– Возможно, – согласился Александр. – Но я хочу сделать как можно больше, прежде чем умру. Я не гонюсь за славой, просто очень хочу прорваться вперед, для других, которые придут после меня. Я занят делом. А вот чем ты занимаешься: я не знаю!

– Почему ты должен умереть? – удивился Петр.

Александр косо посмотрел на Петра и сдавленно ответил:

– У меня порок сердца и… Ну, в общем, когда был клинический криз и я на некоторое время вышел из него… В общем – попал в один день. Сначала не поверил, а потом обрадовался…

– Сделал какую-то гадость? – спросил Петр.

Александр нервно пошевелил бровями и пожал плечами.

– А как тебе удается оставаться так долго в кольце?

Терехов повздыхал, как слон, поерзал и едва слышно ответил:

– Приходится каждый день копить зло против кого-нибудь из персонала НИИ и бить его…

– Или убивать? – равнодушно спросил Петр.

– Но это не всегда! – вскинулся Александр, тут же начав оправдываться: – Я же не для себя! Я же для науки!

– Кому она нужна, такая наука, – неприязненно произнес Петр. – Наука на костях и крови своих сотрудников…

– Не надо!!! – вдруг заорал Александр и поперхнувшись, стал надсадно кашлять.

Подождав, когда приступ пройдет, Петр негромко, но жестко произнес:

– Надо, Саша! Надо! Ты не заметил, как превратился в чудовище и всех своих слушателей тянешь за собой! Они без тебя давно бы уже вырвались из кольца: так нет! Ты их там держишь! Это мерзко, Саша!..

Терехов уткнулся в ладони на своих коленях, отчего его позвоночник натянул рубашку на спине как рыбий хребет, и завыл:

– Неправда все!.. Неправда!..

Петр ждал минут десять, пока Александр полностью не успокоится, допил свой чай и грустно сказал:

– Я тебя не обвиняю. Да и не имею на это права. Сам из последних гадов, но механических. Недавно обнаружил в себе какие-то зачатки чувств и эмоций. А то бы так и умер, не познав ничего человеческого: сострадания, жалости, горя, грусти, радости, совести – в конце концов!.. Но ты не обращай на меня внимания. Считай, что меня нет и ничего не было.

Александр сидел за столом по соседству и усиленно растирал грудь в районе сердца: лицо его было серое.

– Скорую вызвать? – предложил Петр.

– Не надо, – прохрипел Александр. – Скоро пройдет… Не первый раз.

– А мое убийство тебе бы помогло?

– Не знаю… Может быть и нет.

– Вернее всего, что нет, – согласился Петр: – Нужно убить кого-нибудь реального, а не призрак, наподобие меня.

– Призраки… – усмехнулся Александр, постепенно приобретая нормальный цвет лица: – Это ты хорошо сказал – призрак. Мы все призраки.

– Но очень и очень реальные, – добавил Петр, поворачиваясь к компьютеру: – И можем влиять на нормальную жизнь.

Александр подошел к нему сзади и всмотрелся в экран:

– Верни сайт назад, – попросил он Петра. Петр исполнил просьбу, листанув страницу Интернета, написанную на английском в обратную сторону.

– Испанцы… – медленно сказал Александр. – Я уже видел сайты канадцев, штатовцев, и однажды проскочили японцы.

– А что там такое? – поинтересовался Петр.

– Такие же как и мы – однодневки, – вздохнул Александр: – Ищут себе подобных по всему миру.

– Ты им отвечал?

– Да… – невесело отозвался Александр, возвращаясь к своему компьютеру. – А что толку? Они обрадовались, что не у них одних такое творится! Это и козе понятно. Может быть такие как мы есть в каждом городе, или в каждом населенном пункте, – продолжил он свою мысль, тупо рассматривая экран своего компьютера: – А когда выскакивают из петли, все забывают, как после клинической смерти.

– Может быть это к лучшему?.. – задумчиво протянул Петр.

– Для меня – нет! – отрубил Терехов: – Для какого хрена я тогда здесь надрываюсь?!

– Вот об этом я и хотел у тебя узнать? – безжалостно сказал Петр.

– Не надо… Пожалуйста, – попросил Александр и навалившись грудью на стол, спрятал лицо в ладонях.

