– Да, вы и вправду изменились, мистер Ланкет, – согласился с подругой Питер. – Стали совсем другим человеком.

– Называйте меня просто Карри. От «мистера Ланкета» я кажусь самому себе лет на пять старше, – улыбнулся Карри. – Может, я и изменился. Не знаю. Мне кажется, что я всегда был таким.

– Не был, – покачала головой Мина. – К тебе все относились с подозрением. Ну… если, конечно, не считать Виолетту Саймон. Она до сих пор сходит по тебе с ума.

– Что еще за Виолетта? – нахмурился Карри.

Он опасливо покосился на Вик. Как бы она снова не задумала ревновать… Его подозрения оправдались. Вик сделала такое лицо, будто ей на тарелку вместо пирога положили жареную муху.

– Та самая Виолетта Саймон, которая увивалась за тобой весь вечер, – раздраженно произнесла она. – Хоть ты этого и не помнишь, но она из платья вылезала, чтобы понравиться тебе.

– А я отвечал на ее… ухаживания?

– Если бы ты отвечал на ухаживания этой зазнайки, я бы здесь не сидела. Точнее, сидела бы. Но не с тобой.

– А с кем – с Бобби? – ехидно поинтересовался Карри.

– Опять ты о Бобби! – возмущенно воскликнула Вик. – Да забудь ты об этом болване!

– Эй, – вмешался Питер, чтобы предупредить начавшуюся ссору. – Вы еще не успели объявить о помолвке, а уже ведете себя, как ревнивые супруги.

– Кто бы говорил! – огрызнулась Вик. – Не ты ли зверем смотрел на Габриэля, когда тот болтал с Миной у меня дома!

Вик осеклась. Неожиданно она поняла, что окончательно поставила между Габриэлем и Карри бетонную стену. Это два разных человека. Так как она может сердиться на одного за проступки другого?

– Брось дуться, Вики, – примирительно заметил Карри. – Я же ничего такого не сделал. Твоя Виолетта, судя по вашим словам, сама висла на моей шее. Хотя, конечно, мне нужно было оттолкнуть ее и галантно объяснить, что я люблю другую…

Люблю… Это слово, невзначай сказанное Карри, тут же проникло в душу Вик и согрело ее ласковым теплом. Он ни разу не говорил ей, что любит ее. А теперь сказал… Правда, жаль, что не наедине и совсем не так, как хотелось бы Вик. Но все равно – это восхитительное ощущение… Ей впервые признались в любви, пусть и таким странным способом. Она улыбнулась не то Карри, не то собственным мыслям.

– Я уже не дуюсь. Думаю, нет смысла говорить об этом.

– Ну вот и отлично, – обрадовался Питер. – А то я уже испугался, что вы поругаетесь… Скажи-ка, Вик… – задумчиво произнес он. – Эмис жив и находится в коме… Ты думала о том, что будешь делать, если он выйдет из нее?

Вик кивнула. Она много думала об этом, но пока не пришла к какому-то конкретному решению. Карри настаивал на том, чтобы они поехали в Пингтон и выяснили, что по этому поводу думает полиция. А заодно и расспросили соседей, как велел адвокат. Но Вик изо всех сил сопротивлялась этой поездке. Ей было страшно возвращаться в то место, где она совершила убийство, хоть ее жертва и осталась жива…

– Может быть, вы, ее друзья поможете мне договориться с ней? – обратился к присутствующим Карри.

Вик догадалась, о чем он хочет поговорить с ними, и заранее поняла, что она проиграет. Конечно же, ее рассудительные друзья поддержат Карри.

– Мне хочется, – продолжил Карри, – поехать с ней в Пингтон. Там мы узнаем о состоянии Эмиса и опросим соседей. Вдруг, кто-нибудь из них знал, что Эмис бил свою жену? Потом мы вызовем моего адвоката и обсудим с ним все детали. Чтобы в любой момент быть готовыми к нападению. Конечно, есть еще один вариант… Я увезу ее во Флориду, и там она поживет до выяснения обстоятельств дела…

– Я ее увезу, – передразнила его Вик. – Ты хотя бы спросил моего мнения? Я опять оказываюсь в роли маленькой дочки, а ты – моего заботливого папаши.

– Вик… – вздохнул Карри. – Иногда я ненавижу твое упрямство. И иногда ты действительно ведешь себя, как маленькая девочка… Пойми, я не хочу тебя унизить или обидеть. Напротив, я изо всех сил пытаюсь помочь тебе. А ты…

– Хорошо, – сдалась Вик, не дожидаясь резюме друзей. Зачем? Она заранее знала, что они скажут… – Я поеду в Пингтон.

На радостях Карри заграбастал ее в объятия и крепко поцеловал в щеку. Вик покраснела. От его прикосновений у нее по коже побежали приятные мурашки, а внутри стало так щекотно, будто там было много-много маленьких птичьих перышек. Ну почему ему обязательно нужна причина, чтобы коснуться ее, приласкать? Почему он не делает этого просто так, как обычно поступают возлюбленные?