- Папа на меня несет и несет… А я смотрю - у него на столе графин стоит, только руку протяни. Ну, думаю, еще минуту он на меня поорет и я его этим графином отоварю. Сил уже никаких нет терпеть. Вот сейчас. Тут я цап за сердце и за стенку цепляюсь.

И шепотом так - ой плохо мне, плохо. Папа сразу за телефон, в санчасть. Майору Ю-ву плохо, сюда срочно! Меня со второго этажа по лестнице бойцы под руки ведут, а я им - стоп, отпускай. Выздоровел я.

Ну что же. Это тоже способ.

Есть, кстати, и еще метод прекрасный, чтобы начальство с мысли сбить при его боевом настрое. Нам про него еще в стройотряде Борис

Абрамыч рассказал, мастер наш, в каком-то НИИ проектном найденный.

Не Березовский, но тоже голова. Мы Борю позже даже в шабашки вызывали, за отдельную плату наряды писать. Отличный способ, я его неоднократно применял и в армии и потом, на гражданке. Единственный его недостаток - надо паузу поймать в ругани начальства. И вот, когда оно вдохнуло, воздух набирая, тут ты и спрашиваешь, невинно так:

- Товарищ (к примеру) майор! Я вот думаю, а если пожар?

Замечательный вопрос. Всегда уместный, как пожар. Всегда неожиданный, как пожар. Показывающий, что та галиматья, которую несет начальник, занимает вас гораздо меньше, чем проблема возможного стихийного бедствия. Его можно задавать при ругани, при собственной критике почти любого проекта, а также и при ответе на критику. Если вопрос развивается, т.е. дальше говоришь типа, а у нас

(вас) там окна зарешечены или замок плохо открывается и т.п. и т.д. и вообще все, что в голову придет, то вероятность возвращения оппонента к начально излагаемой им мысли не более десяти процентов.

Если же не развиваешь, то процентов тридцать. А уж охоту начальника продолжать ругань снимает практически намертво. Как настоящий пожар.

Если кто-то вдруг мой опус до этого места дочитал, то очень советую попробовать при случае. Не пожалеете.

Папа не курил и мочевой пузырь имел из брони, наверное. Ну прямо не пузырь, а ракетный шар-баллон. И этой своей особенностью, видать, гордился и пользовался для выпендрежа. Один, всего лишь один раз, был я у него на занятиях, но впечатления остались неизгладимые.

Собрали нас с точек летюхов и старших человек пятнадцать. Папа объявил.

- Я привык заниматься без перерывов.

И поехал. Час проходит, другой… Уже и третий к концу движется.

Папа говорит хоть бы что. Людям курить хочется. Я тогда еще не курил, но зато радиатор, чувствую, греться начинает. И не у меня одного. Смотрю, Серега (вот блин, вроде так его звали?) руку поднимает.

- Чего тебе?

- Лейтенант такой-то. Разрешите выйти в туалет!

- Я же сказал. Я ПРИВЫК ЗАНИМАТЬСЯ БЕЗ ПЕ-РЕ-РЫ-ВОВ!

И продолжил. Серега, тоже двухгад, на полгода раньше меня призванный, был субъектом в полку известным. О нем многие слышали, но мало кто видел. А из проверяющих - так и вообще никто. Хоть

Серега и службу нес на КП нашего "придворного", между прочим, при корпусе полка, где разных начальников бывали тучи. Так лихо он себя поставил потому, что служить бородатым пришел. Ему приказ - сбрить!

Он вопрос - на каком основании? Вы мне в Уставе это место найдите!

Там сказано про аккуратность, а борода у меня ухоженная. Так и не смогли его одолеть. Потому, чтобы у проверяющих и посредников всяких лишних вопросов не возникало, Серегу с его раздражающим фактором и задвигали с глаз долой. В дальний закуток. Ну вот, продолжу, Папа еще минут сорок несет, но его уже почти никто и не слушает. Шланги горят. Тут Серега и встал без команды.

- Товарищ полковник! Вот я сейчас к вам подойду и на вас помочусь. Делайте потом со мной что хотите. Но одно я вам точно могу сказать. Всю жизнь после этого вас будут звать обоссанным полковником!

Эх, и крутых ребят выпускал иногда Московский энергетический институт! Делов-то. Сереге всего месяца три до ДМБ оставалось. Папа без комментариев объявил перерыв.

