Когда его спросили: «Почему нет?» — учитель ответил: «Потому, что оно тождественно целой вселенной».

В чем же различие? Если капля исчезает, вы можете называть это в негативных терминах.уничтожением капли. В позитивных терминах вы можете говорить, что капля стала чем-то единым с океаном.

Оба, по сути, дали один и тот же ответ, но с разных точек зрения. Не думайте ни одного мгновения, что Шу говорит что-то другое. Одно и то же, исчезает капля или становится единой с океаном. Все это зависит от того, каким языком вы любите пользоваться.

Хокку:

Полностью отдохнув,

я открываю глаза -Весна.

Эти прекрасные хокку говорят так много, совершенно ничего не говоря.

Полностью отдохнув - совершенно расслабленный, — я открываю глаза. Боже мой! Весна пришла повсюду.

Весна приходит с вашим расслаблением - он говорит о внутренней весне. Внезапно расцветают тысячи цветов. Вас наполняют благоухания запредельного.

Лишь расслабьтесь. А когда вы полностью расслабились и в этом спокойствии стали свидетелем, весна всегда там. готовая обступить вас отовсюду.

Маниша задала вопрос:

Любимый Зорба Будда,

Ты обращаешься к нам, как «Мои любимые друзья». Можем ли мы действительно быть твоими друзьями или ты называешь нас так из своего сердечного великодушия?

Маниша. «сердечное великодушие» будет унижением для вас, оно будет оскорбительным. Когда я зову вас моими друзьями, я имею в виду именно это. Я был бы счастлив назвать вас чем-то еще лучшим, но в английском нет ничего лучшего. В урду есть: Мехре Мехбуб - моя любовь, мой возлюбленпый.

Помните эти слова — Мехре Мехбуб.

Я говорю вам, - мои друзья, мои любимые, мои возлюбленные. Я подразумеваю именно это. Это не сердечное великодушие. Вы понимаете меня? Сердечное великодушие будет оскорбительным для вас. а я не могу оскорбить вас никоим образом. Я люблю вас. Мехре Мехбуб.

Время Сардара Гурудайяла Сингха.

Миссис Фейгенбаум дремлет как-то днем, как вдруг ее будит громкий стук и стоны с нижнего этажа. Она боязливо прокрадывается к лестнице и осматривается. Внизу, в передней, она видит своего семилетнего сына Рабина с руководством по сексу в руках. Он сидит на плечах шестилетней Руфи, живущей по соседству Оба ребенка голые.

- Не пойму, что пошло не так, - говорит Рабин. - В этой книге говорится: "Снимите свою одежду". Мы так и сделали. Потом говорится: "Мужчина взбирается на женщину". Я так и сделал. В чем же тут развлечение?

- Неизвестно, - отвечает Руфь, - я знаю только, что получила головную боль!

Пьютон Хутон заходит в ресторан «Свинья на льду» и 177 заказывает стакан воды. Как только официант Вальтер ставит стакан на стол, Ньютон поднимает его и выплескивает ему в лицо.

- Ах! Извините, пожалуйста, - говорит Ньютон. - Я страдаю редкой тропической болезнью, называемой Хиби Джибис. и она вынуждает меня делать всевозможные жуткие вещи. Разумеется, позже я всегда действительно смущен.

- Ладно, все в порядке, - говорит Вальтер, вытирая лицо.

— Но я считаю, вам бы следовало пойти и навестить моего друга, психиатра доктора Филгуда.

Несколько недель спустя Ньютон Хутон возвращается в «Свинью на льду» и заказывает стакан воды у Вальтера. Вальтер приносит воду, ставит перед Ньютоном и тут же получает воду обратно, прямо в лицо.

- Я говорил тебе сходить к врачу и избавиться от этого!

- кричит официант.

- Я был у него, - отвечает Ньютон.

- Ну, и добился он чего-нибудь приличного? - бушует Вальтер.

- Да, добился, - отвечает Ньютон, - сейчас я совсем не смущаюсь после всего этого!

Рабби Нуссбаум и рабби Фельдман идут в ателье Маркаса Пинкаса и просят два черных костюма. Пинкас вручает каждому рабби костюм.

- Вы уверены, что они черные, а не темно-синие? -спрашивает рабби Нуссбаум. присматриваясь к материалу.

- Абсолютно черный, как раз для рабби! — отвечает Маркас Пинкас. - Ни следа синего.

Рабби покупают костюмы и выходят на улицу.

- Знаешь, - говорит рабби Фельдман, - меня немного беспокоит, что эти костюмы от Маркаса Пинкаса на самом деле не черные.

Тут как раз подходят две монахини.

- Скорей! — говорит Нуссбаум. — Открой сверток и сравни костюм с одеянием монахинь. Монахини всегда носят чисто черное, так что мы узнаем наверняка!

Фельдман вынимает пиджак и, когда монахини проходят рядом, говорит:

- Сестра, не скажете ли мне, который час? Пока та смотрит на свои часы, Фельдман быстро подносит пиджак к ее плечу для сравнения.

Когда монахини добираются в монастырь, мать настоятельница спрашивает, нет ли у них какого-то сообщения.

- Да, - говорит одна. - Мы встретили двух мужчин, которые выглядели евреями, но говорили на латыни.

- Латынь? - спрашивает мать настоятельница. - С каких пор евреи говорят на латыни?

- Да, — говорит монахиня, - я ясно слыхала, как один из них воскликнул: о Маркас Пинкас Наебалнас! » (Marcus Pinkus Fucktus).

Ниведано...

Ниведано...

Будьте безмолвны. Закройте глаза .

Почувствуйте свое тело совершенно застывшим.

Это надлежащий момент заглянуть внутрь —

со всей силой жизни, с полным сознанием.

С настоятельностью, как будто этот миг

может стать последним мгновением вашей жизни.

С такой настоятельностью потребуется всего доля секунды,

чтобы достичь центра, а в центре вы — будда.

Этот прекрасный миг...

Десять тысяч будд совершенно безмолвны

и центрированы в себе...

Просто свидетельствуйте то, что тело -

это не ваше существо, ум —

это не вы.

Ваше единственное качество,

ваше вечное качестве —

этот свидетель.

И когда я говорю: вы будда,

я просто подразумеваю, что вы свидетель. Это свидетельствование приносит весну в ваше существо.

Сделай это более ясным, Ниведано...