Эту ситуацию знаменитый английский юрист XIII века Брэктон охарактеризовал следующим образом: «Еврей не может иметь никакой собственности. Все, что он приобретает, становится собственностью короля; евреи живут не для себя, а для других: поэтому они делают приобретения также не для себя, а для других». Еще более красноречивым оказывается богословское определение еврея, которое дает францисканец Анж де Шивассо в своем популярном трактате «Summa Angelica» («Сумма ангелов» XV век): «Быть евреем – это преступление, но оно не подлежит наказанию со стороны христиан, как это полагается в случае с еретиками». Итак, кто способен на большее, способен и на меньшее: еврей может безнаказанно вести себя «как еврей», т. е. заниматься ростовщичеством открыто и на законной основе.
В самом деле, начиная приблизительно с 1400 года, папы выдавали еврейским «банкирам» за соответствующую плату разрешения или специальные лицензии. В результате, в конце этого пути, куда мы еще не пришли, т. е. в конце эпохи средних веков, евреи имеют единственный источник существования, а именно торговлю деньгами. Если говорить точнее, то еврейская община могла обеспечить свое выживание только объединившись вокруг какого-либо «банкира», который становится ее главой и естественным защитником. Это означает, что вся эта эволюция привела к тому, что евреи могли обеспечить свое выживание только благодаря деньгам в буквальном смысле этого слова, поскольку то право на жизнь, которое христианское общество предоставляет каждому, евреи должны были покупать через регулярные промежутки времени у пап или у князей, иначе они становились бесполезными, и тогда оказывались изгнанными или замешанными в какое-нибудь темное дело об отравлении или ритуальном убийстве. Деньги становятся для евреев важнее, чем хлеб насущный, они столь же необходимы как воздух, которым они дышат… И мы увидим, как в этих условиях в конце концов деньги приобретают для евреев почти сакральное значение.
Необходимо уточнить, что евреи были далеки от того, чтобы составлять основной источник доходов князей, и что даже на своем новом поприще они всегда должны были выдерживать сильную конкуренцию со стороны христиан. Несмотря на все усилия церкви, христианские ростовщики добивались замечательных успехов в любой период средневековья. Особенно итальянские корпорации каорсинов и ломбардцев, часто подчиняющиеся регламентациям, аналогичным еврейским, и пользующиеся привилегиями того же порядка, а также крупные итальянские банкиры Сиены и Флоренции осуществляли по всей Европе широкомасштабные операции и играли самую важную роль в развитии капиталистических методов ведения хозяйства.
Но христианские ростовщики в конце концов слились с окружающим обществом и исчезли. Память о них сохранилась только в топонимике и в языке (Например, улица Ломбардцев в Париже и в некоторых городах французской провинции. В русском языке до сих пор существует понятие «ломбард»; до начала XIX века оно было в Англии и Германии. Самое замечательное, что это слово с тем же значением существует и в языке идиш). Что же касается ростовщика-еврея, то он уцелел и даже был возведен в сан архетипа, конечно, благодаря тому, что за ним вырисовывался силуэт другого архетипа – Иуды Искариота, человека тридцати сребреников. В конечном счете вызванный таким образом призрак, породивший непреодолимое напряжение между христианским обществом и евреями, внес существенный вклад в увековечивание их специфичности…
Даже в наши дни еще сохраняется тенденция ретроспективно трактовать ростовщика-еврея средних веков как финансового квазимонополиста, хотя несколько известных нам сухих цифр показывают, до какой степени ограниченной была его роль в движении финансовых ресурсов.
Так, общая сумма налогов, поступивших в 1241 году в казну Священной Германской империи достигала 7127,5 марки, но доля евреев в этой сумме составляла лишь 857 марок. В соответствии с «Книгой податей» Парижа за 1292 год из общей суммы, превышавшей 12000 фунтов, доля 125 налогоплательщиков-евреев составляла только 126 фунтов, в то время как доля ломбардцев достигала 1511 фунтов, Это, конечно, крайний случай, в ту же эпоху общая сумма налогов, поступавшая от евреев в казну Франции была довольно значительна. Однако роль евреев никогда не была преобладающей за исключением норманской Англии, где на протяжении почти двух столетий им принадлежала монополия на финансовые операции короны до тех пор, пока, уступив свое место итальянским банкирам, они не оказались изгнанными из Англии в 1290 году. Остается заметить, что, специализируясь на открытом и законном ростовщичестве преимущественно среди обездоленных людей, они осуществляли свою деятельность в лавках, располагавшихся в их собственных домах, и в этом отношении они сильно повлияли на европейскую культуру.