Было еще, конечно, и самодурство не парируемое. Причем в одном частном виде никто толком даже не мог сказать чье. Но стабильное.

Где-то на вышестоящих КП. Может в корпусе, а может и в округе. Как только по телевизору начинался интересный фильм, все мы следили за таймером. Ловили минуты с 20-й по 25-ю. В двух случаях на каждые три интересного телепоказа в этот интервал сверху объявлялась готовность полным. Не длинная, так - часок поупражняться. Чтобы закончить как раз к программе "Время". Ладно, дивизионы - тут люди военные, с них спрос короткий. Но мы этой готовностью на десяток верст вокруг и гражданским людям фильмы интересные смотреть не давали. Станция кругового обзора (СРЦ) в метровом диапазоне волн молотит. Моща сигнала приличная, в телевизоры пролезает, как нечего делать. Шесть оборотов в минуту. Поди-ка посмотри кино, когда у тебя каждые десять секунд изображение и звук улетают секунды на три. Сначала слабый сбой, потом сильный, потом опять слабый. Правый боковой лепесток диаграммы направленности, основной, левый… Уж на нас местные и жаловались, и просили… Но мы-то что сделаем? Любопытно, что ни на футбол, ни на хоккей готовности ни разу не было. Ну, конечно, если учений не считать. Видать придурок тот болельщиком не был. А то бы и здесь чучу отчубучил.

Тему о дури и самодурстве можно до бесконечности продолжать.

Начальство корпусное я обойду. Дури от него особой я не видал, трижды всего и сталкивался, в не очень приятных для себя обстоятельствах. Об этом попозже. А сейчас, чтобы завершить на высокой ноте, сразу о главкоме. Главкомом ПВО в то время был маршал

Батицкий. Тот самый, который Берии будто бы лично привел приговор в исполнение. В паре с Москаленко. Но вдобавок являлся этот Батицкий крестным отцом нашего "Планшета". Я еще застал служивым того прапора, что свидетелем крещения был. Когда зенитные войска переводили со ствольной артиллерии на ракетную, дивизионы стали отводить подальше от города с уменьшением их плотности и количества.

Ну, еще бы. С-75 с ее зоной поражения была обалденным шагом вперед.

Для "Планшета" хорошее место было подобрано. Горочка, песочек… Но принесло тут в корпус Батицкого, тогда еще, вроде, командующего МО

ПВО. И решил он рекогносцировку на местности провести. В самую-то распутицу. Поглядеть своими глазами, где да что. Поехали к предполагаемой позиции, а по пути у него машина и застряла.

Километров пять не доехали. Толкали ее, толкали, дергали, дергали…

Нет вперед дороги. Маршал пождал-пождал, на все это посмотрел и выдал - тогда вот прямо здесь дивизион и ставьте! Как приказал, так и разместили. С одной стороны хорошо - край большой деревни. И асфальт потом положили "по наказу избирателей депутату Верховного

Совета, первой женщине-космонавту, полковнику В. Терешковой ". От города не далеко и автобусы через деревню раз по семь за день. С другой стороны - в капониры по весне вода подтекала, не очень, правда, глубоко. От горочки же той, что раньше под "точку" планировалась, мы угол закрытия поимели при работе по низколетящим целям. Слепой участок в секторе шириной градусов в пятнадцать, с высот ниже таких-то. Почти на директрисе наиболее вероятного появления противника. Зашел низколетящий за горочку и пропал. Один только "местник" на экранах. Но кого это волновало, коль сам маршал позицию выбрал?

Ну вот. С высоко стоящими покончено. Пора вспомнить о тех, кто ближе.

Замполиты. В отношении замов детально и до меня разобрались.

Лучший маринист нашего времени, капдва Александр Покровский разобрался. И наиболее коротким, доходчивым и итоговым я считаю у него следующий эпизод.

"Как-то наш зам вошел в центральный и сказал:

- Вы знаете, товарищ командир, сейчас самый большой конкурс в политическое училище, по семнадцать человек на одно место.

- Конечно! - заерзал в кресле Янычар. - Каждый хочет иметь свой кусок хлеба с маслом и ни хрена не делать."

Так оно и было. За "пышками" замполиты шли наравне с командирами.

Даже впереди на полшага. За "шишками" командир отправлялся один. Я пересекался всего с пятью замполитами. Четверо из них оказались редкими суками. А пятый - "ни богу свечка, ни черту кочерга".