— Господин комендант! — Вытянулся лаборант и, словно караульный, щёлкнул каблуками. Что ж, военный объект — военные нравы.

— Рудольф, — слегка кивнул на приветствие Краузе. — Покажи господину штурмбанфюреру и его прекрасной помощнице найденный на корабле пришельцев артефакт. Ну и расскажи попутно, чего вы успели добиться.

— Хорошо, господин комендант. — Кивнул Рудольф и повернулся к нам. — Идите за мной.

Лаборант провёл нас за очередную дверь, и взору открылось огромное помещение, заставленное столами, большими и малыми приборами, колбами и прочей ерундой, сопутствующей любой лаборатории. А ещё здесь было многолюдно. Лаборанты и учёные рангом повыше сидели за столами, сновали между приборами и всем своим видом выражали крайнюю степень занятости. Зал наполнял гул рабочей атмосферы. Рудольф запетлял между столами, попутно рассказывая про их главную находку — инопланетный артефакт. Мы по мере сил старались не отстать и не зацепить случайно какую-нибудь пробирку. Краузе и Рауц шли замыкающими, а инопланетян и их конвой Сонька приказала пока подержать в коридоре. Болтовня лаборанта меня интересовала мало — нам бы просто забрать отколовшуюся часть Первого и по быстрому смыться отсюда. Вот только как? Ну, собрала Сонька в одну кучу инопланетян и артефакт, а дальше что? Выбираться-то как будем?

Словно прочитав мои мысли, Сонька едва слышно шепнула:

— Действуем по обстановке.

Да уж, великолепный план с широкими перспективами. В том числе сдохнуть от перечеркнувшей твою жизнь автоматной очереди.

К словам лаборанта я начал прислушиваться, когда мы уже подходили к концу лаборатории, в противоположной стороне которой оказалось ещё пара дверей.

— …Выяснилось, что возле него исчезают вещи. — Закончил он очередную свою тираду.

— Ну-ка, ну-ка. — Зацепился я за последние услышанные слова. — С этого места поподробнее.

— Я и говорю. — Удивлённо покосился на нас лаборант, явно обиженный, что мы его не слушали. — Постояв у инопланетного артефакта два дня, любой предмет исчезает. Не пропадает, как мы думали сперва, а просто становится невидимым.

— Как определили? — С умным видом поинтересовался я.

— Случайно смахнули со стола колбу с реактивом. — Усмехнулся Рудольф. — Крику было.

Я представил, как кто-то проливает на себя невидимый реактив, разъедающий кожу, и ничего смешного в этом не заметил.

— Дальше что было?

— Дальше? — Пригладил русые волосы лаборант. — Унесли невидимые осколки в соседнюю лабораторию, там они проявились спустя один час и одиннадцать минут. Потом со многими вещами экспериментировали. Пропадает всё, но вне зависимости от времени нахождения у артефакта, вещь проявляется ровно через сто одиннадцать минут.

— Обрати внимание. — Толкнул я Соньку в бок. — Одни единицы.

— Ага. — Согласно кивнула она.

— Что? — Остановился лаборант, повернувшись к нам. — Вы что-то знаете? Так не молчите? Мы столько уже бьёмся с ним, а результатов практически нет и…

— Рудольф! — Грозно одёрнул следовавший позади Краузе. — Штурмбанфюрер без тебя разберётся, что нам следует знать, а что нет.

— Извините. — Потупился лаборант и открыл дверь, пропуская нас в следующий сектор с тем же нагромождением столов, приборов и персонала. — Что вы ещё хотели знать?

— Люди не пропадали? — Опередила меня Сонька.

— Нет, а должны были? — Вновь удивлённо остановился Рудольф, но, вспомнив окрик коменданта, стушевался. — Простите, не моё дело.

— Отчего же. — Поощрительно похлопал я его по плечу. — Ваше, наше, всего рейха. Перефразирую вопрос — над людьми эксперименты проводили?

— Пока только планируем. — Сник лаборант. — Ещё с предметами не всё до конца ясно.

Мы, наконец, прошли через зал лаборатории и остановились перед очередной дверью.

— Там мы его и храним, чтобы больше ничего незапланированного не пропало.

— Весьма предусмотрительно. — Похвалил я нашего провожатого и сам потянул за ручку двери.

