Если вы по-настоящему выразите свои сомнения, люди скажут, что вы идиот. Для того чтобы помешать этому, вы подавляете ваши сомнения и много говорите о доверии. Вы попытаетесь доказать, что никогда ещё не было такого мастера, как ваш, потому что никогда ещё не было такого ученика, как вы. Ваше эго будет наполнено великими высотами вашего мастера. И чем больше вы сможете доказать высоту вашего мастера, тем более великим учеником вы станете. Мастер, которого вы выбрали, должен быть великим. Разве такой человек, как вы, может выбрать для себя кого-то низкого?

Поэтому когда вы получите посвящение, это случится. И когда вы отбросите посвящение, случится противоположное. Это должно случиться, это совершенная логика, это всё единый канал. Теперь вам придётся говорить против меня. Теперь, какие бы сомнения вы ни подавляли, они все будут спровоцированы. И какое бы доверие ни оказывалось, всё исчезнет. Теперь все ваши сомнения будут преувеличенными. Так и должно быть: то, что вы отбросили, должно быть ошибочным. Правильным будет то, что останется.

Пять лет Виджаянанда говорил за меня, и пятьдесят лет ему придётся говорить против меня. Теперь вернутся сомнения, которые были подавлены пять лет. Теперь ему придётся защищаться, потому что те самые люди, которые говорили ему, что он просто сошёл с ума, когда принял саньясу, теперь будут говорить, что они и раньше говорили, что он был сумасшедшим. И теперь вам придётся дать им ответ. Теперь вы будете сталкиваться с большими трудностями. Вам придётся защищать себя от всего этого скопления критиков. Есть только одна защита: говорить, что вы впали в иллюзию. Или защита может быть такой: что-то было правильно, поэтому вы стали санньясинами, — так вы можете говорить. Когда вы стали санньясинами, вы постепенно обнаружили, что вы ошибались. И когда ваш опыт постепенно вырос, вы обнаружили, что вы полностью ошибались. На поверхности всё было нормально, а внутри всё было ошибочно.

Это самозащита. Это совершенно естественно. Не беспокойтесь об этом. Но просто поймите.

Махеш никогда не вырастал выше положения студента. Он просто был полон любопытства. Он просто пришёл за компанию с Виджаянандой, и ушёл вместе с ним также. Его приход был просто случаен. Он никогда не приходил, никогда не уходил. Он никогда не приходил и никогда не уходил, с моей точки зрения. Я никогда не имел ничего против Махеша. Не стоит злиться на таких людей. Они подобны брёвнам, которые плавают по поверхности воды. Если бревно застрянет у берега, а берег начнёт думать, что бревно приплыло в поисках него, берег будет ошибаться. Придёт порыв ветра, и дерево уплывёт. Махеш просто пришёл за компанию с Виджаянандой. Когда я давал саньясу Махешу, Виджаянанда присутствовал там. Прежде чем дать саньясу Махешу, я сказал: « Виджаянанда, ты пришёл, и он пришёл вслед за тобой». Я усадил Виджаянанду рядом с собой, а Махеша посадил с другой стороны. И Виджаянанда положил свою руку Махешу на плечо, и тогда я дал саньясу и Махешу. Он, практически, ученик Виджаянанды, а не мой.

И поэтому естественно, что когда Виджайананда ушёл, Махеш ушёл вместе с ним. Мне всё равно. Махеш никогда не поднимался выше положения студента. Виджайананда, конечно, делал такие усилия. И он вышел на уровень искателя. Если бы он нашёл немного больше мужества, он бы стал учеником. Но начались трудности: приходят трудности, человеческие трудности. Поймите, что они могут точно также прийти и к вам. Вот почему я спрашиваю. Они могут прийти ко всем. Виджайананда хорошо известен, он известный продюсер фильмов, вся страна знает его, и это эго продолжало оставаться для него трудностью. Он ожидал, что я буду вести себя с ним как с особо важным гостем, вип-вип-персоной. Но мне пришлось вести себя с ним, как с обычным человеком, иначе искатель никогда не станет учеником. Я начал ломать его. Мне пришлось начать бить его каждый день. Когда он пришёл ко мне впервые, он хотел увидеть меня, я сразу с ним встретился. Теперь ему требуется на это так же много времени, как и другим. Два дня, три дня, семь дней, приходится занимать очередь. Он начал страдать, у него начались несчастья. Ему начало приносить несчастье то, что я относился к нему точно так же, как к другим саньясинам. Он начал страдать, но я к нему не относился особым образом.

В начале он меня очень волновал. Это была только наживка, на крючке сидел вкусный питательный шарик. Но если вы будете кормить рыбу, она, в конце концов, поймается. Очень быстро крючок, который спрятан внутри, раскроется. И когда крючок раскрывается, у рыбы возникают трудности. И я начал относиться к Виджаянанде так же, как относился ко всем остальным. Это было совершенно необходимо. Если бы он прошёл эту ступень, если бы он принял идею, что для того чтобы стать саньясином, не нужно быть каким-то особенным, всё было бы нормально, не стоит считать себя особенным. У кого-то есть имя, известность, у кого-то — нет; не стоит волноваться из-за этого. Это не меняет вашей внутренней жизни. Если вас знает больше людей, это не значит, что у вас больше бытия, больше медитации, больше самадхи. Может быть так, что вас никто не знает, а внутри вас происходит высшее. Знание или незнание не имеет к этому никакого отношения.

Как я уже говорил, как только вы проходите всё больше и больше вперёд, я становлюсь строже. И как только вас бросает в огонь, вы очиститесь, и тогда вы очищаетесь, и сверкаете, как чистое золото. Когда горшёчник изготавливает горшок, он очень внимательно лепит его из глины. Он постукивает по нему со всех сторон, снаружи, а изнутри поддерживает его рукой. Но эго видит только удары, оно не видит поддерживающую руку внутри. Если у вас нет эго, вы видите руку, которая поддерживает вас изнутри. И его это не волнует. Такой человек понимает, что рука изнутри поддерживает, а рука снаружи ударяет. Так изготавливается горшок. И когда горшок изготовлен, горшёчник очень осторожно ставит необожженный горшок в огонь. Если горшок начнёт шуметь и говорить: « Зачем ты это делаешь? Ты так заботился обо мне раньше, чтобы я не сломался, а теперь суешь меня в огонь!» Если необожженные горшки, а к ним относятся такие люди, как Виджайананда, попадут в такое положение, они могут просто вскочить и побежать. Они говорят, что уходят. Но горшки не могут убежать, и поэтому с ними всё намного проще. Я работаю с живыми горшками, вот почему они иногда убегают. Когда их кладут в огонь, они убегают с уровня искателя.