссис Куикли, пытаясь определить внешность мистера Слендера, спрашивает: "Уж не тот ли, что носит большую бороду? Широкую и круглую, как нож у перчаточника?" {Шекспир Уильям. Полн. собр. сеч. М., 1957-1960, т. 4, с. 270.}) Заниматься этим ремеслом было выгодно, так как перчаточники были защищены от иностранной конкуренции постановлением парламента. В базарные дни и во время ярмарок перчаточникам выделяли наиболее выгодно расположенные стоячие места для торговли на базарной площади, у рыночного креста под часами.

Живший в XVII в. известный сплетник Джон Обри, прославившийся своими "Краткими жизнеописаниями", сообщает, что Джон Шекспир был мясником, но это маловероятно; строгие постановления, обеспечивавшие доброкачественность мяса, не допускали сочетания этих двух занятий {4}. Во всяком случае, в Стратфорде были свои мясники, Ральф Коудри и Томас Роджерс, занимавшиеся своим делом с разрешения совета корпорации.

Хотя в тот период перчаточники формально еще не объединились в гильдию (это произошло около 1606 г.), они, вероятно, уже установили порядок, при котором для посвящения в тайну ремесла требовалось семь лет поработать подмастерьем. Приобщению Джона к ремеслу способствовали связи его отца. Как мы уже видели, Ричард знал Томаса Эдвуда, одного из олдерменов стратфордской гильдии, еще до того, как Стратфорд получил хартию о правах. Возможно, он также познакомился в Снитерфилде с Джоном Таунсендом из Уолда. У Таунсенда была дочь Джоан, которая вышла замуж за видного стратфордского гражданина Томаса Диксона по прозвищу Водонос, олдермена, вошедшего в первый состав муниципального совета и владельца постоялого двора "Лебедь" на Бридж-стрит. По профессии этот Диксон был перчаточником и, возможно, тем мастером, у которого Джон был подмастерьем.