Гданьск. Выехали ранним утром. По пути захватили пару в Отрадном и другую в Калининграде. Как и в первый раз часа два проходили границу.

Гданьск крупный город. Историческая часть – островок среди верфей, жилых кварталов и заводов.

С полчаса нашу группу водил экскурсовод, потом дал свободное время, два часа. Прежде всего, в ближайшем магазинчике купил карту

Гданьска. К сожалению, на польском и немецком языках.

Сориентировался. Дважды обошел историческую часть, магазинчики и лотки с сувенирами. Купил у художника на набережной долговязого деревянного человечка, а в киоске значок – символ города. Много фотографирую. Не так, как раньше. Раньше ждал, пока люди разойдутся, чтобы снять историческую достопримечательность без современников. А теперь снимаю всех. Через тридцать, сорок лет их одежда, прически будет интересно вспомнить, так же, как сейчас интересно рассматривать фотографии шестидесятых, пятидесятых годов. На одной фотографии в толпе идут две католические монашки, на другой – клоун, развлекает прохожих, на третьей прохожие выбирают картины у уличных художников. Фотографирую на ходу, обернувшись назад. В этот день в

Гданьск приехал польский президент Квасневский, публика приветствовала его аплодисментами. Никаких оцеплений и других мер.

Охрана была, но видимо в штатском. Я президента не видел.

На улочках много кафе и пивных, но мне они не интересны. В фруктово-овощном магазине, купил корзинку синих ягод, похожих на голубику, но крупнее, как шиповник. Продавщица назвала их, но я вскоре позабыл. Цены на фрукты сопоставимы с российскими.

Накупил несколько сортов шоколадных конфет. Не знаю по-польски ни слова, показываю кисть ковшиком – граммов пятьдесят, сто. Слива в шоколаде здесь двух видов, в Светлогорске она дешевле и вкуснее. В

Светлогорск вернулись глубокой ночью.

Западный пригород Светлогорска – Отрадное. Обошел пару пансионатов, узнал на будущее, сколько стоит путевка, какие условия.

Отдыхающих в Отрадном меньше. В Светлогорске более престижно отдыхать. Пляжи в Отрадном полупустые, всего несколько прохожих.

Впрочем, может быть это потому, что свежо. Тренер с детской группой.

Дает ребятам задание пробежать вперед триста шагов и вернуться с камнем в руке. Прохладно, а малыши купаются. Чаек и бакланов почти не видно. В море врезаются один за другим десяток пирсов. Между ними на волнах качаются около сотни белых лебедей. Шестьсот лет назад в

Подмосковье тоже плавали лебеди. Они были так же привычны и многочисленны, как утки. Во времена Ивана Грозного вышел декрет совета подьячих и смердячих депутатов об их скорейшем истреблении.

Поезд на Москву отходит с мосьмого пути по восьмовскому времени.

Ночью, когда проезжали Белоруссию, из нашего купе двое человек вышли, а села молодая пара. Утром мы разговорились. Молодожены.

Хорошие ребята. Подарил им маленькую коробочку конфет 'Моцарт'. Мне все чаще нравятся замужние девушки. После вступления в брак они становятся естественными и милыми. Их мама, которая ехала в другом купе рассказала, что в Белоруссии пропадают люди.

В первый раз везу домой столько подарков. Несколько эстампов, глиняные домики – светильники, розочку, выложенную янтарем, несколько коробочек конфет 'Моцарт', и конечно, путеводители по краю и истории пруссов и прусаков.

Дальний восток.

Это третья моя командировка. Лето первого года.

Вылетели днем из Домодедово и взяли курс на север. Москву обогнули по кольцевой. Внизу как на ладони Кузьминские пруды, ползут букашки

– машины. Погода ясная. Под нами Волга, Рыбинское водохранилище, тайга и Северная Двина. Солнце ушло куда-то на север и не заходило все семь часов полета.

Южно-Сахалинск бывший японский город. Все улицы параллельны и перпендикулярны друг другу. Город небольшой, живут сто восемьдесят тысяч жителей. Из центра видны поросшие сосной сопки на окраинах. На одной выстрижен пробор – это горнолыжная трасса. На улицах сильная загазованность. Большинство автомобилей японские, тридцатилетней давности. Когда японская маршрутка отъезжает от остановки, за ней остается висеть полоска черного дыма.

