Договорились?

– У меня другого пути все равно нет, – мрачно заключил Нартанг.

– Ты можешь остаться в цепях – я продам тебя на корабль в Касварии и ты всю свою оставшуюся жизнь будешь вращать весло или таскать тюки, а может тебя потом продадут в каменоломни или еще куда-нибудь, где работают такие же неукротимые… – все так же улыбаясь начал перечислять «радужные перспективы» Кариф.

– Я уже понял, – кивнул воин, – Я согласен.

– Ты клянешься, что не причинишь вреда ни мне, ни моим рабам, ни воинам, и не сбежишь? – победно сверкнув глазами, потер руки торговец.

Нартанг поднял на него тяжелый взгляд, но предложение его нового «хозяина» по крайней мере давало надежду на свободу, а не застилало все пеленой постоянных побоев и унижений.

– Прикажи освободить меня, чтобы я смог встать, – попросил он, – У моего народа принимается только клятва свободного человека, – он прямо посмотрел в обеспокоенные глаза Карифа. Тот немного поколебался, но все же хлопнул в ладоши:

– Залим! Освободи его! – приказал он своему верному рабу. Тот в нерешительности остановился, глядя на хозяина, как на сумасшедшего – когда караван Карифа останавливался в городке Зурама, рабы много рассказывали друг другу за общей похлебкой, пока их хозяева накачивались дорогим вином. И то, какие ужасы рассказали ему про страшного пленника, не могло сравниться ни с какой историей непокорного раба! А теперь его хозяин хочет выпустить это чудовище на свободу?!

– Ты что оглох? Или плети хочешь?! – прикрикнул на раба хозяин.

– Прости, господин, но он страшен свободным! – робко ответил раб.

– Я это и без тебя знаю! – замахнулся на отскочившего прочь раба Кариф, принимая воинственный вид, как будто закованный убийца был сущим ребенком, с которым он бы справился в одиночку,- И пусть придет Манул с луком! – наконец добавил он, придумав, как себя обезопасить, пока его страшный пленник не произнес клятву верности.

Нартанг смотрел на все эти движения с безразличной насмешкой. Он представлял сейчас себя каким-то невиданным страшным зверем, нечаянно пойманным людьми, и вот теперь они бояться его отпустить и не знают что с ним делать…

– Не обмани меня, воин, – вывел его из странных мыслей голос Карифа, – Сейчас мой раб снимет с тебя цепи, и ты дашь мне клятву. Но не думай меня обмануть! Видишь – мой лучник тут же пустит тебе стрелу прямо в сердце, если решишь меня обмануть, он очень метко стреляет!- по обыкновению затараторил шейх, указывая на чернокожего гиганта с луком на изготовку.

– Лучше в глаз – в сердце может по ребрам скользнуть и не поранить глубоко, – зло «пошутил» Нартанг, все так же недобро глядя на людей вокруг себя. Лучник нервно переступил с ноги на ногу, поудобней взявшись за натянутую тетиву, раб с ключами все медлил подходить.

– Если надо будет, то выстрелит и в глаз! – уже теряя терпение, прикрикнул Кариф,

– Но не думай уйти от меня смертью!

– Я шутил, – оскалился Нартанг, – Я не задумываю обман. Ты первый, кто принял меня за человека, и я не собираюсь вредить тебе.

– Хорошо, хорошо, – закивал Кариф, – Залим, ты что так и будешь стоять?! Негодяй!

Отомкни живо цепи, – дал он подзатыльник дрожащему рабу. Тот чуть ли не зажмурившись подошел к неподвижно сидящему воину и трясущимися руками стал открывать замки оков.

Вскоре цепи упали в песок, а Нартанг понял, что не может встать – от долгого сидения в одной позе у него окончательно скрутило все мышцы. Он попробовал разогнуть ноги и испытал жуткую боль, которая едва ли не затмевала прошлые побои.

– Сейчас… встану, – сквозь зубы просипел он, потом, понемногу разогнувшись, уцепившись за столб, к которому был прикован, подтянулся на руке, – Все, – кивнул он, наконец поднявшись.

– И так, ты клянешься, что не причинишь вреда мне и моим людям, и не сбежишь?! – торжественно вопросил Кариф.

– Я клянусь, что пока не убью ста человек, на которых ты мне укажешь, я не причиню вреда ни тебе, ни твоим рабам и не сбегу от тебя, – прижав руку к груди и прикрыв глаз объявил Нартанг, – Клянусь честью воина и памятью предков!

