Однако как искать корень имени, когда два народа, проживающие на одной общей территории, имеют слова, которые могли бы в равной степени быть приняты за основу определенного имени? Имена, например, с элементом саd очень распространены в кельтских районах, что естественно, поскольку это корень кельтского слова «воин». Кроме того, в группе индо-иранских языков, к которым относится и аланский язык, корень саd означает принадлежность к знати или, возможно, к «благородным». Поскольку кельтское население в Арморике намного преобладало над аланским, может пока заться, по крайней мере — с точки зрения статистики, что большая часть имен, содержащих саd, обязана своим происхождением кельтскому влиянию, ибо в V, VI, VII веках, когда кельтское влияние еще не превалировало, как это случилось позднее в средние века, то есть когда аланское влияние было гораздо сильнее, кельты, возможно, превосходили алан по знатности. Статистика не убеждает, что какое-либо определенное имя среди сотен, содержащих саd, имеет кельтское, а не аланское происхождение.
Например, в обширном районе Центральной Арморики, перешедшем к середине VI века под контроль Кономора, жил мелкий вождь по имени Кадуон, Помимо его имени, мы мало что знаем о нем (имя его, между прочим, содержит не только элемент саd, означающий в аланском языке «знатный», «благородный», но и очень схоже с именем скифского вождя Каdоviа), Это не говорит ни о том, что Кадуон был аланом, ни о том, что его имя имеет аланское происхождение. Смысл заключается лишь в том, чтобы подвергнуть сомнению общепринятую практику безоговорочно классифицировать все раннесредневековые имена Арморики, содержащие элемент саd, как кельтские. И кроме того, если остается место для сомнения, не стоит ли тогда внимательнее исследовать некоторые более спорные определения, встречающиеся в литературе и фольклоре относительно центральноазиатского происхождения алан или их влияния в процессе культурного взаимообмена?
В этом плане следует очень кратко остановиться на материале Артурова цикла, который играет такую важную роль в европейских легендах и в средневековой армориканской литературе. В настоящее время считается общепризнанным факт, согласно которому в 500 г. в Британии жил талантливый военачальник, приостановивший на некоторое время саксонское завоевание. В период раннего средневековья этот человек — предание именует его Артуром — был известен в Уэльсе, Корнуэлле и Арморике, Обрывки сохранившейся информации наводят на мысль, что вокруг исторической личности Ар тура возникли неправдоподобные истории. Но, тем не менее, из-за ограниченности свидетельств трудно доказать существование «широко распространенной саги об Артуре» до того, как Жоффрей Монмутский издал свою Historia Regum Britannie (История британских королей) приблизительно в 1136 году. Жоффрей включил в эту работу кое-какую информацию об Артуре, распространенную в раннем средневековье. Он также, возможно, воспользовался и материалами, взятыми из более ранних источников, их которых ни один до времени жизни Жоффрея не сохранился. Кроме того, писатели более раннего периода могли отбирать для себя фрагменты Артурианы, проигнорированные Жоффреем и упоминаемые только в позднем рыцарском романе.
Выше было показано, что аланское влияние было значительным в раннем средневековье и, в особенности, в тот период, когда Артур был очень популярен. Но следует рассмотреть, не оказывали ли аланы и их потомки влияние на Артуриану. Возможно, самую большую известность Артур получил из-за своего обладающего чудесной силой меча Экскалибура. В средневековой литературе, однако, тема меча героя очень распространена («Беовульф» Неглунда, «Роланд» Дюрендаля и т. д.), Меч Артура, вероятно, может вести свое происхождение из уэльсской поэмы XI века The Spoils of Annwfu, в которой говорится, что меч принесен из «потустороннего» мира и от дан Артуру. В уэльсской книге, вышедшей позднее, Culhwch and Olwen, Артур появляется c мечом Caledvwch.
Некоторые ученые считают, что Caledvwch и Culhwch и Caliburn в Historia Жоффрея имеют какое-то отношение к Caladbolg, мечу ирландского героя.
Все же, исследуя историю меча героя, неразумно пропускать Gesta Caroli (Деяния Карла), произведение Ноткера, написанное в конце IX века и входившее на раннем этапе развития в Шарлеманскую легенду.