– Все-таки ты дурак! – резко бросил Петр, продолжая листать сайты.

– Ну и пусть… – едва слышно буркнул Александр.

Больше они не сказали ни слова, до самого вечера. Каждый занимался своим: Терехов продолжил составление программы, а Петр переключился на детские игры для дошкольников без насилия, и с удовольствием скакал по кочкам, управляя разноцветным гномиком, или блуждал в неопасных лабиринтах, без оружия в руках.

Больше в НИИ он не приходил. А в подвале они с Александром делали вид, что не существуют друг для друга, как и с Виктором.

За всем этим оказывается внимательно наблюдал полупьяный священник. Однажды он налил полстакана и пододвинул водку в сторону Петра. Тот не отказался: с удовольствием выпил и захрумкал огурчиком.

– На тебе хоть и печать дьявольская, – неуверенным голосом произнес поп: – Но ты… Ты получше, чем эти негодяи, – и он ткнул вилкой в сторону слушателей.

На его слова никто не отреагировал. Хотя Петр видел – попа слышали все.

Глава шестнадцатая

И вновь потянулись однообразные дни. Петр с утра садился в «Жигули» и мотался по городу и за городом, иногда попадая в передряги: то ударится в чью-то машину и молча выслушивает крики потерпевшего, то его кто-то ударит, и так же молча он выслушивал извинения, то сотрудник ГИБДД перекрывал ему путь своей полосатой палкой.

Но каждое утро он просыпался в своей отвратительной постели тринадцатого октября, уже остывшей от тела Марии. И однажды Петра осенило, что он совершает почти те же поступки, которые делал в самом начале, или почти в самом начале этого закольцованного ада. Ему показалось это примечательным, вроде отметки на дороге, что сейчас будет тупик или крутой спуск. Петр остановился, прекратил издеваться над собой и машиной. Стал прилежным, вновь стал посещать библиотеки, а вечером – в подвал.

Примерно через месяц, после того как исчезла Мария, внезапно утром раздался стук в дверь. Петр, как ужаленный, подскочил на кровати, и ринулся открывать. Он точно знал, кто стучит. Конечно же это была она.

Сграбастав ее обоими руками, он на весу перенес Марию в комнату и не отпускал до тех пор, пока она не сказала:

– Задохнусь ведь! Прямо медведь, а не человек.

Он опустил ее на пол и отодвинувшись, стал рассматривать. Мария изменилась. Она стала как-то суровее и сдержаннее в чувствах. Петр понял, что в постель она не ляжет. Да ему это и не было нужно, главное, что его не забыли.

Мария, как и раньше, держала в руках пакет с едой.

– Ты хоть чем-нибудь питался? – поинтересовалась она, выкладывая продукты на кухонный стол.

– Иногда, – признался Петр: – В зависимости от настроения, – и тут же засыпал ее вопросами: – Что? Как? Где? Когда? Почему?..

– Все по порядку, – остановила его ладонью Мария, включая плиту. – Каждому овощу свой срок.

– От тебя за версту монашкой несет, – заметил Петр.

Мария едва заметно улыбнулась и согласно полуприкрыла глаза:

– Я себя нашла. Они живут почти так же, как и мы – одним днем.

– Небось конца света ждут? – усмехнулся Петр, натягивая спортивные штаны.

– Нет, – серьезно возразила Мария: – Говорят, что на все воля божия. И я с ними согласна.

– Спелись? – хмыкнул Петр.

– Сжились, – не приняла его сарказма Мария. – Я для них каждый день появляюсь заново. Но чем дальше, тем больше они во мне видят свою сестру.

– Мимикрия, – ввернул Петр.

– Возможно, – вздохнула Мария: – Но скорее всего, я переняла их образ жизни и он мне близок. Это мое.

– Вот поеду туда и расскажу, что ты лицедейка, – пригрозил Петр.

Мария усмехнулась, но не язвительно, а терпеливо и с грустью:

– Кого там только нет, если бы ты знал! Их этим не удивишь, – она сняла с плиты кастрюлю с вареной колбасой и поставила чайник: – А монастырь действительно очень древний и ни разу не был разрушен. Я нашла там такие ветхие летописи – закачаешься! Читать трудно, язык совсем другой.

При этих словах Петр разглядел в гостье прежнюю Марию.