Начну с того, что за пять с половиной лет работы послом я ни разу не столкнулся с тем, что на полном серьезе можно было бы назвать государственной тайной. Разве что фамилии «соседей», да и то, думаю (рад буду ошибиться), что для наших гостеприимных израильских хозяев невелика была тайна сия. Но все-таки, действительно, тайна, секрет…

Главная и безусловная тайна — это, конечно, работа референтуры, шифры. Шифры знают только шифровальщики и машины. Поэтому их защита, их охрана — предмет неусыпных забот и стараний. С машинами проще. С людьми сложнее. Шифровальщики с семьями обязаны жить в здании посольства. В тесных, не обремененных комфортом квартирах. Шифровальщикам не рекомендовалось выходить из посольства поодиночке. Все подобные меры были оправданы.

А дальше расстилалось безбрежное поле чиновничьего произвола, облеченного, как правило, в форму инструкций.

О компьютерах уже упоминалось. Теперь — о телефонах. Была и телефонная драма. По инструкции (я, правда, ее не видел) запрещено ставить городские телефоны в кабинетах дипломатов. Мосад подслушивает. Городской аппарат должен стоять вне «рабочей зоны». Надо позвонить — иди и звони. А если тебе звонят, дежурный комендант позовет по внутреннему телефону. При нашей интенсивности контактов это означало бы парализовать работу посольства. Кое-как отбились. У меня стоял прямой городской телефон. Еще были четыре городских номера, связь по которым осуществлялась через оператора (дежурного коменданта).

И другие были всякие разности, Например, одну комнату мы зарезервировали для библиотеки. Под сильным нажимом пришлось переоборудовать ее в «секретную комнату», которая в случае надобности глухо экранировалась, и можно было секретничать вволю. В редчайших случаях мы там собирались, да и то — для обсуждения каких-то склочных сюжетов. И еще — для принятия дополнительных мер по повышению бдительности.

Всплеск таких мер пришелся на осень 1995 года. Какой-то аэрофлотовец сбежал к врагам в Зимбабве. Пошли круги. Специалисты по безопасности и бдительности потребовали, чтобы посольство обратилось к израильтянам с настоятельной просьбой установить круглосуточную охрану посольства. Обратились. «За ваш счет» — получили ответ. Поэтому солдат с автоматом продолжал заступать на пост в 8.00 и оставлять пост в 17.00. Потребовали также, чтобы дипломаты беседовали с посетителями не у себя в кабинетах, а в специальной гостевой комнате. Комната была красивой и там принимали важных гостей. И отмечали иногда дни рождения.

Суровый разговор состоялся с женами. Им было рекомендовано, находясь в парикмахерской или у врача, не обсуждать посольские дела. Проверить было затруднительно. Надеюсь, что по этой линии утечки секретов не было.

Еще один «секрет», У каждого сотрудника был список всех работников посольства с домашними адресами и телефонами. Однажды у кого-то из наших дам украли сумочку, в которой вместе с деньгами лежал и список. Специалисты забили тревогу: как так, нельзя допускать, чтобы эти сведения попали в чужие руки. Предложили исключить из списка адреса и домашние телефоны. Это было глупо, так как без таких сведений список был никому не нужен. Предложили не выносить его из посольства. Это было не менее глупо, поскольку список был нужен именно за пределами посольства. И, главное, это глупо в принципе. Никакого «секрета» тут нет. Кому нужно, все это знают.

И последнее о бдительности. Срабатывали старые рефлексы. Некоторые товарищи стали говорить мне, что «по их сведениям» наши девушки встречаются с израильскими гражданами. Моя реакция была элементарной и жесткой: ко мне с такими «сведениями» больше не обращаться и «сведений» таких больше не собирать. Ко мне не обращались. Собирали или нет — не могу сказать. Может, и собирали. На всякий случай, вдруг времена переменятся…