В Gesta Карл изображается героем: «… увенчанным железным шлемом, носящем железные рукавицы… защищенным железной кирасой; левой рукой он высоко поднял железное копье, в то время как правую руку всегда держит на своем непобедимом мече». Хотя описание доспехов напоминает читателю снаряжение Артура, описанное и в Culhwch и в Historia Жоффрея, особого внимания в этом тексте заслуживает меч.
Ноткер пишет по этому поводу: «Nam dextra in invictum calibem semper erat extenta» («ПоиСТИне Правая рука всегда протянута к непобедимому мечу»). Из текста ясно, что calibs — это меч и примечательно его сходство с Калибур-ном Артура.
Меч Артура объединяет различные сюжеты многих произведений. Меч в камне, к примеру, это намек на политическое устройство с религиозной окраской. То есть, камень, или, точнее, скала — это церковь, держащая меч, символ вековой власти, и только законному королю будет дозволено владеть им. В порядке противопоставления меч в Annwfu принесен из потустороннего мира, что предполагает религиозную коннотацию с нехристианскими намеками. Основной чертой, с которой ассоциируется меч Артура, является военное и, таким образом, политическое превосходство, которым наделяется его обладатель.
Меч, как символ власти и военной доблести, в рамках религиозного контекста встречается во многих уголках мира, включая степи Центральной Азии. Приск, подробнее всех засвидетельствовавший карьеру Аттилы, указывает, что гуннский вождь верил, будто однажды он станет правителем Рима, потому что бог показал ему меч Марса, считавшийся священным у хозяев степи. Меч считался священным, потому что посвящался богу войны. Согласно повествованию Приска, меч, утерянный на многие годы, был вновь найден, когда вол, пасшийся на поле, порезал об него ногу. Увидев кровь, пастух обнаружил меч и принес его Аттиле, который, говорят, верил, что обладание мечом бога войны наделяло его военным превосходством.
Стоит иметь в виду и тот факт, что отношение Аттилы к мечу, как к символу власти, берет свое начало от верований, перенятых гуннами у покоренных алан. Известно, что аланы поклонялись обнаженному мечу, вонзенному в землю. Этот бог войны представлялся аланам также богом «потустороннего мира», стоящим над духами предков, счастливо погибших, то есть павших в бою, служа богу войны. Подобные взгляды, присущие кочевникам, — на политическое, военное и религиозное значение меча, — могли быть привнесены в Арморику аланами, поскольку только они одни из степных народов на селяли этот район.
Связь степной тематики с легендами об Артуре- это нечто большее, чем просто географическое соседство, что подтверждается рассказом Конона Мериадока, который играет важную роль в некоторых материалах по Артуриане Согласно предисловию к Life of Sainf Geoznovoc, документу начала XI в., включающему информацию об Артуре, некто Конон Мериадок, упоминавшийся также в Historia Жоффрея, прибыл в Арморику и убил воинов-язычников, выступивших против него; их женщин он все же оставил живыми, чтобы использовать их в качестве прислуги. Однако, говорят, он приказал вырезать им языки, чтобы они не портили кельтский язык своим иностранным произношением. Тема вырезания языков у пленных женщин в арморико-уэльсских материалах, изложенная в предисловии к Life of Sainf Geoznovoc, уникальна, и насколько мне удалось установить, она не встречается ни в одном другом произведении раннесредневековой литературы в Западной Европе. Должно быть, эта уникальная nема возникла на основании какого-то исторического факта. Возможно, что в конце V века часть алан, поселившихся в Арморике и все еще говоривших на родном языке, как предполагает Life of Sainf Paul еще не приняли христианство и поклонялись попрежнему мечу, как богу войны, главенствовавшему над «потусторонним миром», где счастливые воины нашли свое последнее пристанище. С другой стороны, возможно также, что Конон напал на алан-христиан, но повествование со временем изменили, чтобы оправдать его варварские поступки против христиан. В любом случае, вполне может быть, что кельтский вельможа — в легенде он зовется Конон Мериадок — вторгся со своим войском на территорию алан, убил воинов, выступивших против него, захватил в плен женщин и вырезал им языки, чтобы непонятная речь степных варваров не оскверняла чистоту языка завоевателей. Такой рассказ может также быть симво лическим изложением попыток кельтов разрушить культуру алан. В примерах, как реальных, так и вымышленных, подтверждающих грубое обращение одной этнической группы с другой, нет недостатка.