Их жизнь бесполезна. Они просто топчут землю. Они живут как паразиты, они не созидают, и не только не созидают - они разрушители, поскольку они не могут жить, они не умеют жить. Они очень завидуют тем, кто поет, танцует, любит. Они осуждают всех тех, кто живет.

Люди, которые умирают слишком поздно - осуждающие. Они становятся святыми, они становятся священниками, они становятся праведниками не потому, что они святы, а потому, что они не способны жить и не знают, как умереть: они находятся в середине. И им приходится искать оправданий. И они находят оправдание в осуждении всего мира.

Об одном греческом философе, Зеноне, известно, что он учил: жизнь бесполезна, бессмысленна, тщетна; единственный разумный поступок, который может совершить человек - это самоубийство.

Сотни его учеников покончили жизнь самоубийством. Сам он прожил долгую жизнь; когда он умер, ему было за девяносто. Кто-то спросил у него перед смертью:

- Вы всю жизнь проповедовали, что единственный разумный поступок для человека - это самоубийство. Почему же вы жили так долго?

Зенон ответил:

- Я должен был жить; иначе, кто бы сказал людям, что жизнь бесполезна, бессмысленна? Хотя это и было для меня пыткой, я продолжал жить, чтобы спасать людей от бессмысленного, тщетного существования. Великолепное оправдание! Он нашел прекрасное оправдание, чтобы жить самому.

Запомните, вот критерий: те, кто осуждает жизнь - калеки, у них неразвито сердце, у них нет корней; в их бытии нет цветов, и они не могут признать, что ошиблись. Чтобы отомстить жизни, они отрекаются. Все религии учат: «Отрекитесь от жизни». Кто эти люди, которые учат: «Отрекитесь от жизни»? Это люди, неспособные жить, которым неведомо искусство жизни.

...А иные умирают слишком рано. Заратустра говорит не об их реальной смерти, он имеет в виду, что они живут посмертной жизнью: в тридцать лет они умирают, а в семьдесят их хоронят. За все эти сорок лет в их жизни ничего не происходит: это совершенно бесплодная пустыня, в которой ничего не растет, ничто не зеленеет. Ни одного поющего ручейка не протекает по их жизни. Они абсолютно бесплодны. Они ничего не создают, ничто не рождается из них - ни живопись, ни поэзия, ни музыка, ни танец.

Это посмертная жизнь. Они умерли, когда им было тридцать. В тот день, когда вы перестаете любить, перестаете творить, в день, когда вы прекращаете расти - в метафизическом смысле вы умираете. Физически и вы можете продолжать дышать, но дыхание не может быть синонимом жизни. Это всего лишь произрастание, как кабачки и капуста; в мире столько кабачков и капусты.

Заратустра говорит: Пока еще странным кажется учение: «Умри вовремя!» Тот, кто жил правильно, интенсивно и тотально, обязательно умрет вовремя. Его смерть - не что иное, как зрелый плод, урожай. Его смерть - не что иное, как полное завершение.

Он жил так сильно, любил так много, он всю свою энергию потратил на творчество, он так наслаждался, что пришло время отдохнуть. Чаша его жизни полна. Больше незачем медлить на земле. Он пришел туда, куда ему суждено прийти.

Умри вовремя - это может понять лишь тот, кто жил, и жил тотально, без всяких тормозов, естественно; подчиняясь не мертвым писаниям, но живым источникам своего собственного бытия. Такие люди обязательно достигают огромного экстаза наполненности; их смерть - завершение: круг замкнулся. Смерть приводит их к новому рождению. Если вы умрете не вовремя, вы никогда не испытаете красоту смерти. Она останется предубеждением, мнением, которое вы слышали от других. Но личного опыта у вас не будет.

Умри вовремя: так учит Заратустра. Для Заратустры смерть - актуализация всего вашего потенциала. Больше нет смысла оставаться в теле. Вы можете умереть радостно, с улыбкой на лице, с великой тайной в глазах. Ваша смерть не будет безвременной; почти 99,9 процента смертей безвременны - либо слишком поздние, либо слишком ранние.

В день своей смерти, рано утром, Гаутама Будда сказал своим ученикам: «Этого больше чем достаточно. Пришло время уходить». Они не могли понять, что он имеет в виду; может быть, он говорит, что пора уходить в другое место? Будда сказал: «Вы не понимаете: я имею в виду, что я покидаю тело. Найдите красивое место. Я жил красиво, в окружении гор, деревьев, диких зверей и медитирующих».

Он оглянулся вокруг и увидел два очень красивых, очень высоких сааловых дерева. Они стояли рядом и были почти как близнецы. Будда сказал: «Кажется, это подходящее место. Я умру здесь, между этими сааловыми деревьями».

Он сказал это так, что казалось: смерть для него - просто решение. Для человека, который живет полно, смерть становится решением: она зависит от него. Смерть не может прийти к нему; он сам открывает свое тело для смерти. Больно, когда смерть приходит к вам и отнимает тело, а ваши дела не закончены - ваши дети не стали взрослыми, дочь собирается замуж, ваше дело идет не очень-то хорошо. Смерть постучалась в вашу дверь, но вы не можете приветствовать ее. Даже императоры не могут приветствовать смерть, потому что осталось еще так много завоевать, покорить. Жадность не знает границ. Она все время просит еще и еще. Вот почему смерть кажется врагом.

Но для человека, подобного Гаутаме Будде, это просто выбор. Он пошел к этим деревьям, сел между ними и сказал ученикам:

- Вы никогда больше меня не увидите. Это тело достигло своей полноты; ему нужен отдых; ему нужно уйти в окончательный покой. Но прежде чем я отброшу его, если у вас есть какие-то вопросы, задайте их. Может быть, вы встретите другого пробужденного... где и когда - нельзя предсказать.

Но ученики стали плакать. Им было не до вопросов, они сказали:

- Тебе сорок два года задавали вопросы, ты ответил на все наши вопросы. Расслабься, не беспокойся о нас. Ты показал нам путь, и мы будем следовать ему.

Эта история прекрасна: Будда закрыл глаза и сказал:

- Я сделал первый шаг - я больше не тело. Затем:

- Я сделал второй шаг - я больше не ум. Я сделал третий шаг - я больше не сердце. Я сделал четвертый шаг - я вошел в свое сознание.

В этот самый момент его дыхание остановилось, сердце перестало биться. Это совершенно другая смерть - такая легкая и расслабленная, такая наполненная, с такой благодарностью к существованию.