Милор. Никогда и никто столько нс любилъ своей жены. Повѣрьте, Миссъ Биронъ, что я человѣкъ не худаго свойства.

Мил. Но своенравенъ и вспыльчивъ, Милордъ. Кто бы того ожидалъ?

Милор. По истиннѣ, дражайшая Миссъ Биронъ; никогда женщина не умѣла столь искусно увеличивать обиды. Откудажъ моглобъ произойти сіе упорство, естьли не отъ презрѣнія ею ко мнѣ ощущаемаго?

Мил. Вздоръ; вы опять доходите до самой глупой мысли. Но естьли вы въ самомъ дѣлѣ ето думаете, то не принимаете ли вы прекраснаго средства къ минованію сего зла, приходя въ чрезвычайную запальчивость, дѣлая различныя кривлянія и простирая свою жестокость даже до того, что изо рта показалась пѣна? Я ему сказала. Миссъ Биронъ, [вотъ онъ, пусть отречется, естьли смѣетъ] что человѣкъ, коему я себя посвятила, имѣлъ совершенно инной видъ. Всякой другой не почелъ ли бы сію укоризну за нѣкое почтеніе приличное его виду, и въ самую ту минуту не скрылъ ли бы онъ свою страсть; дабы показать обыкновенную свою физіономію?

Милор. Вы видите, Миссъ Биронъ, вы видите съ какимъ насмѣшливымъ видомъ она говоритъ даже и при васъ.

Мил. Вы видите, Миссъ Биронъ, бывалъ ли на свѣтѣ когда ниесть такой своенравный человѣкъ. Но знаете ли вы, какуюбъ супругу должно было дать Милорду? женщину надменную, которая бы ему платила за досаду досадою. Кротость есть мое преступленіе. Меня нельзя почесть злою: мнѣ кажется что кротость до сего времени не была почитаема въ женщинѣ погрѣшностію.

Милор. Боже милостивый! кротость!

Мил. Будь справедлива, Генріетта, здѣсь спрашивается только, кто виноватъ. Милордъ Ж… показываетъ мнѣ такой видъ, коего я никогда въ немъ не видала до нашего брака; слѣдственно онъ меня обманулъ. Я же показываю ему такой видъ, какой и всегда имѣла, и поступаю съ нимъ почти также какъ обыкновенно поступала. Чтожъ можетъ онъ сказать, когда я ему опытомъ показываю, что онъ самый неблагодарной человѣкъ судя по тому виду, которой на себя принимаетъ? Такой видъ, коего онъ не осмѣлился бы на себя принять за восемь предъ симъ дней! Скажите же Генріетта: Кто изъ насъ виноватъ Милордъ или я?

Милор. Вы видите, Миссъ Биронъ, какъ можно войти въ разсудокъ съ такою женщиною, которая все обращаетъ въ шутку?

Миссъ Бир. Такъ что же, Милордъ? вы можете также поступать какъ и она. Развѣ за то должно сердиться что нельзя признать за разсудокъ?

Милор. Поелику Миссъ Биронъ ваша пріятельница, Сударыня, то я отдаю на ея волю рѣшеніе нашего дѣла.

Мил. Вы лучше бы сдѣлали, Г. мой, естьлибъ отдали оное на мою волю.

Миссъ Бир. Пусть будетъ такъ, Милордъ.

Милор. Очень хорошо, Сударыня! И такъ какоежъ ваше опредѣленіе?

Мил. Я желала бы лучше, чтобъ Миссъ Биронъ ето напередъ сказала; ибо не хочу, чтобъ мое опредѣленіе было отвергнуто, когда оно мною уже произнесено будетъ.

Миссъ Бир. Естьли вы того требуете, то вотъ въ чемъ состоитъ мое рѣшеніе: вы должны признаться Милади, что проступокъ происходитъ отъ васъ. Милордъ же будетъ воспоминать о томъ для того только, чтобъ всегда удалять отъ себя свои лживыя воображенія и обѣщаться что впредь будетъ стараться различать, что происходитъ отъ хорошаго или отъ худаго намѣренія; что съ удовольствіемъ слушать станетъ ваши шутки и оными никогда не будетъ оскорбляться; ибо сколь бы онѣ иногда излишни ни были, но ничего не могутъ перемѣнить въ удивленія достойномъ ея свойствѣ. Что вы о томъ скажете, Милордъ?

Милор. Думаете ли вы, чтобы она была согласна на ваше предложеніе?

Мил. Ненавистный вопросъ! Я оставляю васъ обѣихъ. Знайте, что во всю мою жизнь я не оказывалась ни въ чемъ виновною. Не женщина ли я? Естьли Милордъ хочетъ просить прощенія за всѣ свои жеманства… Она остановилась; но все еще имѣя намѣреніе выдти. Я ее удержала.

Миссъ Бир. Сего-то Милордъ никогда не сдѣлаетъ. Вы уже весьма далеко довели свою шутку. Милордъ сохранитъ свое достоинство, даже и для чести своей супруги. Онъ не согласится и на то, чтобъ вы отъ насъ вышли.

