Иначе говоря, тот, кто обнаружил, что Гилберт Слоун был братом Альберта Гримшоу, должен был лично присутствовать при визите Слоуна в номер Гримшоу. Но Слоун нам сказал, что Гримшоу был в комнате один. Как же тогда кто-то еще мог присутствовать при их разговоре? Очень просто. Если Слоун не видел этого человека, а он все же присутствовал, то это значит, что его просто не было видно Слоуну. Иными словами, прятался где-то в номере: в одежном шкафу или в ванной комнате. Вспомните, что Слоун не видел, чтобы кто-либо выходил из номера 314, несмотря на то что за несколько минут до того Гримшоу входил вместе со спутником. Еще вспомните, как Слоун рассказывал, что он постучал в дверь и его брат открыл не разу. То есть мы можем предположить, что, когда Слоун постучал, спутник Гримшоу по-прежнему находился в номере 314, но, не желая, чтобы его видели, с разрешения Гримшоу скользнул в шкаф или в ванную комнату.

Представьте себе эту ситуацию, — живописал Эллери. — Слоун и Гримшоу разговаривают, а наш таинственный незнакомец спрятался, весь обратившись в слух. Гримшоу злобно говорит, что почти забыл о существовании брата, и незнакомец это слышит. Таким образом он узнает, что Гримшоу и его посетитель — братья. Определил ли он по голосу, что это Гилберт Слоун? Возможно, он даже сумел его увидеть — узнал ли он его в лицо? Или потом встретил Слоуна и узнал голос, сложил два и два и понял то, что, как думал Слоун, знает лишь он один в целом мире? Мы не можем ответить на эти вопросы, но несомненно одно: в тот вечер незнакомец должен был присутствовать в номере Гримшоу, должен был подслушать разговор и должен был понять, что Гилберт Слоун и Альберт Гримшоу связаны родством. Это единственная линия рассуждений, которая объясняет, как кто-либо мог узнать тщательно скрываемый факт.

— Ну это нам хоть что-то дает, — сказал Сэмпсон. — Продолжайте, Эллери. Что еще вы видите с помощью вашего магического мышления?

— Не магического, а логического, Сэмпсон, хотя я действительно предчувствую грядущие события, как бы консультируясь с ушедшими... Вот что я вижу ясно: неизвестный, спрятавшийся в номере отеля, — это тот же человек, что пришел с Гримшоу незадолго до появления Слоуна. Он был партнером Гримшоу, о котором сам Гримшоу специально упомянул на следующий вечер в библиотеке Халкиса. И только этот неизвестный, партнер и — как было доказано ранее — убийца Гримшоу, мог написать анонимное письмо в полицию и раскрыть родственные отношения Слоуна и Гримшоу.

— Похоже, — пробормотал инспектор.

— Так оно и должно быть. — Эллери сцепил руки сзади на шее. — На чем мы остановились? Таким образом, письмо явилось одной из улик против Слоуна, ложно обвинявших его как убийцу, однако оно существенно отличалось от остальных улик, подброшенных ранее, а именно содержало не сфабрикованные, а правдивые сведения. Конечно, в нем не было ничего обличительного, но в сочетании с другими, более откровенными данными оно было для полиции лакомым кусочком. Далее, поскольку информацию о братьях Гримшоу нам преподнесли с умыслом, разумно предположить, что ключ от подвала, который мы нашли в коробке для табака, тоже был подброшен. Это же можно сказать и о часах Гримшоу, найденных в сейфе Слоуна. Только убийца мог взять у Гримшоу эти часы. Поскольку Слоун не был виновен, убийца Гримшоу положил часы в такое место, где их сразу обнаружили бы после мнимого самоубийства Слоуна. Убийца также должен был подбросить обгоревший клочок завещания Халкиса. Действительно, если очень вероятно, что Слоун похитил завещание и положил его в гроб, надеясь избавиться от него навсегда, то, бесспорно, именно убийца нашел его в гробу, когда хоронил Гримшоу. Он взял завещание из гроба и унес с собой, удачно предположив, что сможет им воспользоваться позднее, что он и сделал, фабрикуя доказательства против Слоуна, после того как провалилась версия с обвинением Халкиса.

Пеппер с Сэмпсоном кивнули.

