Очевидно, Елена Петровна Блаватская отвечала всем необходимым требованиям. С детства отличалась демонстративным поведением, лживостью, гипертрофированным воображением, придумывала всё новые и новые яркие факты своей автобиографии. Как сказали бы современные психиатры, налицо были все признаки истероидной личности с маниакальными проявлениями.
Центральный пункт вымыслов Блаватской — её одиночное путешествие по горам Тибета. (Это при огромном весе, обжорстве, курении и сильной одышке, из-за которой она даже по обычной лестнице не всегда могла подняться!) Там она якобы обучалась у гималайских мудрецов и там же встретила "главное действующее лицо своих мечт" — Учителя Морию.
Кстати, недавно на книжном рынке наткнулся на книжку "Уроки Мории". С обложки смотрит абсолютно европейское лицо (Блин, он же тибетец! А-зи-ат!), а в предисловии написано, что умом данную книгу понять невозможно, и читать её надо "сердцем". Кто бы сомневался…
Впрочем, в попытке оправдать всю эту дурную фэнтези, Блаватская заготовила изящный приём: люди, критикующие Братство Учителей, находятся под влиянием их "астральных врагов" — Тёмных Сил. Поэтому Учителя и прячутся в Гималаях, ведя свою просветительскую деятельность в подпольных условиях. Потому и не кажут лика перед широкой публикой. Прямо как большевики в годы царской реакции.
Чтобы завоевать популярность, Блаватская вскоре пошла и на откровенное мошенничество. Шкаф, из которого, якобы, появлялись духи во время ее спиритических сеансов, имел два отделения, между которыми находилась легко снимающаяся перегородка. В нужное время юная помощница Блаватской перелезала из второго отделения шкафа в первое, а затем появлялась оттуда в качестве "духа". Обман вскоре был раскрыт, но и тогда у Блаватской осталось немало (сумасшедших?) поклонников. Они начали утверждать, что нельзя провести чёткую грань между трюком и оккультным явлением. Кстати, с последней мыслью я полностью согласен: все "оккультные" явления — сплошное враньё. Да и сама Блаватская это зачастую признавала.
После того, как европейцы начали отворачиваться от этой вульгарной и крикливой барышни, та перебралась в Индию, где получила большую поддержку среди неграмотного населения. Там же она создала Теософское общество, которое, как отмечают историки, особенно влекло к себе невротиков и просто сумасшедших. Кстати, подобная картина наблюдается и в современных сектах. Люди ничему не учатся.
Между прочим, по утверждениям Блаватской, человечество прибыло на Землю … с Луны. А с Венеры заявилась другая раса — Сыны Мудрости. Ну, и Атлантида тоже, конечно, была. Как же без нее…
Другая известная оккультистка, Анни Безант, вступила на тернистую стезю спиритизма после ряда трудных и неудачных связей с мужчинами. Кстати, и у Блаватской были серьезные проблемы с мужским полом. Сексологам есть над чем подумать: неудовлетворенная женщина способна наломать дров.
Так вот, по молодости Безант металась между совсем другими темами: школьная реформа, светская жизнь, контрацепция… Снова все признаки истероидной натуры: лабильность психики, переменчивость, импульсивное поведение под влиянием внезапных эмоций, порыва, вдохновения. Ну и "фасад" обновился: придумали нового "Учителя" под именем Кут Хуми. Воистину, полет художественной фантазии у эзотериков неисчерпаем. Им бы книжки для детей сочинять…, но выдавать свои полусумасшедшие "видения Учителей" за духовную истину — простите.
Один из таких известных "духовников" — Чарльз Ледбитер — и вовсе был педофилом, вовлекая подростков в сексуальные извращения под видом "теософских практик". Когда же Ледбитера разоблачили, он в качестве оправдания заявил, что враги опутали его черной магией. Что и говорить, хорошее оправдание! И такие скандалы в эзотерической сфере возникали (и возникают) постоянно.
Все эти "школы" гораздо больше напоминают сумасшедший дом, да по сути его филиалами и являются (правда, без сопутствующего лечения). Чего стоит хотя бы пункт 3 устава Теософского общества: "Принимать на веру без всякой критики заявления ясновидящих о существовании необъяснимых законов природы и высших сил, которые они приписывают самим себе". Почему бы не проще и короче: "Дорогу сумасшедшим!"