Торцевые стены некоторых пятиэтажек оббиты тесом. Это спасает от морозов и зимних ветров.

В окрестностях растет бамбук, не выше пояса, лопухи вдоль дороги огромные как уши у слона.

В краеведческом музее бивни и другие кости с изящной тонкой резьбой.

Купил великолепный альбом. На одной фотографии пешеходы идут по снежному тротуару вровень с крышами автомобилей.

Остров Сахалин очень большой, вытянут на тысячу километров.

Природа на севере сильно отличается от южной. На севере тундра и кривые маленькие деревца. Охотское море оттаивает, когда захочет.

Недалеко от нашей гостиницы расположен парк и стадион, по которому бегаю. Пробовал забирать в гору, она становится все круче и круче, повернул назад. Сахалинские вороны крупнее наших, пожалуй, на четверть, вызывающе каркают, и смело пикируют на человека.

Из свежих овощей и фруктов в продаже только морковка, укроп и петрушка, недорогие. Бананы в два с половиной раза дороже московских, яблоки исключительно импортные, блестящие с восковым напылением, дороже в два раза.

Впервые побывал в сауне. Это устроил для нашей группы представитель. Мы получили необходимые принадлежности: полотенца, тапочки, шапочки, трусики и резиновые повязки с ключом от ящика, чтобы нагретый ключ не обжег тело. Посидим, погреемся, а потом выходим в зал с двумя бассейнами и проститутками. Нас четверо и их тоже четверо. Мы прилетели на Сахалин втроем, а четвертый – водитель представителя. Сам представитель почему-то сидит в ресторане, ждет нас. А водитель моется с нами и проститутками. Вообще он странный водитель – у него свой кабинет в представительстве, он часто ходит хмурый и неразговорчивый. Прямо в махровых халатах и шлепанцах мы выходим в ресторан и закусываем. Так специально устроено. В ресторане еще есть посетители, но сауна только для нас.

На следующий день нас ждал ужин в китайском ресторане. Андрей

(второй), старший нашей группы задержал всех в представительстве до двенадцати ночи, у него что-то не получалось (вообще он туго соображает, а я не вмешиваюсь, чтобы не обидеть его). В половине первого нас привезли в ресторан, сидим, ждем, когда приготовят и принесут. Я извинился и ушел – не могу есть так поздно. Мне на словах объяснили дорогу к гостинице. На улице темно. Шел минут двадцать, один раз повернул и вскоре был в гостинице. За то на следующий день, чтобы не отрывать нас от работы, представитель прислал каждому контейнер из ресторана японской кухни с разнообразными блюдами из морепродуктов.

В последний день планировалась рыбалка на лосося и русская баня. У

Андрея опять туго с программой, мы с Димой ждем только его. Рыбалку отложили. Так и не дождались его. Сели на лендровер и понеслись по побережью Анивского залива. А совсем рядом пролив Лаперуза, в который бросают камешки.

Дорога грунтовая. Если она разрушается, ее периодически восстанавливает грейдер. Вдоль берега из грунта торчат полукруглые башни танков, дула смотрят в море. Деревянный мостик впереди разрушен. Проезжаем по двум параллельным бревнам, до земли два этажа. Моросит и прохладно. Начинает темнеть. Голышом выбежали из парилки, окунулись в море и назад. Завернулись в простыни и сели за стол. Перед нами полные тарелки с кусками вареного лосося. А горбуша

– это тот же лосось, у которого после нереста появляется горб. Такую рыбу и медведь не берет – пущай помирает.

Перед отъездом представитель подарил каждому из нас по бутылке сахалинского бальзама, и пакет местной сушеной рыбки. Пригубили коньяку на дорожку.

Во Владивосток летим на Боинге 737. Это точная копия нашего

ТУ-134. Между стеклами иллюминатора бегают букашки. Им никогда самостоятельно не перелететь и не переплыть Татарский пролив. Теперь