Еврейский народ Испании

Еще в XII веке в Испании жили земледельцы-евреи, возделывавшие свои земли, имелись даже целые еврейские хутора и земли. Однако большинство евреев жили в «замках», или укрепленных поселениях, под непосредственной защитой местного феодала. Иногда еврейские общины отвечали за поддержание «замков» в надлежащем состоянии, за работы по фортификации и даже непосредственно за оборону. Многие испанские города, в дальнейшем населенные христианами, как местными, так и иммигрировавшими из-за Пиренеев, обязаны своим происхождением подобным «замкам». Процесс формирования собственно христианского городского населения Испании явно запоздал и происходил крайне медленно. Он ускорился только в XIII веке. В результате, в следующем столетии еврейское население Иберийского полуострова, насчитывавшее тогда около трехсот тысяч человек, составляло лишь четвертую или пятую часть общей численности городского населения Испании.

По примеру христианских ремесленников и торговцев еврейские ремесленники и торговцы объединялись в гильдии и корпорации для защиты своих профессиональных интересов, что стало особенно важным после того, как они стали уступать христианам в численности. Также, как у христиан, у них были свои благотворительные фонды и общественные здания, например, богадельня для евреев-портных в Перпиньяне или синагога евреев-ткачей в Калатаюде. Подобное «распределение по профессиям» сохранялось вплоть до изгнания евреев из Испании в 1492 году. Изданный в 1443 году королем Хуаном II эдикт, специально направленный на защиту ремесленников-евреев от зависти и конкуренции христиан, предоставляет прекрасную возможность оценить весь спектр распространенных среди евреев профессий.

«Запрещается препятствовать евреям покупать, продавать или обменивать любые виды товаров с христианами, – уведомлялось в эдикте короля Кастилии. – Им разрешено заниматься коммерцией и полезными профессиями, такими как профессии суконщика, ювелира, столяра, портного, жестянщика, кожевника, шорника, канатчика, гончара, корзинщика, менялы и другими ремеслами и полезными профессиями, связанными с ручным трудом…»

Подобные занятия были характерны в первую очередь для еврейских общин маленьких городов, вдали от княжеских дворов, их замыслов и интриг. Так, в Талавере-де-ла-Рейна в Кастилии еврейская община насчитывала в XIII веке шестьдесят восемь членов; главной местной специализацией было плетение корзин, кроме того там было три ювелира, два лавочника, несколько врачей и арендаторов, а также множество ремесленников – кузнецов и шорников, портных и сапожников. И. Баер получил эти данные на основе изучения кастильских налоговых архивов. Аналогичные результаты были получены им и для большинства других еврейских общин Испании.

В этих условиях нет ничего удивительного, что первые испанские историки «Века просвещения», пытаясь найти причины упадка Испании, особое значение придавали изгнанию мавров и евреев, поскольку только они занимались в Испании «искусствами» и ремеслами.

Действительность была, конечно, гораздо сложнее. Тем не менее эта точка зрения может быть подкреплена статистическими данными. Так, в 1294 году в королевстве Арагона на долю евреев приходилось 22% всех платежей и налоговых поступлений в королевскую сокровищницу. Нет никаких сомнений, что в Кастилии, для которой мы не располагаем точными цифрами, доля еврейских платежей составляла еще большую величину. Для сравнения отметим, что в Париже в 1292 году доля евреев в общей сумме налоговых сборов составляла всего один процент. (См. об этом ниже.)

В общую сумму входили платежи как богатых, так и бедных еврейских семей. Подавляющее их большинство обладало весьма скромным достатком, что вполне подтверждается перечнем их профессий и занятий. Финансисты и ростовщики составляли незначительное меньшинство; к тому же экономическая ситуация в средневековой Испании в отличие от Англии или Франции в гораздо меньшей степени благоприятствовала тому, чтобы одалживать деньги под проценты. Лишь с конца XIII века подобные финансовые операции становятся в Испании достаточно распространенными. Социальная интеграция евреев в испанскую жизнь проявлялась также и в том, что касается постоянства мест их проживания. Собственные имена, засвидетельствованные в течении столетий, позволяют констатировать, что на протяжении многих поколений от отца к сыну еврейские семьи сохраняли места своего проживания, что резко контрастировало с постоянными миграциями евреев по другую сторону Пиренеев. Таким образом, испанские евреи имели все возможности «плодиться и размножаться», благодаря чему им удалось обеспечить и поддерживать достаточно высокую плотность своего населения. За пределами Испании в социологическом отношении евреи составляли преимущественно общность, занимающую маргинальное положение без стабильного места обитания. Напротив, в Испании они являлись своего рода позвоночным столбом экономической и социальной жизни. В этой связи показательно замечание Америке Кастро, что «они одновременно были и не были Испанией».

Испанские евреи не были Испанией и не могли быть ею в той мере, в какой эта страна от трехнационального общества, организованного по восточной модели, медленно эволюционировала в сторону мононационального христианского государства, подобного европейским странам по другую сторону Пиренеев. Мы еще вернемся ниже к этой эволюции «испанской христианской нации».

Что касается «еврейской нации», то ее глубокому проникновению в иберийскую почву, ее «испанскому характеру» соответствует глубокая внутренняя дифференциация, вызванная в первую очередь экономическим расслоением. В многочисленных альхама, т. е. общинах, евреи (так же, как и горожане-христиане) по своему социальному положению делились на три класса в зависимости от уровня их благосостояния – высший, средний и низший (man major, man mijana et man menor). Следует подчеркнуть, что существовали отдельные еврейские семьи, наиболее богатые и влиятельные, приближенные к королевскому двору, которые добивались статуса «свободных» или «освобожденных», т. е. особых евреев, вышедших за рамки общины и не подлежащих общинной юрисдикции и налоговой повинности. Иногда король даже устанавливал специальный общинный налог в пользу этих семей, одновременно запрещая общинам преследовать или исключать из своих рядов эти семьи.

Так возникла еврейская олигархия, не слишком обременявшая себя предписаниями Торы и свысока относившаяся к общине, из которой она вышла и которая проявляла всю возможную заботу и почтительность к этим собратьям по религии и своим естественным покровителям. В XIV веке один кастильский раввин даже составил для них специальный трактат по Талмуду, в котором многочисленные предписания Закона излагались в облегченной и упрощенной форме, поскольку их трудно было сочетать с образом жизни придворных.

В среде этой олигархии сохранялись нравы, унаследованные от арабской эпохи, а также складывались особые психологические черты, постепенно ставшие характерными для всех евреев Испании. Эти нравы и черты характера заслуживают специального рассмотрения, поскольку их влияние сохранялось на протяжении многих веков как среди евреев, изгнанных из Испании, так и в самой Испании, изгнавшей евреев с помощью трагического напряжения сил.

Прежде всего отметим, что евреи долгое время продолжали говорить по-арабски, особенно в Кастилии. Даже когда арабский язык оказался постепенно вытесненным кастильским из повседневного обихода, он продолжал оставаться языком культуры и образования, обеспечивающим доступ к философии и наукам. Немецкий раввин Ашер бен Иехиэль, иммигрировавший в Толедо в 1305 году, должен был выучить арабский, чтобы продолжать свою деятельность. На протяжении всего XIV века в еврейских общинах Кастилии и Арагона административные акты и раввинистические постановления обычно составлялись по-арабски.