15 апреля, вторник

Спокойный день. Единственное событие - ходил к адвокату. Видел по пути какого-то древнего деда в куртке на голое тело и в тапочках на босу ногу. Сразу вспомнил Витю: "Такие кренделя попадаются!.."

Разговор в пенале, точнее, около моего пенала (уже на обратном пути от адвоката). Разговаривают, судя по голосам, два молодых парня - в ожидании разводящего.

"Моя телка письмо мне на днях прислала. С фотографией. Стоит, блядь, посреди моря на борту какой-то то ли яхты, то ли корабля, овца. Надеюсь, пишет, скоро уехать. Она, блядь, на коралловые острова на две недели, а я в Мордовию лет на десять. На мордовские, блядь, острова!" - "А что у тебя за статья?" - "Мошенничество".

Вася совсем оправился. Мы его убедили, что уж из нашей-то камеры его больше никуда не переведут. Это конечный пункт. Подводная лодка.

"Оставь надежду, сюда входящий!" Так что он совсем повеселел и даже позабавил нас новым рассказом о том, как развлекаются солдаты стройбата в Перловке под Мытищами (гм!.. мой бывший депутатский округ, между прочим).

"Ловят крыс у кухни и сажают в ящик или в мешок. А потом обливают их бензином, поджигают и выпускают горящих в толпу людей, идущих от электрички. А там станция большая, людей просто поток сплошной идет.

И в этот поток - горящих крыс! Милицию уже несколько раз вызывали".

Аппетит у него по-прежнему замечательный. Поскольку колбаса у нас уже кончилась, он с удовольствием кушает теперь тюремную баланду.

Берет себе отдельную большую тарелку (мы едим из общей, примерно такой же по размерам), ест и нахваливает. Очень, говорит, вкусно! А потом еще доедает то, что остается после нас. Мы только смотрим и удивляемся. (Вероятно это у него на нервной почве.) Впрочем, репертуар жалоб у него пока не изменился. ("Как же мне плохо!.. Как же я страдаю!..")

Баланду он ест с неимоверным количеством лука. А после лука у него сразу же начинается изжога. А погасить изжогу можно только минеральной водой. ("Жахнешь два-три стакана!..") Так что и наш лук, и наша минеральная вода… Впрочем, не важно.

Вечером Костя что-то долго пишет. Вид у него при этом какой-то настолько странный, что я не выдерживаю и спрашиваю. Оказывается, письмо жене.

- Так ты же к ней и так на свиданку чуть ли не каждую неделю ходишь!

- А она требует, чтобы я ей еще и письма писал. Сама не пишет, говорит, писать нечего, на свиданке все рассказываю, а от меня требует.

- И что же ты пишешь?

- В любви объясняюсь. Я, когда первый срок сидел, ей из лагеря такие письма писал! На десяти страницах. Она потом даже своей матери давала читать - ну, не все, конечно, отрывки… - так та прямо поражена была! Знаешь, говорит, а ведь он тебя действительно любит!

Вообще, тюремные письма - это разговор особый. Тюрьма - это, наверное, чуть ли не единственное место на земле, где в наш телефонно-компьютерный век, век мгновенной и удобной связи, эпистолярный жанр по-прежнему процветает. Пишут здесь много. Много, конечно, канцелярщины: бесконечные жалобы, просьбы, ходатайства; но много и личного: начиная от маляв в соседние камеры и кончая любовными письмами (в том числе, правда, и в женские тюрьмы - тайком от жены).

Короче, ХIХ век какой-то. Или даже ХVШ! "Новая Элоиза", "Опасные связи". "Возвращайтесь, виконт, возвращайтесь!.." Наташа Ростова пишет, блядь, письмо турецкому султану! Впрочем, не обращай внимания. Это я от зависти. Ведь сам-то я любовных писем не пишу. Не умею. Просто не знаю, как это делается.

Р.S. Поздно вечером вернулся Андрей. Злой, голодный и мрачный как туча. Поел, помылся и сразу завалился спать. "Ну, и как?" -

"Как-как!.. Ничего хорошего. Продлили, блядь, еще на месяц. Демоны.

Щас въебут червонец - охуеешь!" - "А чего ты так долго?" - "Да на сборке здесь сутки сидел. Набили полную камеру и даже не кормили, суки. Так вповалку все на полу и спали". Ладно, завтра узнаем подробности.