– Я слышал, небо слышало, звезды слышали, солнце слышало и земля слышала тебя! Да не будет тебе от них покоя, если ты нарушишь клятву! – торжественно объявил Кариф.

– Да будет так, – согласно кивнул воин.

– Как мне называть тебя? – спросил дальновидный и ушлый торговец – поездив по свету, он хорошо разбирался в людях и прекрасно знал основные струнки управления мыслями собеседников.

– Нартангом, – немного опешив ответил воин, он понял, что за все время плена его впервые спросили о имени. Кариф отметил свою первую маленькую победу, и, кивнув на манер воина, пошел прочь:

– Залим, займись Нартангом – он должен быть всегда накормлен и побыстрее оправиться от своих ран. Поставь ему отдельный шатер – он не раб, а мой воин!

Покорный раб очень расторопно исполнил приказ господина. Вскоре Нартанг уже сидел на коврике в своем собственном маленьком шатре и ел достаточно вкусную похлебку. Потом раб вновь вернулся с какими-то свертками в руках, не решаясь подойти к суровому воину, и стал знаками показывать что хочет лечить его. Не произнося ни звука, Нартанг кивнул и сел, прикрыв глаз, как привык это делать с пугливым маленьким Альтабом Зурама, чтобы получать хотя бы воду. Воин уже понял, что его взгляд очень пугает людей, но не понимал почему, хотя это не очень-то его заботило и даже забавляло…

Почти все время Нартанг проводил в шатре, выходя наружу только оправляться. Два раза в день появлялся смуглый черноглазый Залим, истинно преданный своему господину. Поначалу он очень опасливо подходил к страшному человеку, буквально сплошняком покрытому следами от жестоких побоев. Но всегда, когда приходил раб, Нартанг сидел смирно, практически неподвижно. Вскоре Залим заметно осмелел, и уже не переминаясь подолгу на пороге с ноги на ногу, бойко входил в шатер воина.

Он оказался неплохим лекарем: сосредоточенно мазал шею и руки Нартанга с глубокими следами от оков жгучей заранее приготовленной мазью, заматывая какой-то сушеной травой и тканью; быстро и ловко протирал избитое тело пахучим отваром и так же быстро исчезал, оставив миску с едой. Нартанг стал быстро поправляться и набирать потерянный вес.

Так началась совсем иная, непривычная жизнь Нартанга. Он был и не рабом и не пленником, но и не свободным – жил в своем собственном шатре, ел хорошую сытную пищу, поправлялся, ежедневно упражнялся с оружием, торжественно выданным Карифом, и готовился к бою… Он не знал с кем ему придется биться, но это не особо заботило воина – он хотел бы биться каждый день с несколькими противниками сразу, чтобы приблизить свою свободу – его не особо заботило то, что его тело еще не оправилось от результатов побоев – но даже первого поединка все не было и не было.

– Когда я буду сражаться? – спросил он, увидев однажды рядом со своим шатром «хозяина».

– Скоро, воин, скоро, – по-обыкновению, улыбаясь закивал головой Кариф, – Уже скоро, готовься!

– Я готов всегда, – ответил Нартанг и вновь скрылся в своем убежище – вид маленького городка Карифа вызывал у него отвращение: непривязанные тощие рабы суетились и что-то делали, и каждый из них был жальче самой последней облезлой собаки, что также изобиловали в пропахшем нечистотами и тухлятиной поселении. И каждого хозяин мог побить, продать, надругаться, оженить на ком угодно, в общем, сделать все, что заблагорассудиться, а те даже не смели сказать ничего против. В Данерате тоже были рабы, но они не выглядели так жалко и вели себя вполне достойно по сравнению с этими вечно пресмыкающимися оборванными созданиями. Это было настолько гадко, что Нартанг старался даже не смотреть на них. После слов Карифа он стал еще усерднее упражняться. Теперь, спустя месяц, из покрытого с головы до ног ссадинами и рубцами тощего оборванца он вновь превратился в сильного воина, отринув жирное мясо и вино из своего рациона, чем удивлял прислуживающего ему Залима. Но Нартанг знал – раскормленный воин хуже держащего себя в строгом духе. Рабы же только радовались его решению – он кидал им «выбракованные» куски, словно собакам, на песок и они подбирали их, спеша побыстрее отбежать от шатра не попасться с непредназначенной им пищей и одновременно заглотить ее.