М. П. Кулаков, член одной из адвентистских общин, был арестован в 1948 г. и сослан сперва в казахстанские лагеря, а по истечении срока заключения был отправлен в отдаленное казахское селение Мырзыкуль (Кустанайская обл.). Там он, особенно после смерти И. В. Сталина, пользовался определенной свободой перемещения, которую использовал для организации адвентистских общин сперва в Казахстане, а затем – во всех среднеазиатских республиках СССР. Другие адвентистские работники, сосланные в Сибирь и на Дальний Восток, занимались миссионерской работой по адресу своей новой «прописки».
Возвращаясь же к тем цифрам и фактам, которые позволили партийным «социологам» сделать вывод о снижении религиозности в СССР в 30-е годы и о сокращении числа верующих по причине «естественного отмирания религии при социализме», стоит вспомнить и о таком всеми нам еще памятном явлении, как «административное рвение» многих местных партийных и советских руководителей, которые, дабы предстать перед вышестоящими начальниками в лучшем свете, в административном порядке «закрывали», т. е. снимали с регистрации общины. После этого они рапортовали «наверх» о низком уровне религиозности в их районах. В результате же на место зарегистрированных официально общин верующих, которые учитывались официальной статистикой, пришли нелегальные молитвенные дома, нелегальные богослужения, участники которых нигде не регистрировались и поэтому в официальные сводки не попадали. Как писал один из немногих серьезных советских исследователей истории религиозно-духовных процессов в России А. И. Клибанов, «распад множества сектантских общин и свертывание активности руководителей… не могут быть оценены как адекватные показатели упадка религиозного «сектантства», ибо в действительности наблюдались «нередкие случаи администрирования в области религии».374
Тяжелые потери понесла Церковь АСД в годы сталинских репрессий. Церкви АСД был объявлен бойкот всеми издательствами, типографиями, почтой. Это означало прекращение издания какой-либо духовной литературы. Затем стали закрываться общины, молитвенные дома, начались массовые аресты активных членов Церкви. Вскоре на весь СССР действующей осталась только московская община.
Затронули репрессии не только рядовых адвентистов, но и адвентистское руководство в СССР. За малым исключением к 1934 г. практически почти все церковные служители и активные члены адвентистского движения в СССР были репрессированы. Эта участь постигла и поместные церкви (общины), вследствие чего к этому же времени значительная часть церквей прекратила свою деятельность. Что касается высших и наиболее активных руководителей и членов адвентистского движения, то практически все они прошли через аресты, ссылки, заключение, многие из них погибли, другие провели в местах изоляции десятки лет. Обвинение было стандартным: «за религиозную пропаганду», за «использование религиозной пропаганды в политических целях». Чаша испытаний миновала лишь одного из видных деятелей адвентистского движения в СССР – Г. А. Григорьева, который во второй половине тридцатых годов и в начале сороковых по существу в единственном числе представлял руководство адвентистов седьмого дня в стране. Общее число репрессированных членов и служителей Церкви АСД в СССР к концу 1983 г. превысило 3000 человек, а из 200 имевшихся тогда адвентистский проповедников репрессировано было 198. Почти все 29 участников последнего расширенного пленума ВСАСД, который проходил 26-29 декабря 1931 г., вскоре были арестованы и осуждены.
Управление Церковью адвентистов седьмого дня усложнилось еще тем, что большевики по сути дела уже в 1931 г. ликвидировали центральные органы управления Церковью АСД в СССР, заменив их легко манипулируемым институтом Уполномоченных Центрального Совета Церкви адвентистов седьмого дня (позже переименованный во ВСАСД). Это произошло на пленуме Союза АСД в 1931 г., о котором известно лишь по обращению, с которым Исполнительный орган Союза адвентистов седьмого дня обратился к членам церкви АСД. Из всех же уполномоченных позднее на свободе остался, как сказано выше, только один Григорьев.
В решениях пленума отмечалось свертывание деятельности Церкви АСД в СССР в связи с ужесточением политики государства по отношению к религии. Присутствовавший на Пленуме С. П. Кулыжский, член центрального управления Церковью, вспоминал позднее: «На пленуме рассматривался вопрос по реорганизации руководящего органа на будущее время. Существовавшие отделы – местные объединения, общины и союзы, как это было прежде – ликвидированы. По всем областям и краям, где имелись общины, были поставлены уполномоченные ВСАСД. Численность таковых была 17 человек. В связи с новой реорганизацией была проведена перерегистрация общин и групп и, как видно из протокола заседания, таковых оказалось 203 единицы».