16 апреля, среда

Событий по-прежнему никаких. Только Андрея с утра опять увезли.

(Что-то плотно за него взялись.) В общем, пока есть время, решил возобновить наши занятия. А то мы их как-то совсем забросили.

Пришлю пачку бархата - пришлю пачку хороших сигарет. пятку - закурить.

Баян, машинка - шприц (баян, т.к. лента одноразовых шприцов действительно напоминает гармошку).

Штакет - папироса.

Лавэ, лавандос - деньги (нет лавэ - жизнь немэ!)

Курсануть - рассказать, сообщить.

Нифиля, вторяки - старая заварка (сами чаинки).

Закинуться сушняком - съесть сухого чая (чифирщики часто едят наскоро).

Сухариться - скрывать имя и пр.

Засухариться, загаситься - спрятаться ("чего ты засухарился?" - чего не пишешь?)

Подсесть на колпак - погрузиться в раздумья.

Попасть в блудняк - запутаться (я в блудняк не попаду, не гони!)

Конить - бояться (не кони - не бойся).

Мойка - лезвие.

Заточка - нож.

Стос, пулемет, стиры - карты, колода карт.

Потрещать - поговорить.

Ломаться - танцевать. косить, косматить - притворяться.

Пробить - узнать.

Пробить поляну - узнать обстановку.

Мартышка - зеркало.

Телевизор - железный, висящий на стене шкаф в камере (для продуктов).

Забиться - назначить встречу.

Рамсить - спорить.

Рамсы попутал - растерялся, оказался не прав в споре.

Повелся - поверил неправде, обману.

Включить заднюю - пойти на попятный. мостыриться - сделать себе болезнь.

По поводу последнего термина у нас с Костей произошел следующий диалог:

- Что значит "сделать болезнь"? Симулировать болезнь?

- Да нет, настоящую болезнь себе сделать. Туберкулез, например.

Или желтуху.

- Господи, зачем?

- Да бывают ситуации… Под пиздорез попадешь, и надо любой ценой на больничку уехать.

- Ну и?..

- Делаешь себе болезнь. Скажем, туберкулез. Сахар растираешь в пудру и вдыхаешь ее ртом несколько раз. Все! - дыра в легком. Или желтуха. Привязываешь к зубу капроновой нитью кусочек сала и проглатываешь, чтобы сало в желудке висело. Через неделю весь желтый становишься. Правда печени - пиздец. Или вот, надкусываешь изнутри щеку, а потом зажимаешь нос и изо всех сил надуваешь щеки.

Получается огромная опухоль щеки. Воздух там через прокушенное место попадает, и вся щека раздувается. Рентген ничего не показывает, а опухоль, между тем, налицо. Это, если к примеру, сегодня обход, ты уже вылечился, и тебя с больнички выписать должны. А тебе остаться обязательно надо. Вот опухоль себе такую делаешь и до следующего обхода оставят гарантированно. А следующий обход - только через неделю. Кожу можно также себе на горле у кадыка оттянуть и надрезать. Кожа на шее расползается, и кадык наружу вываливается.

Картина такая, что мусора в обморок падают. А на самом деле - ничего. На больничке потом зашьют - и все. Неприятно, конечно, но бывают ситуации. Бьют тебя, скажем, мусора несколько дней. Так, что насмерть забить могут. Вот и вскрываешься. Табак тоже варят. Крошишь в воду табак из сигарет и кипятишь несколько раз. Потом набираешь шприцом через ватку два кубика и вкалываешь в вену. Через пять минут

- температура сорок два градуса. Это я на себе испытывал. Малява нам приходит: надо, мол, на больничку с общака кое-что загнать. Надежный пацан нужен. А я с люберецкими тогда сидел, они уже все в возрасте, опытные. Как прочитали, сразу все: "Та-а-ак!" Ну, а я молодой пиздюк был… девятнадцать лет. Сам в бой рвусь: "Да что надо? Я готов!" -

"Во! Давай!" - "А что делать надо?" - "Сейчас мы тебе сделаем". Все быстренько покрошили, вскипятили, ка-ак мне въебашили! Через 10 минут я уже в полном охуении на носилках валялся. Вместе с грузом из общака.