Вопреки моим ожиданиям за дверью оказалось не замкнутое небольшое помещение с артефактом посередине, а ещё одна лаборатория, только немногим меньше пройденных. Рабочие столы стояли исключительно по периметру, а артефакт находился действительно в центре помещения. Прямо на полу. Невзрачный серый шарик размером с апельсин. Я возможно бы и не заметил его так сразу, но в тот момент, когда открывал дверь, наконец, почувствовал его зов. А ещё именно вокруг него сейчас о чём-то разговаривая, стояло пять человек. Наше появление стало для них сюрпризом и, судя по лицам, не очень приятным. Впрочем, Рудольф тоже, по всей видимости, не ожидал их здесь встретить.

— Вацлав! Что ты здесь делаешь? — Первым отошёл от удивления наш провожатый и направился к кучковавшимся в центре людям. Мы по инерции двинулись следом. — У тебя же вчера смена была? Ты отдыхать должен.

Видимо наш лаборант был кем-то большим, раз имел право задавать такие вопросы и требовать на них ответы.

— Мне пришла в голову одна идея, и я решил её проверить. — Названный Вацлавом человек направился нам навстречу, разорвав круг из стоявших над артефактом людей. — Вот собрал свою группу. Проверяем.

По мере приближения Вацлава, я наоборот, всё больше замедлял шаг, вглядываясь в его черты. Лицо казалось знакомым. И когда Рудольфу до Вацлава оставалось не больше трёх метров я, наконец, узнал его. Капитан Старыгин! Мысли сразу рванули в спринтерскую гонку, начав с банальной «откуда он здесь?». Дальше больше и, наконец, оформились в логическое «это „странники“!»

Вацлав и Рудольф сошлись, а мы с Сонькой остановились метрах в пяти от них. Она, конечно, его узнать не могла, потому что и не видела никогда, но провела со мной достаточно времени, чтобы понять, что творится что-то неладное. Комендант с помощником недоумённо замерли позади нас. Лаборант что-то втолковывал Старыгину, но тот неотрывно смотрел на меня, лишив призрачной надежды быть неузнанным.

Лицо Старыгина дёрнулось и моментально покрылось сетью мелких морщин. Рудольф недоумённо отшатнулся, но остался на месте. Глупый, ему бы бежать подальше, но ощущение вседозволенности, обусловленное победоносной компанией страны и взятие в плен даже инопланетян, наложило свой отпечаток на действия лаборанта. Я судорожно начал расстёгивать кобуру с пистолетом, мгновением позже к этому же приступила Сонька. Ещё спустя пару секунд неуверенно начали тянуться к своему оружию Краузе с Рауцем. Лишь лаборант, заворожённый метаморфозами на лице Вацлава и не видевший наших телодвижений продолжал неподвижно стоять и смотреть на своего подчинённого.

Тем временем мелкие трещинки на лице Старыгина расширились и он, словно собака после купания весь затрясся и замотал головой. Во все стороны полетело мелкое крошево, бывшее только что лицом Вацлава. Рудольф инстинктивно прикрыл голову ладонью с растопыренными пальцами, но бояться ему надо было отнюдь не летящих осколков. Когда Старыгин перестал трястись и разбрасывать свои ошмётки, перед нами предстал оборотень, явив на свет серую оскаленную пасть с острыми клыками. Я к тому времени уже расстегнул кобуру и почти вытащил на свет «Браунинг» с так предусмотрительно вложенными серебряными пулями. Как обстояли дела у Соньки, я не видел, так как мой взгляд был прикован к действиям оборотня и тому, что творилось за его спиной. А там не происходило ничего хорошего, так как оставшиеся четыре лаборанта из смены Вацлава вслед за своим предводителем принялись сбрасывать с себя человеческое обличье.

Спасло нас то, что я так предусмотрительно остановился за пять метров от лже-Вацлава. Ну и Рудольф, стоявший на его пути, тоже сыграл свою роль, земля ему пухом.

Коротко взмахнув огромной серой лапищей снизу вверх, оборотень легко раскроил лаборанта от пупка до шеи. Движение второй лапой и уже мёртвый Рудольф отлетает к стенке, переворачивая стоявшие там столы со стеклянными колбами. В следующее мгновение оборотень уже прыгал в нашем направлении. Сколько ему надо шагов, чтобы добраться до нас? Два? Три? Неважно, пистолет уже направлен в его сторону, и я мягко нажимаю на курок. Справа гремит ещё один выстрел, в замкнутом помещении громом бьющий по ушам. Возникает ощущение де-жа-вю. Усилием воли сбрасываю с себя предательское оцепенение и стреляю второй раз, но оборотень, так и не набрав большую скорость, уже падает на пол, простреленный серебром в сердце и голову — Сонька как обычно сработала выше всяческих похвал.