Рождение нового еврейского склада ума
Массовые убийства эпохи I крестового похода должны были оставить в памяти евреев неизгладимый отпечаток, своего рода коллективную травму. Современники обычно оказываются не в состоянии в полной мере оценить значение важных событий. Еврейские авторы XII века, выражая свою печаль и гнев, не подозревали о том, какая судьба уготована их рассказам. Так, отдельные части их хроник были включены в иудейскую литургию и вплоть до наших дней ежегодно читаются при поминовении разрушения Храма. Другие части, соответствующим образом транспонированные, составили основу многочисленных религиозных песнопений, слихот и кинот.
В Памятных книгах (Memorbuch), в которые по возникшему обычаю заносили имена погибших во время гонений, основному списку предшествовало упоминание «городов крови»: Шпейра, Вормса и Майнца. Таким образом, была увековечена память первых мучеников, возникает и укрепляется традиция, призывающая бесчисленные поколения следовать примеру своих предков.
С этого времени такие хроники, как принадлежащие перу Соломона бар Симеона или Элиэзера бен Натана, приобретают для продолжения нашего рассказа первостепенное значение. Прежде всего они сообщают нам о той ярости, которая овладела уцелевшими. Их проклятия были ужасны и отличались весьма специфической образностью: вместо слова «церковь» регулярно употреблялось выражение «место порока», вместо слова «крест» – «дурной знак», вместо «крестить» – «пачкать, осквернять» и тому подобное.
«Папа Римской блудницы (т. е. Рима, по аналогии с Вавилонской блудницей. – Прим. ред.) возвысил свой голос и призвал все народы Эдома уверовать в Христа, в повешенного, объединиться, чтобы идти на Иерусалим и завоевать этот город, чтобы все заблудшие могли прийти к месту своего позора, к могиле того, кого они избрали себе Богом…», – так начинает свое повествование Соломон бар Симеон, «Пусть кости Эмихо, преследователя евреев, будут размолоты железной мельницей!» – продолжает он, – «О! Бог отмщения, о Господь, Бог отмщения, явись! Ради Тебя мы позволяем перерезать нам горло каждый день. Воздай семикратно нашим соседям за нанесенные ими обиды, чтобы они прокляли Тебя! Пусть еще на наших глазах постигнет кара народы за пролитую ими кровь Твоих слуг…, они поймут тогда, что во имя мертвого, бренного они пролили кровь невинных девушек, детей и грудных младенцев, что их вера безумна, и что они пошли по пагубному пути…»
Элиэзер бен Натан полон столь же сильной яростью: «Воздай нашим презренным соседям семикратно, покарай их, о Господь, как они это заслужили! Причини им горести и страдания, пошли им Твое проклятие, уничтожь их!»
Но эта ярость была бессильной. Не было никакой возможности отомстить гонителям. Неравенство сил было столь очевидным, что несчастья, обрушившиеся на Израиль, представляются ему скорее стихийным бедствием, чем борьбой двух лагерей. А поскольку все призывы к Богу остаются безрезультатными, хотя хронисты и не упускают возможности увидеть Божью кару в несчастьях, поразивших авангард крестоносцев, то приходится признать, что «Римская блудница» празднует победу, тогда как участь евреев лишь ухудшается. Это может означать лишь то, что речь идет о справедливом возмездии, и что грехи избранного народа еще не получили достаточного искупления. «Ни один пророк, ни один мудрец и ни один ученый не может постичь, почему грехи общины показались такими тяжелыми, что только одна смерть могла их искупить, как если бы члены общины также проливали кровь. Но воистину Он – справедливый судья, и вся вина падает на нас!» «Наши грехи позволили врагу одержать победу; длань Господа тяжело опустилась на его народ…»