— Теперь рассмотрим мотив, — продолжал Эллери. — Почему улики фабриковались против Слоуна? Здесь есть интересные моменты. Слоун был братом Гримшоу, поменял имя, считая, что оно опозорено преступной деятельностью Гримшоу, украл завещание и спрятал его в гробу Халкиса, жил в его доме и физически имел все возможности подбрасывать улики против Халкиса — все эти обстоятельства давали убийце веские основания остановиться на Слоуне при выборе «приемлемого» для полиции преступника.

Однако если миссис Вриленд рассказывала правду и Слоун действительно был на кладбище в ту ночь со среды на четверг, когда тело Гримшоу, вероятно, было похоронено в гробу Халкиса, то у Слоуна имелись какие-то другие причины, не связанные с захоронением тела, поскольку он не был убийцей. Не забывайте, что миссис Вриленд видела его без какой-либо ноши... Очень хорошо. Зачем же в ту ночь Слоун разгуливал по двору и кладбищу? — Эллери задумчиво посмотрел в огонь. — Меня одолевает неотступная мысль. Что, если в ту ночь Слоун заметил подозрительные действия, незаметно последовал за убийцей на кладбище, фактически присутствовал при захоронении и увидел, как убийца забрал с собой стальной ящик с завещанием?.. Вы понимаете, куда я клоню? Опираясь на эту вполне реальную гипотезу, мы можем предположить, что после этого должен был бы сделать Слоун. Он знал убийцу и видел, как тот нес труп Гримшоу. Почему же не сказал полиции? У него была очень важная причина: убийца завладел завещанием, которое лишало Слоуна наследства. Естественно сделать вывод, что Слоун позднее обратился к убийце с предложением: он не раскрывает личность преступника, если тот возвращает ему или уничтожает на месте опасное новое завещание. Если события действительно развивались таким образом, то убийца получил дополнительный и самый серьезный мотив. Необходимо сделать Слоуна «приемлемым» преступником и убить его, инсценировав суицид, то есть убрать единственного живого человека, знающего, кто убийца.

— Но мне кажется, — возразил Сэмпсон, — что в этом случае убийца, когда Слоун к нему подобрался, был бы вынужден отдать ему завещание. А это не согласуется с фактами, поскольку мы обнаружили, что завещание было сожжено в печи подвала соседнего дома, и вы утверждаете, будто убийца оставил там для нас следы.

Эллери зевнул.

— Сэмпсон, Сэмпсон, когда вы, наконец, научитесь пользоваться серым веществом вашего мозга? Вы считаете нашего маньяка-убийцу дураком? Ему достаточно было всего лишь пригрозить Слоуну. Например: «Если вы сообщите полиции, что я убил Гримшоу, то я отдам им это завещание. Нет уж, мистер Слоун, я лучше подержу его у себя, чтобы гарантировать ваше молчание». И Слоун не нашел в себе сил ни на что, кроме как согласиться на компромисс. Он подружился с убийцей и в этот момент решил свою судьбу. Бедняга Слоун! Боюсь, он был не очень умен.

Затем стремительно последовало несколько неприятных и досадных событий. Инспектор, в значительной степени против своей воли, был вынужден передать репортерам историю Суизы и все вытекающие из нее выводы. Воскресные газеты затронули эту тему вкратце, но в понедельник — день крайне скудный на новости в мире журналистики — газеты уже кипели вовсю. И город Нью-Йорк узнал, что покрытый позором Гилберт Слоун никакой не убийца-самоубийца, а, как считает теперь полиция, невинная жертва хитроумного преступника, «настоящего дьявола», по определению репортеров из таблоидов. Газеты писали, что полиция опять ищет настоящего преступника, на кровожадной совести которого теперь уже не одно, а два убийства.

Следует заметить, что миссис Слоун засияла в лучах запоздалого, но все равно желанного триумфа. Драгоценная честь ее семьи обрела былую чистоту и ярко сверкала, публично оправданная прессой, полицейскими чинами и окружным прокурором. Миссис Слоун не была дамой неблагодарной, она чувствовала, что за историей Насио Суизы кроется тонкое, умное участие Эллери Квина, и смущала молодого человека, изливая на него неумеренные похвалы в интервью восхищенным газетчикам.