Онъ взялъ ее за руку, которую приложилъ къ своимъ устамъ. Ради Бога, Сударыня, будемъ щастливы. Благополучіе наше зависитъ отъ васъ. Оно и всегда такимъ пребудетъ. Естьли я въ чемъ ни есть виноватъ, то припишите сей проступокъ моей нѣжности. Я не могу сносить вашего презрѣнія и никогда того не заслужу.

Мил. Для чегожъ не говорили вы мнѣ сего прежде? Для чего вы все обнаружили, не смотря на мои прозьбы.

Я отведши ее къ сторонѣ сказала: будь великодушна, Шарлотта. Пусть вашъ супругъ не будетъ тѣмъ однимъ человѣкомъ, къ коему вы не окажете великодушія.

Мил. Хорошо! Наша ссора и въ половину столько не продолжалась, сколько бы надлежало. Естьли мы помиримся при васъ, то ето не очень будетъ откровенно. Самое безумнѣйшее въ свѣтѣ дѣло есть такая ссора, которая произходила не съ великою запальчивостію. Конечно мы опять ее возобновимъ.

Миссъ Бир. Примите также и для себя тотъ совѣтъ, которой вы подаете Милорду; не обнаруживайте себя, и изъ того получите другой: женщина непремѣнно себя тогда обнаруживаетъ, когда обнаруживаетъ своего супруга. Я уже чувствую нѣкое смущеніе за васъ. Я не познаю уже въ васъ той Шарлотты, которую знала. Посмотримъ, постараетесь ли вы получить нѣкую выгоду отъ того мнѣнія, которое я о васъ имѣю и способны ли вы познать произвольно свое заблужденіе.

Мил. Я весьма кроткая, покорная и послушная женщина. Она оборотилась ко мнѣ, поклонилась мнѣ съ весьма шутливымъ видомъ, сложа свои руки предъ собою: вотъ опытъ, сказала она мнѣ, довольны ли вы имъ? Потомъ пошла къ своему мужу, которой смотрѣлъ къ окну, и подошелъ къ ней послѣ увидя ее приближающеюся. Милордъ, начала она, поклонясь ему, Миссъ Биронъ увѣдомила меня о такой части моего долга, коей я еще не назвала. Она обѣщается бытъ нѣкогда образцемъ повиновенія. Вы весьма были бы щастливы, естьлибъ я имѣла ее примѣромъ. Она говоритъ мнѣ, что теперь будучи за мужемъ, я должна быть важною, благоразумною, а паче всего чрезвычайно покорною; что невинная улыбка едва мнѣ теперь прилична; что мнѣ надлежитъ быть молчаливою и скромною и что должна почитать своего мужа. Естьли вы почитаете, Г. мой, сіи поступки долгомъ для замужней женщины и естьли того отъ меня желаете, то сдѣлайте милость, когда я стану ето показывать, увѣдомляйте меня о томъ какимъ ни есть знакомъ. Естьли же впредь почувствую въ себѣ охоту простирать свою шутку нѣсколько далѣе, то конечно не премину напередъ просить у васъ на то позволенія. И потомъ поклонилась вторично, сложа руки на крестъ. Чтожъ болѣе остается мнѣ дѣлать?

Онъ принялъ ее въ свои объятія и прижалъ ее съ великою нѣжностію къ груди своей. Дражайшій предметъ всей моей нѣжности! при всемъ несправедливомъ вашемъ своенравіи, вотъ что остается дѣлать; я прошу имѣть ко мнѣ хотя половину той любви, какую къ вамъ чувствую, и тогда буду я щастливѣйшимъ человѣкомъ.

Милордъ! прервала я рѣчь его, вы все портите такою торопливостію, наипаче послѣ того, что она вамъ говорила. Естьли въ етомъ вся выгода отъ ссоры, то никогда не доводите себя до такого обстоятельства. О Сударыня! вы весьма легко отъ того отдѣлались, естьли не великодушны. Она грозила мнѣ своею рукою и оборотясь къ своему мужу сказала: Повѣрьте мнѣ, Милордъ, что мы должны оба вооружиться гнѣвомъ противъ етой чужой женщины, которая осмѣливается вмѣшиваться въ наши домашнія сплетни. Генріетта, Генріетта, присовокупила она, я вамъ никогда не прощу послѣдняго вашего наставленія.

Такимъ-то образомъ, любезная моя Люція, кончилась ребяческая сія ссора. Теперь единственно печалитъ меня то что въ заключеніи оной не оказалось довольно достоинства со стороны Милорда. Сердечная его радость столь живо изьявлялась на устахъ его, что наглая Шарлотта давала по временамъ знать различными знаками, что она восхищается, почитая себя нужною для его благополучія. Но, Люція, ты должна не менѣе ее почитать за оное; ибо она одарена премногими плѣнительными качествами.