Что я читаю государь мой, то могу увѣрить, что изъ Французскихъ сочиненій самое лутчее, но Аглинскіе еще несравненно ихъ превосходнѣе.
Вы очень учтивы господинъ Вилліамсъ, но кто не такъ о томъ будетъ думать, тотъ не достигнетъ хорошо научится.Для чево любезная Памела говорилъ мнѣ, вы поступаете такъ съ господиномъ Вилліамсомъ, какъ будто бы никогда и знакомы не бывали? Я васъ обѣихъ увѣряю что не хотѣлъ свиданіемъ вашимъ потревожишь господина Вилліамса, также и васъ моя возлюбленная обеспокоить. Совершенно радуюсь говорила я господину Вилліамсу что васъ вижу въ добромъ здоровьѣ, и хотя по милосте господина моево отъ того времяни какъ мы видались, во всемъ и есть противная премена, но я всегда благодарность имѣть буду за добрые ваши намѣреніи въ моихъ несчастіяхъ; а при томъ государь мой, обернясь говорила моему господину, надѣюсь что вы мнѣ не запретите такъ говорить въ присудствіи вашемъ.
Вы можете дарагая Памела говорилъ онъ всегда имѣть благодарность, за услуги господина Вилліамса, но что до меня касается я въ томъ не могу имѣть одолженія.
Позвольте мнѣ сказать вамъ государь мой, говорилъ ему господинъ Вилліамсъ, я знаю, что вы очень хорошо воспитаны, и умѣете отдавать справедливость людямъ не повиннымъ: подумайте здраво, то и увидите что я не малую имѣлъ причину такъ поступать желая себѣ пользы.
Очень изрядно господинъ Вилліамсъ онъ отвѣчалъ ему, можетель вы отъ меня требовать благодаренія за то, что вы хотѣли у меня отнять то, чево мнѣ нѣтъ милѣя на свѣтѣ. Къ томужъ выбъ могли подумать и то, что ваше знакомство весьма было ново, а мое издавна, и что я для тово ее прислалъ въ домъ мой, чтобъ избавится всѣхъ осторожностей, и вы живучи въ ономъ, не могли безъ нарушенія права снизхожденія и дружбы, о томъ и подумать что мнѣ обидно, хотя я и самъ признаюсь теперь, что мои намѣреніи противъ ее не весьма хороши были, но могу сказать и то, что я не долженъ былъ предъ вами отчетъ давать въ дѣлахъ моихъ, вамъ же не простительно было лишать меня тово, что мнѣ всево дороже, и изъ моихъ рукъ похищать то сердце, которое я на вѣки опредѣлилъ себѣ.
Признаюсь государь мой, сказалъ ему господинъ Вилліамсъ, что поступки мои въ разсужденіи васъ не очень были похвальны. Но подумайте, что я человѣкъ, при томъ и очень не старой, видя такую красоту въ порабощеніи, не могъ не сжалится и не влюбится, но намѣреніи мои были не вредные, правда что мнѣ не прибыльно было васъ прогнѣвать, но ежели захотите безпристрастно обо всемъ подумать, видя совершенство красоты лица, не оцѣненной нравъ, и великой разумъ пріятной сей дѣвицы (указавъ на меня рукою,) можетъ быть великодушіе ваше мнѣ то въ вину и не поставитъ; да и сами тѣмъ уважите мои поступки, чево въ гнѣвѣ своемъ не хотѣли принять во оправданіе.
Оставимъ со всѣмъ говорить о томъ господинъ Вилліамсъ, я не за тѣмъ приѣхалъ сюда, чтобъ показать вамъ гнѣвъ мой, да и Памела не знала что васъ увидитъ. Теперь когда вы ее увидѣли, хотѣлъ бы я знать, ибо уже вамъ мои чесные намѣреніи извѣстны, чувствуете ли вы такую же склонность любить будущую жену мою, такъ какъ любили дѣвицу Андревсъ.
Я вамъ государь мой въ самой справедливости отвѣчать буду, говорилъ онъ, мнѣ кажется естлибъ я только самое себя почиталъ, не взирая какоебъ ни было мое состояніе, я бы съ нею жизнь мою предпочелъ всему на свѣтѣ, но я не имѣлъ ни малой уже причины льстится владѣть ее сердцемъ, узная, что она могла отъ васъ ожидать чрезвычайной милости, какъ нынѣ оную и получаетъ, ибо какъ видно сердце ее давно уже было къ вамъ склонно и запрещало о другихъ думать; я вамъ притомъ истинну объявляю, что въ разсужденіи моихъ не достатковъ, зная ее достоинствы, естлибъ мнѣ на волю дали выбирать, я бы безчеловѣчной грѣхъ зависти понесъ, естлибъ не оставилъ своего удовольствія, и не захотѣлъ ей выбравъ дать лутчее счастіе, всегда желая видѣть ее счастливу и благополучну.