Интересно в этом смысле почитать мемуары другого мистика — Джона Годолфина Беннетта, который, по крайней мере, пытался на протяжении всей своей жизни честно разобраться, где правда, а где ложь. Беннетт, надеясь получить доступ к "скрытым знаниям", упорно практиковался и заставлял себя страдать всю жизнь. По его словам, он сотни раз в день повторял Иисусову молитву ради получения "божественного милосердия". Не получил: "За десять долгих лет (непрерывных занятий эзотерикой — Л.Л.) я не достиг ничего кроме глубокого разочарования". Затем признание в 48 лет: "Я не мог найти у себя никаких позитивных изменений". Последнее признание Беннетт делает в 70-летнем возрасте, заявляя, что так и не нашёл смысла существования. В то же время он неоднократно отмечает свою эмоциональную нестабильность, постоянное самоуничижение, наличие слуховых галлюцинаций ("голоса"), излишнее легковерие: "Любого простофилю я принимаю за архангела Гавриила".
На старости лет Беннетт приходит к совершенно дикой мысли, достойной внимания психиатров, заявив, что слабоумие — это проявление скрытой мудрости. Вообще на всех взаимоотношениях оккультных "учителей" с учениками лежит печать помутнения рассудка. Какую бы глупость Беннетт не совершал, его ученики относились к нему так, как будто в основе его действий лежал скрытый смысл. Точно так же наличие большого количества мух на кухне Гурджиева (другого мистика, о котором ещё пойдёт речь) воспринималось его учениками как испытание, через которое надо пройти, и поэтому никто с ними не боролся. "Испытание мухами" — это что-то новенькое. Они ведь липнут… вы знаете к чему.
На протяжении своей жизни Беннетт посещал собрания разных оккультных групп и всюду отмечал повышенную эмоциональность данного рода тусовок: "Как будто черти передрались в аду" — это о занятиях в группе Успенского, одного из учеников Гурджиева. При этом Успенский (страдавший, кстати, алкоголизмом) и сам отмечает необходимость подавления собственного интеллекта (а кому из мистиков нужна трезвая критика и рациональная дискуссия? Сразу же всё убожество вылезет наружу — Л.Л.). Слово Успенскому: "Дойти до скрытых знаний можно только с помощью "высшего эмоционального центра". Но как связаться с ним, мы не знаем". И далее в оправдание собственных неудач на стезе оккультизма: "Источник скрытых знаний надёжно спрятан. Мы его не нашли. Одна надежда: источник сам будет искать нас". Бред, да и только.
Многие отмеченные выше закономерности хорошо заметны и у другого мистика — Георгия Гурджиева. Та же способность к художественному вымыслу, те же выдумки относительно духовных странствий по Тибету и Центральной Азии, та же театральность и лживость в поведении, то же нагнетание эмоций и подавление интеллекта. Как отмечает Беннетт, на занятиях Гурджиева постоянно царила обстановка лихорадочного возбуждения (неудивительно: антипсихотические препараты ещё не были изобретены — Л.Л.). После встреч по выходным дням в его парижской квартире многие уезжали в столь взбудораженном состоянии, что им требовалось лечение в клиниках для душевнобольных.
При этом сам Гурджиев оправдывал капитуляцию интеллекта: "Знание — внутренний барьер. Понимать надо не умом, а сердцем". Подобно Блаватской, Гурджиев не чурался и откровенных фокусов с "телепатическим общением", чтобы завлечь новых богатых учеников. Весь этот цинизм ученики Гурджиева объясняли, конечно же, наличием "особой, высшей цели". Да заяви он открыто, что дурит им голову, они и в этом высказывании обнаружили бы эзотерический смысл. "Ах, обмануть меня несложно. Я сам обманываться рад".
В "поисках Бога" ученики Гурджиева работали в его поместье ежедневно по много часов: копали землю, убирали навоз, строили подсобные помещения и т. д. Иные экзальтированные соратники, пройдя такое "обучение", и в самом деле начинали верить, что стали более "взрослыми" и самостоятельными, но через день-два после возвращения домой весь эффект исчезал, и они снова возвращались к Учителю в ожидании чего-то чудесного. И, разумеется, отсутствие подобных чудес объяснялось кознями "злых сил". А смерть самого Гурджиева трактовалась как его присоединение к таинственному Братству Учителей.