Но заявлений от граждан, занимающихся нумизматикой, в милицию не поступало. Более того, на территории нашей области и даже на Украине нет зарегистрированных коллекций с такой монетой. Есть подобные в

Киеве и во Львове, только другого достоинства. Второй вариант – найден клад, но он по закону принадлежит государству, и его нужно сдавать. Но тот, кто нашёл, мог этого и не знать и остальные ценные вещи приберечь на потом. Могут быть и другие версии, вот ты и разберись.

– А известен человек, сдавший монету?

– Нет, скупщик, наш осведомитель, обязан был потребовать у него паспорт, но побоялся спугнуть клиента и назначил ему встречу на завтра на вечер. Свяжись с милицией, проверь, если нужно произведи обыск по месту жительства. У тебя есть бланки с санкцией на обыск с подписью прокурора и печатью?

– Да, есть.

– Действуй, можешь идти. Докладывай.

– Есть, – сказал Синица, развернулся и вышел.

"Справится ли? Может более опытного и толкового сотрудника нужно послать? Но кого? Все заняты. Развелось сейчас этих диссидентов.

Один светловодский чего стоит? Додумался писать письма самой жене

Феликса Дзержинского, мерзавец! Ничего, выведем и его на чистую воду", – подумал Синельник и посмотрел на боковую стену, где висел портрет "железного" Феликса, как бы спрашивая у него одобрения.

Из Светловодска, города на берегу Кременчугского водохранилища, в

Москву на имя жены Дзержинского – Софьи Сигизмундовны, глубокой старухи, и её сына, уже больше двух дет приходят письма, обвиняющие их мужа и отца в кровавом терроре против своего народа. Вернее было бы сказать, что против народов бывшей Российской империи, так как

Дзержинский был выходцем из Польши и писал в анкетах, что он поляк, но злые языки утверждали, что его отец, Эдмунд-Рувим Иосифович еврей, что для Советской власти является чуть ли не клеветой.

Какой-то негодяй из разных городов громадного СССР отправлял письма в которых выставлял Председателя ЧК кровавым палачом, поправшего человеческое и божественное начало. Сотни, если не тысячи сотрудников КГБ занимались поисками вражеского элемента, и наконец, установили что он проживает в Светловодске. Сейчас там работает группа графологов, и уже установили, что письма эти писал местный учитель географии, но взять его ещё не смогли потому, что он находился в отпуске, а где, ещё не установили. Сейчас отдел

Синельника занимается его поиском, Москва ежедневно запрашивает, а результата нет.

Алисов зашёл в магазин, предчувствуя получение дополнительных денег, и подошёл к приёмной будке. Возле окошка стояла женщина и сдавала колечко, разрезанное в одном месте. Она объясняла приёмщику, что оно врезалось в палец дочери, палец опух и посинел, и отец вынужден был его с большим трудом разрезать. Алисов топтался с ноги на ногу, но, наконец, Чекмарёв выдал ей деньги, и Петро заглянул к нему в окошко, согнувшись пополам.

– Это я, – проговорил Петро.

– Вижу, одну минутку, – и приёмщик стал перекладывать бумажки у себя на столе.

– Дайте мне паспорт и квитанцию, что я Вам дал.

Алисов подал паспорт с вложенной в него квитанцией.

– Так, Алисов, – прочитал Чекмарёв, вы получили пять рублей, а монета, которую Вы сдали, оценена в шестьдесят два рубля восемьдесят четыре копейки. Она сделана не из чистой платины, а то бы Вы получили больше. Вам ещё причитается…

– Пятьдесят семь рублей восемьдесят четыре копейки.

Чекмарёв посмотрел на Алисова, удивляясь его мгновенному подсчёту. Алисов ещё в школе поражал одноклассников быстро производить в уме арифметические действия. Он уже успел разделить эту сумму на три и получалось, что каждому из компаньонов достанется по девятнадцать двадцать восемь.

– Правильно, распишитесь и получите квитанцию.

– Спасибо, – широко улыбаясь, Алисов повернулся чтобы идти на выход.

– Пройдёмте, гражданин, – преградил Петру дорогу милиционер.

– Куда, зачем, – растерялся Алисов.

– Пройдёмте, Вам там объяснят.

Они зашли в дверь коридора, идущего в глубь помещения и вошли в дверь с надписью "Директор". В комнате за столом сидели полная женщина и молодой мужчина маленького роста в гражданской одежде.

Женщина, наверное, директор магазина, сразу вышла, а коротышка подошёл к Петру и поднёс к его лицу какое-то удостоверение, подняв его над своей головой. Алисов не успел прочитать, что там написано, но маленький человечек представился:

– Старший лейтенант Синица.

"Больше похож на воробья с повёрнутым клювом", – подумалось Петру и рассмешило. Смех он сдержал, но мгновенно успокоился и в обыкновенной своей манере, вытягивая шею и наклонив голову, спросил:

– Зачем я понадобился старшему лейтенанту?

– Дайте Ваш паспорт, – был ответ, – и присаживайтесь.

Синица по своему обыкновению продолжал стоять.

– Гражданин Алисов, Вы на прошлой неделе сдали в скупку платиновую и очень ценную монету. Так?

– Да, так.

– Расскажите, пожалуйста, где вы её взяли и когда?

– В тот же день на автобусной остановке. Я думал, что это пятачок, поднял, смотрю, а там написано, что чистая платина.

– Кто видел, что Вы подняли монету?

– Я один пришёл на остановку.

– А теперь скажите нам правду! Где Вы в самом деле взяли монету, может Вам кто-то её дал?

– Гражданин старший лейтенант, не морочьте себе голову. Я её нашёл, – делал удивлённые глаза Петро.

Он уже понял, что этот пацан слабак в области допросов, и Алисов стал ломать комедию. Синица увидел в нём клоуна вроде Тольки и

Кольки и разозлился.

– Мы сейчас поедем к Вам домой и посмотрим, есть ли у Вас ещё такие же монеты и драгоценности.

– Подумаешь, драгоценность за шестьдесят рублей. А домой я Вас не приглашал.

– Во первых, цена этой монеты такая, что Вам и не снилась, – но тут же спохватился, – я так думаю. А во вторых, мы произведём у Вас официальный обыск.

– Для этого нужно иметь санкцию прокурора, – ехидно Заметил Алисов.

– Пожалуйста, – сказал Синица, полез в портфель, стоящий на полу, достал оттуда бланки, один заполнил и показал Петру, – теперь есть?