Так по существу процесс разгрома Церкви адвентистов седьмого дня, как и других протестантских движений, а также Православной Церкви к началу сороковых годов практически был завершен. Несколько изменилась ситуация в связи с началом Великой Отечественной войны.
Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. члены Церкви адвентистов седьмого дня, как и весь советский народ, пережили все испытания и тяготы этой страшной войны. Война принесла горе в каждую семью, на фронтах и в тылу погибли миллионы и миллионы советских людей, многие покинули свои родные города и села, многие оказались под игом фашистской оккупации. Вместе со всем народом адвентисты делали все возможное для скорейшего окончания войны. В осажденном Ленинграде ставшие медицинскими сестрами адвентистки выхаживали в госпиталях раненых, мужчины работали на сооружении оборонительных объектов. Они, как и другие жители блокадного Ленинграда, боролись за свое существование, боролись тем самым и за существование города. Многих из них не стало за время блокады. Служили адвентисты и в Красной Армии, выполняя свой гражданский долг в медицинских частях, переводчиками, шоферами и связистами, военными музыкантами, награждались правительственными наградами, попадали, раненными, в фашистский плен. Многие адвентисты, отказывавшиеся нести оружие в руках, с начала войны призывались в трудовую Армию, работая на строительстве военных и гражданских объектов, в шахтах, на лесоповале. Впрочем, это никоим образом не повлияло в то время на отношение государства к адвентистам: они по-прежнему подвергались репрессиям. Так, в 1941 г. адвентисты из числа российских немцев разделили участь своих соотечественников других исповеданий. Многие из них были депортированы и впоследствии находились на спецпоселении.
…Начиная с 1942 г. в СССР наметилась тенденция к потеплению в отношении верующих и Церкви. Нынешние историки указывают на то, что главной причиной таких изменений явились переговоры во время войны с США и Англией относительно открытия второго фронта, одним из условий чего было требование лидеров западных стран внести коррективы в отношение советского государства к свободе совести. Думается, что были и иные причины, побудившие Сталина изменить свое отношение к религии. Прежде всего это осознание им огромных возможностей влияния Церкви на население страны и проявление патриотизма со стороны верующих всех конфессий и вероисповеданий, выражавшегося в том числе и в виде материальной поддержки: общий сбор духовенства и верующих, например, на строительство танков во время войны составил 69.189.563 рубля. Так или иначе с 1942 г. начинается либерализация церковно-государственных отношений в стране. В 1943 г. была восстановлена Московская патриархия, были открыты духовные академии и семинарии, восстанавливались монастыри, были созданы более-менее нормальные условия для деятельности Русской Православной Церкви.
В эти же годы политика потепления в государственно-церковных отношениях распространилась и на российских адвентистов седьмого дня. Из мест заключения (лагерей, тюрем и ссылок) стали возвращаться домой адвентистские руководители и простые члены Церкви АСД. Этим потеплением не преминули воспользоваться недавно вышедшие на волю лидеры Церкви и стали воссоздавать и обустраивать структуру своей организации. Большую роль в воссоздании адвентистской организации уже в годы войны сыграл единственный оставшийся на свободе уполномоченный ВСАСД Г. А. Григорьев. В то время он был не только уполномоченным, но и с 1934 г. проповедником, с регистрационной справкой от Моссовета, Московской общины церкви. Возвратившись в августе 1942 г. из Сибири, куда по распоряжению Моссовета были еще в 1941 г. эвакуированы все религиозные учреждения, Григорьев взялся активно за восстановление деятельности как местной общины, так и всей адвентистской организации в масштабе всей страны, преодолевая при этом всевозможнейшие препятствия. Большой урон Церкви нанесли не только большевистские власти, но и фашистские оккупанты, преследовавшие адвентистов, как и других верующих на захваченной ими территории. Как только какой-то регион освобождался от оккупации и восстанавливалась почтовая связь, на адрес общины или местного руководителя Церкви приходило ободряющее письмо, в котором он сообщал о необходимости восстановления организации.