Вы должны благодарить господина Вилліамса, говорилъ мнѣ господинъ мой, ибо сіе разсужденіе ево, весьма великодушно и справедливо. Но я думая чрезъ нево васъ лишится, радуюсь что не дано было на волю ему выбрать вамъ счастіе, и взявъ меня за руку говорилъ ему, я вамъ отдаю руку дѣвицы Памелы въ знакъ ее къ вамъ благодарности и дружбы, зная что ей то угодно, даю и мою купно обнадеживая, что я не хочу быть вашъ непріятель, а притомъ скажу и то, что ваше намѣреніе больше происходило отъ не удачи, нежели отъ великодушнаго доброжеланія.
Господинъ Вилліамсъ цѣловалъ мою руку; а господинъ мой ему и сказалъ, вы севодни господинъ Вилліамсъ пожалуйте ко мнѣ посмотрѣть мою часовню и отобѣдать со мною, а вы дарагая Памела говорилъ мнѣ, смѣло можете ево считать въ числѣ пріятелей вашихъ.
Какое снисхожденіе и милость! господинъ Вилліамсъ отъ радости стоя плакалъ и говорилъ, государь мой теперь ваша милость уличаетъ меня, что я не простительно васъ прогнѣвалъ, но весь остатокъ дней моихъ, покажетъ вамъ мое почтеніе и благодарность.
Когда мы подходили къ каретѣ, господинъ мой сказалъ мнѣ, скажите любезная Памела господину Вилліамсу кто этотъ старой человѣкъ, которой сидитъ въ каретѣ. А господинъ Вилліамсъ я вскричала! это милостивой родитель мой: и весьма честной человѣкъ прибавилъ господинъ мой, ибо Памела сверьхъ рожденія всѣмъ тѣмъ должна ему, что она получаетъ безъ ево бы наставленья, не думаю, чтобъ она проискамъ моимъ и нападкамъ, могла супротивлятся. Господинъ Андревсъ, говорилъ ему Вилліамсъ подавъ свою руку, безъ сумнѣнія вы съ неизреченною радостію зрите плоды праведныхъ своихъ трудовъ, нынѣ вы и любезная дочь ваша, скоро сладость оныхъ вкусить надѣятся вѣрно можете. Я одолженъ иного милостію господина ея, отвѣчалъ родитель мой, и кромѣ молитвъ моихъ къ Богу, ни чемъ не могу воздать.
Пришедъ въ карету посадилъ господинъ мой Вилліамса со мною рядомъ, а самъ сѣлъ на противу съ родителемъ моимъ и велѣлъ домой ѣхать.
Господинъ Андревсъ говорилъ ему господинъ мой, вы вчерась видя священника спрашивали не тотъ ли господинъ Вилліамсъ, на то былъ господинъ Петерсъ, а господинъ Вилліамсъ вотъ теперь сидитъ предъ вами. И хотя я сказалъ, что я намѣреніями ево недоволенъ, однако вы и Памела совершенно благодарить должны, и хотя бы я и не любилъ ево, однако желалъ бы совершенно, чтобъ вы ево любили.
Вы государь мой отвѣчалъ господинъ Вилліамсъ имѣете искуство, и самые не чувствительные сердца благодарностію наполнять такъ, что я подобнаго тому никогда невидывалъ, а наиболѣе тѣмъ почтенія достойны, что такъ прежде вашева браку изволите поступать, какъ ни блистательна ваша фортуна но сія священная церемонія придастъ вамъ много славы, когда прекрасная и добродѣтельная дѣвица вамъ вручится; вы тогда такимъ сокровищемъ будете владѣть, которому вся Англія завидовать будетъ. Не возможно намъ долго господинъ Вилліамсъ быть въ сорѣ говорилъ ему любви достойной господинъ мой, когда о главныхъ вещахъ мнѣнія наши согласны. Я въ крайнемъ тогда была смятеніи слыша ихъ разговоры. Онъ примѣтя то, взявъ за руку и говорилъ, не кажи дарагая Памела молчаніемъ своимъ намъ съ господиномъ Вилліамсомъ упрековъ, что мы часто имя ваше упоминаемъ, и твердимъ такъ, какъ прежде мы съ нимъ будучи въ школѣ тверживали уроки, я за себя и за него отвѣчаю, что всѣ наши слова происходятъ отъ добраго сердца.
Ваша милость государь мой я отвѣчала, наполняя сердце мое часъ отъ часу удовольствіемъ; выводитъ меня изъ мѣры благодарности. Не думайте о томъ много, онъ ласково говорилъ мнѣ, похвала господина Вилліамса вамъ, великое преимущество предъ моею имѣетъ, мнѣ много надобно говорить и дѣлать, чтобъ наградить васъ за всѣ печали, которые вы отъ меня претерпѣли, я ихъ во весь мой вѣкъ не надѣюсь такъ заплатить, что бы самъ былъ доволенъ, и не имѣлъ въ совѣсти угрызенія, но все то что возможно мнѣ здѣлать съ радостію здѣлаю вамъ въ награжденіе.
Родитель мой внѣ себя былъ, чувствуя ево милость, и отъ радости сидя плакалъ. Я не дивлюсь взявъ ево руку говорилъ господинъ мой, что отецъ любезной моей Памелы отъ радости плачетъ, видя что нынѣ всѣ ее напасти миновались, я и самъ теперь собою доволенъ преодолѣвъ всѣ мои вредные намѣреніи, которыебъ навели мнѣ стыдъ и поношеніе, а любезной моей Памелѣ вѣчную погибель.